– Об уверенности не знаю, а большое желание есть. Люди со временем меняются, меняются и чувства, но не исчезают совсем. Я не сентиментальный, но хорошо помню и наше знакомство, и твоё первое разочарование мной. Ты так была расстроена «потерей» еврея, что даже не заметила, кто тебя привез домой, не спрашивая адреса, – говорил Егор, глядя пристально на Милану.

– Значит, это был ты. Это ты мне говорил о новом дне после рассвета и подарил мои любимые цветы. Почему я тебя не узнала?

Ты за мной следил? Почему? – спрашивала удивлённая Милана.

– Зачем так грубо. Я хотел тебя поздравить с получением диплома, но опоздал на теплоход и ждал его возвращения. Не будь ты так расстроена, я бы не маскировался, а так пришлось хитрить. Не включать свет в салоне, надеть бейсболку не к месту и тёмные очки. Тебя это не смутило? А вообще, я наблюдал за твоей жизнью издалека, и ни разу в нее не влез, но и не мог допустить, чтобы тебе доставили неприятности. Пойдём в машину, сейчас дождь пойдёт, – говорил он.

– Значит, ты многое обо мне знаешь? – спросила Милана, садясь в машину. – Зачем тебе это?

– Не заводись. Да, я знаю, что после Англии ты долго ни с кем не встречалась. Да, я знаю о докторе, с которым ты рассталась. Я знаю, где ты живёшь, где работаешь, как часто бываешь у отца и Тихомировых. Разве я своими знаниями кому-то мешал? Что мои знания изменили в твоей жизни? – спрашивал он с обидой в голосе.

– Извини. Доктору хватило трёх дней, чтобы понять, что возврата не будет. Он, мне показалось, не очень и расстроился. О чём ты со мной хотел поговорить?

– Это ты меня прости. Как-то я отклонился от темы. Поедем в кафе? – смутился Егор.

– Проверим твои знания и поедем ко мне домой, там и поговорим, – предложила Милана.

– Как скажешь, – согласился Егор, выезжая на проезжую часть.

Они ехали и молчали, пока Егор не припарковал свою машину у дома Миланы. Поднявшись в квартиру, хозяйка предложила:

– Проходи, осматривайся, располагайся, а я позвоню, и мы продолжим нашу увлекательную беседу. – Влад, ребята приехали? Нет, брат, праздновать пока рано. Пожалуйста, пригони мою машину, захватив с собой Руслана и большую пиццу. Я дома и жду вас в течение часа. Время пошло!

– Милана, присядь и послушай меня внимательно. Тебе, вернее всем вам, грозит опасность. Ты ведь сама знаешь истинное положение дел в компании. Теперь, когда вы все вместе, в одной лодке, вас проще утопить. Как это сделают, я не знаю, но будут действовать жестко и перейдут от шантажа к крайним мерам. Я не могу допустить этого, поэтому и решился на встречу с тобой, – говорил удрученно Егор.

– Ты хочешь сказать, что наша компания кому-то нужна и этот кто-то попытается её получить? – с тревогой спросила Милана.

– Думаю, что всё гораздо сложнее. Если она кому-то и нужна, то в качестве «сдувшегося» конкурента. Её нужно разорить и взять за бесценок. Знаешь, вся эта возня вокруг «Сибстроя» напоминает мне месть. Холодную и расчётливую месть. Вам троим мстить пока не за что, Тихонову не за что в принципе, остаётся Тихомиров. Но какой? Поговори с Александром Степановичем.

– Даже не знаю, злиться на тебя или благодарить, – сказала Милана, глядя на Егора в упор. – Я разговаривала с дедом. Тебе говорит о чем-нибудь фамилия Любавин? – спросила она и передала разговор с дедом, показав копии бумаг, собранных им.

– Теперь понятно откуда дует ветер. Только стало еще хуже. Любавин младший, будем так его называть, отпетый бандит. С виду приличный бизнесмен, окруживший себя полезными деловыми связями, а по натуре жёсткий, беспринципный монстр. Ожидать от него можно чего угодно, а вот законными методами его не взять, – волнуясь, говорил Егор. – Подделку документов и ту не докажешь. Они настоящие, а вот владелец их липовый, хотя и полный тезка. Ты думаешь, узнав о «раскопках» твоего деда, он будет сидеть и ждать? Он сделает ход первым. Я подумаю, как нам поступить.

– Нам? – удивилась Милана.

