– Я учился с Борисом два курса. В девяносто восьмом он уехал с семьёй в Израиль. Окончил там учёбу, получил профессию и через десять лет стал ведущим специалистом. Это он мне такое предложение сделал. Все организаторские вопросы он берёт на себя. Я же прекрасно знаю, что по линии Минздрава мне туда не попасть. Только в частном порядке и только через агентства, – с сожалением говорил он.

– Тебе самому этого хочется? Полететь, посмотреть, что-то узнать, чему-то научиться. Скажи мне честно: вопрос упирается в финансы или ты боишься, что твой сокурсник заткнёт тебя за пояс? Ты хороший диагност, врач высшей категории с приличным стажем. Да, у нас не та медицина, но для него это не новость. Тебе нужно ехать. Возможно, тебе не доверят какие-то манипуляции, но у тебя есть глаза и разумная голова. Соглашайся.

– Ты думаешь? – спросил, сомневаясь, Сергей.

– Я не думаю. Я тебе советую не отказываться. Поговори с главным, возьми очередной отпуск. Пригласи своего знакомого в гости и обговорите всё спокойно. Домашняя обстановка больше располагает. Ужин я вам приготовлю.

– А если я разочаруюсь? – как-то с большим сомнением выдал Сергей.

– В чём? В нашей медицине? Она не станет, Серёжа, ни лучше, ни хуже от того полетишь ты в Израиль или нет. А вот ты будешь знать, какой она может быть, – убеждала его Милана.

Был приезд заграничного гостя, был ужин, было принято решение лететь в Израиль. Сергей вылетел в Иерусалим пятого марта, вернувшись двадцать второго. Разговоров хватило надолго.

– Милана, я возьму Илью, у него каникулы, и мы проведём остаток отпуска у моих родителей.

– Хорошая мысль. Поезжайте. Не забудь о подарках сестре и родителям, – согласилась Милана.

Вернувшись из отпуска, Сергей вышел на работу, а у Миланы началась «сенокосная пора». Она вторую неделю уставала, работая дома и не высыпаясь.

– Сергей, ты ужинал? – спросила она.

– Да. Я в перерыве займусь посудой, – ответил он, увлечённый боевиком по телевизору.

– Извини, я очень устала и после душа иду спать.

Милана видела пятый сон, когда Сергей лёг рядом и, обняв её, повернул лицом к себе и начал целовать.

– Ты смотрел боевик или эротику? – сонно спросила Милана. – Извини, я устала.

– Устала перекладывать бумажки на своём столе и считать на калькуляторе? – сердито спросил Затонский. – Работа не пыльная.

Его тон и незаслуженный упрёк не перебили сон, и она теперь «беседовала» находясь в полусне.

– Работа действительно не пыльная. Только и ты не у станка стоишь, обливаясь потом. Ты перерабатываешься только в кабинете заведующей. Я права?

– Ты что хочешь этим сказать?

– Что крашеные волосы Людмилы Петровны есть даже на твоём нижнем белье. Линяет женщина, – засыпая, говорила Милана.

Утром Милана не торопилась вставать. Была суббота. Нежась в постели, она вдруг вспомнила такой короткий разговор с Сергеем, но не могла сказать точно: было ли это во сне или на яву.

– Доброе утро, соня, – сказал Затонский, целуя ее в щеку. – У меня завтрак почти готов. Вставать думаешь?

– Пять минут и я на кухне, – сказала Милана. «Значит, мне всё приснилось. Иначе бы он вёл себя по-другому, – сделала она вывод. – Что-то между нами не так. Может страсть прошла, а другого ничего и не было? Меня не тяготит его присутствие, но и особого интереса я к нему больше не испытываю. Он своими поступками, как будто специально, подталкивает меня к ревности. Зачем? Эти частые телефонные звонки, после которых он исчезает на пару часов, дежурства помимо графика, ночные вызова. С этим можно было смириться, работай он в «неотложной» медицине, но он не хирург и не реаниматолог, – думала она. – Работа – это прикрытие. Может он, как и я, устал от меня, но не решается сказать об этом и уйти».

Кончилась весна, наступило жаркое лето. На календаре было начало июля. Милана вернувшись с работы, поставила машину на парковку и шла к подъезду.

– Простите. Вы Милана Тихомирова? – спросила её девушка лет двадцать, двадцати трёх.

