– Не суетись, друг. Она пар выпустила, добро на отпуск у тебя получила, и теперь будет готовиться к тендеру. Ребят своих она не подставит просто потому, что это была её идея, – ответил Тихонов. – Найти бы ей хорошего парня, да только где его найдешь. Лишь бы не стала она ненавидеть всех мужиков без разбору.

Милана, не откладывая, созвонилась с дедом и договорилась о встрече. Тихомирову Александру Степановичу весной исполнилось семьдесят два года. Он вновь женился на своей первой жене восемь лет назад. Раиса Степановна простила мужа и приняла его и Влада в свою семью. Они жили за городом в том же доме вместе с сыном Алексеем и его женой. Алексей Александрович Тихомиров всё же женился, взяв в жёны женщину с приданым в виде салона красоты и сына, ровесника Руслана. Руслан, которому было почти двадцать шесть, и двадцатипятилетний Влад имели небольшие квартиры в городе.

– Милана, поговорить с тобой хочу, – начал дед издалека. – В нашей семье мужчины, кроме меня, в первую очередь делают, а потом думают. Присядь, то, что я тебе сейчас скажу не старческий маразм, а некий вывод после долгих раздумий, – говорил дед, и Милана видела, что он взволнован. – Я всё думал, двадцать лет до нашего бизнеса не было никому никакого дела. Кому и зачем он понадобился сейчас? Его не пытаются развалить совсем, расчёт сделан на то, чтобы его забрать как можно дешевле. У меня были и есть недоброжелатели, но никогда не было врагов. Склероза у меня, слава Богу, нет, но и на память ничего так и не пришло. Тогда я пошёл другим путём. Скажи, кто из наших конкурентов, если и не взлетел, то поднялся?

– Кроме «Вестстроя» других нет, – ответила Милана. – Они наши основные конкуренты на тендере. Там генеральный Гришаев.

– Гришаев номинальная фигура. Он хороший специалист, но контрольный пакет акций у Любавина. Я знаю только одного и это наш народный избранник. Я никогда не копался в своей памяти как безумный так глубоко. Я напряг не только свои извилины, но и связи. Я докопался до истины, но мне стало сложнее переварить то, что я узнал.

– Дед, ты сильно волнуешься, и это мне не нравится, – сказала Милана. – Давай прервёмся, выпьем успокоительного и спокойно продолжим. Дед, мир не рушится. Бизнес на месте. С проблемами мы разберёмся – я тебе обещаю.

– Да я, внучка, в душе спокоен. Это всего лишь эмоции, это они просятся наружу. Человек, которого я считал когда-то своим другом, пропал первый раз на тридцать лет, второй – на десять, и теперь пытается мне отомстить, даже не разобравшись в том, что не за что. Я скажу коротко и передам тебе то, что нарыл, как крот после единственного звонка в день моего семидесятилетия. Звонок был короткий, но понятный. «Шура, я просил тебя пятнадцать лет назад помочь моей семье. Спасибо, Шура, за такую помощь. Теперь платить по счетам придётся тебе». Так вот внучка, с самого начала. Любавиных в заводском посёлке было двое. Два брата седьмая вода на киселе. У одного сын Санька, у другого дочь Люба. Школа, завод, техникум. Нам было чуть больше двадцати, когда я женился, а Санька влюбился в девчушку, ей лет четырнадцать было. Через пару лет они расписались, а в семнадцать сынишка у них родился, и назвали его Санька, в честь отца. Старшая Люба Любавина чуть раньше тоже сына родила, но там без мужа, а значит и без отца. Теперь в посёлке две Любы Любавины с сыновьями Александрами. Через год Санька попадает под следствие из-за несчастного случая на заводе со смертями. Дали десять лет, хотя его вины в том не было. Люба ездила на свидания, оставляя сына с нами. В город он не вернулся ни в семьдесят восьмом, ни в восемьдесят восьмом. Нашёл меня в девяносто восьмом, явившись на один день с небольшим чемоданом денег и единственной просьбой помочь семье. Я ничего не узнал из его жизни. Тридцать лет прошло, а он ничего о себе не рассказал. Я даже не знаю, виделся ли он с семьей. Люба молчала, а я не мог бередить её раны своим вопросом. Она до сих пор его ждёт.