– Нам. Ты можешь предположить, что я оставлю тебя один на один с такой проблемой? Нет, Милана Леонидовна, я по старой памяти займусь её решением. Жаль, нет у меня больше соратника в лице Никитича.

– Ты «сотрудничал» с моим дедом? Вы виделись с ним? – ещё больше удивилась Милана.

– Я общался с Илюхиными при их жизни, присутствовал на похоронах. Ты ведь с подачи деда Николая предложила компаниям объединиться? А кто предположил, что тебя могут подставить взяткой? Это всё Никитич.

– Ты всё это время «удаленно» помогал мне выплыть? – удивлённо спросила Милана.

– Да ты почти и не тонула. Я и сейчас не дам тебя утопить. Дай мне пару дней, и, пожалуйста, не говори о нашем разговоре никому, – сказал он, услышав звонок домофона. – Как ты братьям объяснишь моё присутствие?

– Это ты им объяснишь то, что привело тебя ко мне. Ты сам выяснил причину исчезновения денег?

– Как ты догадалась?

– Ты не знал о Любавине, а значит пришёл не с пустыми руками. Что-то было в твоем запаснике. С учётом наших проблем, я и сделала выводы, – сказала Милана, открывая дверь братьям. – Вы ребята знакомьтесь и располагайтесь в гостиной, а я займусь обедом. Мужчины на голодный желудок плохо соображают.

– А если бы мне нечего было сказать? – спросил удивленно Егор.

– В любом случае, без обеда я тебя не оставила, – улыбнулась Милана.

Прошли пару часов, прежде чем Влад закрыл ноутбук и облегчённо вздохнул. Все это время Милана «переваривала» разговор с Егором. Она была слишком удивлена стремлением Егора помочь, его осведомлённостью и его откровенностью. «Прошли десять лет с того момента как мы расстались, а он, оказывается, общался с дедом, который мне ни разу не проговорился. Зная о моей личной жизни, не критикует её. Знает моих противников и старается помочь. Почему? Он, на мой взгляд, не изменился. Да, стал взрослее и, пожалуй, жестче. Надо бы поинтересоваться семьёй, работой. Как-то я упустила этот момент. Откуда он может знать столько?» – думала она, стоя у плиты.

– Как тебе это пришло в голову? – спросил Руслан Егора.

– Случайно, – ответил тот уклончиво.

– Опыт, брат не пропьёшь, – сделал выводы Влад. – Отец будет доволен.

– Мне не надо напоминать вам о том, что я к этому не имею отношения? – спросил у молодых людей Егор.

– Кроме слов благодарности тебе положена премия. Я правильно говорю, Милана Леонидовна? – спросил Руслан.

– Давайте к столу. Вы, ребята, похожи на заговорщиков, которые провернули отличную аферу.

– Мы похожи на рыцарей, наказавших аферистов, – смеялся Влад.

Пообедав и отказавшись от кофе, братья покинули квартиру.

– Хорошие парни. Как здоровье Руслана? – спросил Егор.

– Спасибо, нормально, но анализы сдает регулярно без напоминания.

– А что у тебя с доктором? – поинтересовался Ланской.

– Уже ничего. Он оказался очень любвеобильным. Скажи, Егор, у меня на лбу написано, что меня можно легко обмануть?

– Надпись здесь роли не играет. Это мы уверены, что наши похождения могут остаться незамеченными. Дело ведь может и не дойти до измены. Её можно инсценировать, выдумать, найдя свидетелей. У тебя в доме есть алкоголь? – спросил Егор.

– Только коньяк. Ты его сегодня заработал, но ты за рулем.

– Давай коньяк и я, наконец, расскажу тебе о Вике. Кто знает, когда мы в следующий раз сумеем поговорить спокойно? – сказал он, беря в руки бокал с напитком. – В декабре две тысячи пятого в выходной мы с Антоновым возвращались из посёлка в город. Я от тебя, он от родителей. Погода была ужасная и я, позвонив домой, остался в его съёмной квартире. Мы с ним пили коктейль, который он приготовил сам, но немного и недолго. Потом появились две девицы. У меня сложилось впечатление, что они уже были там. Я смутно помню эту, так сказать, вечеринку. Запомнились краткие эпизоды, обрывки фраз. Утром я проснулся абсолютно голый в одной постели с Викой. Ни Павла, ни второй девицы в квартире не было. Через два месяца я узнаю, что она беременная. Вика сумела убедить меня и окружающих в том, что я отец ребенка, а я не мог отрицать этого, – говорил Егор, делая глоток из бокала.