– Я. Чем обязана? – ответила она, разглядывая незнакомку.

– Мы можем поговорить где-нибудь?

– Домой я Вас не приглашаю. Здесь в соседнем доме есть хорошая кофейня, идём туда.

Они прошли метров двести и оказались в небольшом уютном зале. Сев за ближайший столик, Милана спросила:

– Вы будете чай или кофе?

– Зелёный чай, – ответила незнакомка.

Сделав заказ, Милана вопросительно посмотрела на девушку.

– У Вас что-то случилось? Вы очень волнуетесь и это написано на Вашем лице, – сказала Милана.

– Да, я очень волнуюсь, – ответила она. – Серёжа сам должен был поговорить с Вами, но всё время откладывает. А я Вам его просто так не отдам. Я буду бороться.

– Серёжа, я так понимаю, это Сергей Затонский?

– Да. Я жду от него ребенка. Вот, смотрите, – она протянула Милане снимок УЗИ. – У нас будет девочка, дочка.

Милана взяла в руки снимок не потому, что что-то понимала, а чтобы прийти в себя и выиграть время.

– Как Вас зовут? – спросила Милана.

– Маша. Мария Дроздова.

– Держите Мария Дроздова первую фотографию Вашего малыша. Воевать я с Вами не буду и сдамся без боя. Передайте Сергею Ильичу, что он свободен. Волноваться вам вредно. У Вас ко мне есть ещё вопросы?

– Нет.

– Всего доброго и будьте счастливы. Прощайте, – сказала Милана, положила под нетронутую чашку кофе купюру и пошла к выходу.

Она вышла из кофейни и пошла не в сторону своего дома, а в противоположную. На душе было так скверно, а в голове всего один вопрос: «За что?» Минут через десять «ходьбы в никуда», ей на глаза попался бар. Сев за стойку она заказала коньяк и сигареты. Заказ повторялся трижды, но напиток не брал, а от сигарет уже тошнило. Милана понимала, что её затея провальная, бессмысленна и попросила заказать ей такси. Открыв входную дверь своим ключом, она вошла в квартиру. Сергей был дома.

– Ты где была так долго? – спросил он. – Ты пьяна? Что у тебя случилось?

– У меня ничего, а вот у Марии Дроздовой, при твоей непосредственной помощи, случилась беременность. Тебя это не удивляет? А вот меня очень огорчает, – говорила она, проходя в кухню. – Какой же надо быть идиоткой, чтобы не почувствовать, что ты нужна мужчине только для удобства. Для флирта и всего остального у него есть свои определенные параметры, вид и стиль.

– Что ты несёшь, Лана? Какое удобство, какие параметры?

– Заткнись! – крикнула она, бросая на пол, подвернувшуюся под руку кофейную чашку, не успевшую побывать в мойке. На пол была «сметена» и небольшая сахарница, и салфетница. – Мы живём с тобой десять месяцев, а это уже четвёртый эпизод «невинного донжуанства». С меня довольно! – сказала она, переступая через осколки и сахар. – Собери вещи и исчезни из моей жизни.

Она пробыла в ванне минут сорок, а выйдя и войдя в кухню, не заметила ни осколков, ни сахара, но за столом сидел Сергей.

– Поговорим спокойно? – спросил он, включая кофемашину.

– Говори, я слушаю, – равнодушно ответила Милана.

– Я не уверен, что между мной и этой Машей что-то было вообще. Возможно, её беременность просто выдумка. Возможно, она хочет таким образом остаться в городе.

– Ты себя слышишь? – спросила Милана.

– И слышу, и вижу. Она предстала пред тобой скромной и взволнованной. Всё это видимость. Она не так проста, как кажется. Соседка моей сестры выдавала дочь замуж. Эта Маша была среди подруг невесты. Я похож на сексуально озабоченного мужика, который вспомнил молодость и переспал на сеновале с девицей, на которой пробу ставить негде?

– Ты можешь доказать обратное? – спросила Милана с улыбкой.

– А тебе хочется поверить в сказку? – спросил Сергей.

– Скорее в романтику. Ночь, сеновал и молодая особа пусть и с пробой, – говорила Милана, не глядя на Затонского.

– Лана, какая романтика в конце марта на сеновале? Ты думаешь и говоришь мне всё это серьёзно? А если меня просто оговаривают?