– Дедуль, давай чаю попьём, перерыв сделаем, – предложила Милана. – Не нравишься ты мне.

– Я не девка, чтобы нравиться. Спокоен я как удав. Слушай, что дед говорит. Так вот. Уехал Санька, а я решил не откладывать в долгий ящик дела. Сегодня деньги чужие есть, а завтра введут в искушение. Мы виделись с Любой раз-два в год. Чаще как-то не получалось. Поехал я к ним и предложил помощь. Мы тогда начали строить частные дома, и это был хороший выход. Дом построили на том берегу, семью перевезли, Санька мастерскую открыл. Живут они нормально. Любе сейчас шестьдесят пять, Саньке сорок восемь, внучки уже невесты. Связь мы поддерживаем. За что такие обвинения?

– Ты считаешь, что его ввели в заблуждение? Но кто? Могу предположить, что это второй сын Санька Любавин как-то к этому причастен. Ты ведь не зря начал разговор именно с этого.

– Молодец! Сообразила. А я, старый пень, не догнал, как говорят мои внуки. Нанял частного детектива, рассказал ему всё и стал ждать. Он почти полгода собирал по крупицам досье на этого второго. Не всё в его биографии в девяностых было гладко, потом женился, хорошо поднялся, а самое главное контакт у него был с Александром Ивановичем. Одним словом, выдаёт он себя за его сына. Вся эта возня вокруг нашей компании чревата, милая моя, последствиями. Народный избранник утопит не только нашу компанию, но и настоящую семью Саньки, узнай он о моих «раскопках». Лана, если я не успею найти этого кретина, сделай это за меня. Он должен узнать правду. Многие избегут неприятностей, – сказал он, протягивая внучке папку. – Просто передай ему всё это.

– Дедуля, его так сложно найти? – спросила Милана.

– Найти не сложно, поговорить невозможно. Я даже не знаю, как он сейчас выглядит. Сам он на контакт не идёт, а передавать через кого-то я не могу. Хорошо, если всё это попадёт ему в руки, а если нет. Я не могу рисковать его собственной семьёй, – ответил дед.

– Дед, а зачем ему весь этот театр? Проще встретиться, поговорить, всё выяснить.

– Санька уверен, что я бросил его семью и поднялся за счёт его денег. Кто ему мог это внушить? Прочтёшь досье на самозванца – сама всё поймёшь. Там что ни лист – кадр из криминальных новостей. Будь осторожна, внучка. Думаешь, я не понимаю, что сам одеваю тебе петлю на шею? Всё я понимаю. Попроси помощи у Егора, так вы сможете пообщаться, а может и помириться. Ланской так и не женился. Подумай, за тобой не только бизнес, но и три семьи.

– Откуда ты знаешь о Егоре? Вы с ним общаетесь? – спросила с удивлением Милана. – Я его лет девять-десять не видела.

– Отца я его знаю давно, а о Егоре только слышал с его слов. Это было год назад. Мы пересекались с его отцом, разговорились о детях и внуках, ну, я тобой и похвастался. Оказалось – вы с ним были знакомы десять лет назад.

– Хорошо, дедуля, я сделаю всё, что смогу. Но у меня будет к тебе просьба – не посвящай в это дело никого из домашних, – просила она, пряча папку с документами в свою сумку.

С тех пор, как Милана предложила Тихомирову объединиться с фирмой Тихонова прошло три года, и ни одна из сторон ни разу не пожалела об этом. Теперь компания стала семейной. Нельзя сказать, что Милана была в ней мозгом, но к её мнению оба отца прислушивались, а иногда и советовались. У них был опыт и связи, а у неё нестандартное мышление, аналитические способности и два помощника-консультанта в лице Руслана и Влада. Она работала много и активно, проявляя трудолюбие и упорство, получая свою зарплату не зря.

Всё началось с того, что Милана собрала вокруг «молодёжную команду» и предложила поучаствовать в тендере строительства небольшого нового торгового центра, который планировался к застройке в новом районе с таунхаусами. Он должен был гармонично вписаться в районе застройки.

– Ребята, у вас есть шанс проявить себя. Проект не должен быть копией уже существующего. Нам нужно новое решение, свой вариант. Предусмотрите все нюансы для жителей именно этого района.