– И чем все закончилось? Как она? – нетерпеливо спросила Милана.

– Уже ни как. Я рассказал о ней родителям, получил встряску. Они мне и посоветовали, чтобы до родов она поселилась у нас в комнате сестры. Вика жила с матерью, которая родила её без мужа, и не очень жаловала. Моя мать, предупредила возможную сноху, что после анализа ДНК, ей в любом случае придётся от нас съехать. Разница заключалась лишь в том, что при положительном анализе – она съедет в съёмное жильё, которое мы будем оплачивать, а она откажется от ребёнка, ну а при отрицательном – съедет в никуда. Вика согласилась без всяких дополнительных условий. Ребёнок ей был не нужен, и она этого не скрывала. Она прожила в нашей квартире до родов. Родила раньше срока, когда узнала, что Антонов скончался. Но сынишка родился вполне доношенным. Она дала сыну имя в честь Антонова. Моя мама акушер и знает в этом толк. Пару месяцев после родов, пока я не получил результат анализа ДНК, она ещё надеялась на чудо, всячески пытаясь разжалобить. Это было, пожалуй, самое сложное время в жизни нашей семьи. Очень быстро выскочила замуж за моего товарища по службе. Максимов потерял от неё голову, а ребенка усыновил. Они прожили втроём года четыре, а потом она добровольно ушла из жизни. Официальная версия – сердечный приступ, фактическая – передозировка, – продолжал он, делая очередной глоток. – О них говорят либо хорошо, либо ничего, но думаю, Антонов приложил к этому делу не только руку, но и член. Максимов один воспитывает ребенка года четыре-пять, – с сожалением говорил Егор. – Ты знаешь, что Павел мне предлагал пари?

– Я слышала ваш разговор в клубе. Но я знаю и то, что Павел уговаривал Вику переспать с тобой или имитировать связь. Мне Полина через год после трагедии с братом рассказала. Как же глупо всё получилось, – говорила Милана, делая глоток из своего бокала. – Значит, Павел ещё до пари всё распланировал. Скажи, почему ты столько лет не попадался мне на глаза, а сделал это только сейчас? Если бы ты рассказал мне обо всём раньше…

– Чтобы это изменило? Да и вряд ли ты стала меня слушать. К тому времени ты была рядом с адвокатом. Потом уехала в Англию, а я через полгода отправился на Кавказ. До настоящего момента у тебя не было проблем на работе, теперь появились. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, просто хочу помочь, – ответил Егор. – А в твою, Лана, личную жизнь я не мог вторгаться. За эти годы ты очень изменилась, но я всё ещё слышу слова: «Я тебя ненавижу».

– Ты вообще, где работаешь? Как живёшь и с кем? Как родители? Я о тебе ничего не знаю, – глядя на Егора, говорила Милана.

– Мама на пенсии, отец еще служит, а я пошёл по его стопам, но не женился. Есть квартира, машина, зарплата, которой мне хватает. Сестра замужем, двое детей, живут здесь. Что тебя еще интересует? Женщины у меня и временные, и постоянные были, но все без взаимных обязательств. Я всегда любил тебя, Милана, и люблю. Кто мне может это запретить? Твоя ненависть ко мне не прошла? Скажи, когда мы разберёмся со всеми проблемами, мы можем попробовать начать все с начала или у меня нет шанса? – спрашивал Егор, глядя на Милану.

– Это алкоголь «подогрел» твое решение? – спросила она и вспомнила их общее прошлое. «Он никогда не говорил мне о любви. На мой вопрос: «Ты меня любишь?» всегда отвечал: «Да», «Очень», «Конечно», но никогда не говорил об этом сам», – думала она, разливая коньяк.

– Алкоголь лишь повод. Эта доза для младенца. Я «развязал» язык сам, а мысль эта меня никогда не покидала. Я мог встретиться с тобой случайно и раньше, но не был уверен в твоём прощении. Одно дело – любить и сомневаться, другое – любить и знать наверняка, что любовь эта никогда не станет взаимной. Я не женат, ты не замужем. Может, рискнём?

– В таком случае, чего ждать? Помни только о том, что мне не семнадцать лет, а почти тридцать и ты должен очень постараться, – говорила она, выпив коньяк и расстегивая пуговицы на своей блузке.