– А у меня есть повод для шуток? Лично мне не смешно. Вот,

что ты намерен делать? – спросила она, глядя на Сергея.

– Ничего. Решила, пусть рожает. Я сделаю тест, а ты делаешь ошибку, поверив этой девице.

– А вот это уже смешно. Почему ты этого не сделал раньше? Ты надеешься, что я буду жить как прежде с тобой и ждать подтверждения или опровержения факта отцовства? Переезжай в свою квартиру и живи с кем хочешь и как хочешь, – говорила Милана, глядя на Затонского и понимая, что он не чувствует за собой вины. – Всё, Сергей, на сегодня тема морали и доверия исчерпана. Об этом можно говорить много и долго, но я не вижу смысла в дальнейшей беседе.

– Ты устала меня содержать или нашла повод избавиться от меня таким образом? – спросил он с обидой.

– Глупее вопроса я от тебя не слышала, а повод ты дал мне на пару с Марией Дроздовой. Мне сама мысль о том, что ты был с другой не просто неприятна, она омерзительна. Людмила Петровна, Сара, Вика, Мария – это те, о которых я знаю. А скольких я не знаю? – говорила с горечью Милана. – Говорят: «Нет дыма без огня». Если бы ты не давал повода этой Маше поступить так, как она хочет, тебе не пришлось переживать эти неприятные моменты. Уходи, и давай обойдёмся без взаимных претензий.

Через день Милану встретил Илья Затонский.

– Лана, почему отец переехал в свою квартиру? – спросил он.

– Тебе правду сказать или соврать? Тебе, друг мой Илья, скоро шестнадцать. Ты мог бы простить человека, который предлагает тебе чай, предварительно плюнув в стакан? Молчишь? Твой отец для тебя лучший и я не стану с тобой спорить. Зачем мне жить с человеком, который время от времени лжёт. Терпеть его, только для того, чтобы не быть одной, я не буду. Извини.

Глава 7

Проведя ночь без сна, Милана пришла на работу вовремя. Она прошла сразу в кабинет Тихомирова. Оба отца были на месте.

– Дайте мне отпуск на две недели, – попросила она, после приветствия. – Я согласна с любого числа и на любых условиях.

– Где и что горит? – задал вопрос Тихонов. – Можно, дочь, без конкретики.

– Душа болит, а сердце плачет, – сказала дочь, строкой из песни. – Подробностей не будет, а если коротко – я рассталась с Затонским.

– Он мне никогда не нравился, – хмуро сказал Тихомиров. – Он чем-то напоминает меня в молодости, а я, как знаешь, паинькой не был. Можешь идти с понедельника. На кого тендер оставишь?

– Не сыпьте мне соль на рану. Не знаю, еще не решила. Может, я за выходные передумаю куда-либо ехать, – ответила Милана. – Я что-нибудь придумаю.

– А я передумаю тебя отпускать. Детский сад какой-то. Было бы о ком жалеть и посыпать голову пеплом, – усмехнулся отец Тихомиров. – Отец просил тебя заехать, ты уж уважь деда. У него разговор к тебе есть, но о чём не говорит, старый партизан.

– Милана, до тендера две недели. Доведи всё до ума и езжай, – советовал ей Тихонов. – Лёша прав, не стоит твой Сергей дела, которому вы отдали столько сил и времени. Не думаешь о себе – ребят не подставляй.

– Ладно, пап, не сердись. Я сделаю так, как ты советуешь. Ребята не виноваты в том, что у меня в жизни не всё как у людей. Извините родители за истерику. Передай деду, хотя не нужно. Я перезвоню ему, и мы сами договоримся о встрече. У меня теперь будет много свободного времени по вечерам, – сказала Милана и вышла из кабинета.

– Что ж ей так не везёт с мужиками? Егор, потом Олег, через семь лет этот Сергей. Стоил он этого времени? – вопросительно глядя на Тихонова, спросил Тихомиров.

– Егора подставили, он до сих пор не женился, еврей выбрал, где больше приданого и связей, мы с тобой не дотянули. А чего не хватало Затонскому? – спрашивал Тихонов Тихомирова. – Милана в мать. Она саму мысль об измене не простит, ни то, что ее саму.

– Лёнь, как ты думаешь, чем ей помочь, чтобы отвлечь?