– Думаешь получиться? – спросил Руслан.

– Хватит им контролировать чужоё, пора создавать своё. У нас есть год, чтобы справиться с задуманным, – ответила Милана.

Этот разговор состоялся в августе две тысячи пятнадцатого, а через полгода Милана попросила Влада установить на компьютере программу. Если кому-то чужому вздумается скопировать с него материалы, на ноутбуке включалась камера. Влад «пошел» дальше. Он установил на смартфоне Миланы программу и мог в любое время знать, где находится его сестра. Влад перестраховывался. Он видел, как переживает сестра за предстоящий тендер. Она чего-то опасалась и не напрасно. Весной две тысячи шестнадцатого года «шпион» попался. Было принято решение работу продолжать, а информацию выдавать «дозировано».

– Возьми мы его даже с поличным, что для нас изменится? – спрашивал Руслан. – Появится другой, и как мы вычислим этого другого.

– Руслан прав. Будем продолжать, но на другом носителе, а этот будем «продвигать» с пробуксовкой или незначительными погрешностями, о которых мы знаем, а они и не догадываются.

Первого августа две тысячи шестнадцатого года компания выиграла тендер. Милана вышла из здания с молодым юристом и архитектором, все ещё радостно обсуждая такую удачу. Они шли к машине, которая стояла на стоянке, когда она заметила мужчину. Внутри молодой женщины что-то оборвалось, а ноги вдруг стали ватными.

– Егор? – спросила она и поняла, как глупо прозвучал вопрос. Он был узнаваем. – Привет! Ты что здесь делаешь?

– Привет. Мы можем с тобой поговорить прямо сейчас? Это не займет много времени, – говорил Егор, и Милана слышала в его голосе стальные нотки, не терпящие возражения. Разумнее было бы послать его и уехать, но что-то её останавливало.

– Мне ребят отправить или пусть ждут? – спросила она.

– Я отвезу тебя туда, куда скажешь. Пусть едут, – ответил он.

– Ребята, держите ключи и езжайте в офис. Я приеду позже. Не волнуйтесь. Это мой старый знакомый, давний друг. – Что у тебя ко мне за дело? – обратилась она к Егору.

– Садись в машину. Поедем в тихое место, там и поговорим, – говорил Егор, садясь за руль. – Ты не бойся. Давний друг тебя не обидит.

Он привез её на набережную, где они часто гуляли.

– Надо же, я здесь не была лет восемь, – сказала Милана, выйдя из машины. Многое изменилось или я стала забывать эти места, – говорила она, оглядываясь по сторонам. – Скажи, наша встреча не случайная? С чем она связана? – глядя на Егора, спросила Милана.

– С твоей сегодняшней победой. Она усложняет не столько твою жизнь, сколько компании, – говорил Егор, глядя на воду. – Ты сама давно просчитала, что компанию пытаются утопить всеми правдами и неправдами. Твоя идея с тендером созрела не сразу и не с потолка, но твой отвлекающий манёвр не спасёт ситуацию. Что ты намерена делать дальше?

– Пусть всё и так. В чём твой интерес? С чего вдруг такая забота через девять лет? – спросила Милана.

– Десять. Десять лет прошло, но я не терял тебя из виду. Чего ты сердишься? Меня давно нужно простить за истечением срока давности, – сказал спокойно Егор.

– Не сержусь я и простила давно, и отпустила. У меня не было к тебе классовой ненависти. Была, конечно, обида, но не такая и горькая. Очень неприятно узнать, что полгода ты говорил сразу двум одни слова и спал с ними по очереди.

– Я знаю, как это бывает неприятно. Я видел тебя с евреем, прости, с адвокатом. Где ты его только нашла? – с сожалением спросил Егор.

– Если бы не ты со своими «сюрпризами», возможно, адвокат так и остался незамеченным. Мы познакомились с ним в Италии. Еврей оказался не героем моего романа. Он неплохой молодой человек, но, оказывается, перспектива хорошего приданого и связей меняет людей. Я его встретила года три назад и ничего особенного за ним не заметила. Скажи, у вас у всех мужчин есть полная уверенность в том, что бывшая подруга обязательно к вам бросится на шею?