Глава 5

Прошло два года, как Надя, а теперь ее звали так только домашние, поселилась в этом доме. Надежда Николаевна работала в компании Ильина, и тот не имел к ней никаких претензий. За это время она сильно изменилась и внутренне и внешне. Она теперь мало напоминала Надю, которую привезла сюда подруга. Одевалась она не дорого, но со вкусом, учитывая свой статус. Вся одежда была сдержанных тонов. Легкий макияж и модная стрижка делали ее привлекательной, а улыбка даже красивой. Имея хорошую работу и приличную зарплату, она стала уверенней в себе. Находясь на полном пансионе в доме, она продолжала заниматься с Лизой, теперь уже по просьбе всей семьи, согласно устной договоренности. Она не считала зазорным быть в роли репетитора в свое свободное время от работы. Надя гордилась успехам своей подруги, а домашние не могли нарадоваться переменам в Лизе и готовы были на любые условия, но у Нади их не было. Лизе исполнилось пятнадцать и на носу у нее были экзамены за восьмой класс. Год назад, закончив седьмой, она имела за год шесть пятерок, остальные четверки. Она догнала английский и перегнала историю с географией. Девочка оказалась не столь «бездарной», как хотела казаться. Да, у нее были пробелы в знании предмета, но не потому, что она его не понимала, а от того, что ей было неинтересно. А читать то, что не интересно, она считала пустым занятием. Что запомнилось на уроке, если она его слушала, того вполне достаточно для тройки и не надо «напрягаться» лишний раз. Надя ненавязчиво и тактично смогла переубедить ее в том, что каждый предмет в средней школе дает только основу, а дальше, каждый выбирает и решает сам. Не знать элементарных вещей может только совсем невежественный человек. Надя побывала несколько раз в школе, где училась Лиза, и никто в ней не признал бывшую практикантку по английскому языку. Это было ей необходимо. Она должна была сама убедиться, что «хотят» учителя от своих учеников, какие требования к предмету, отношения в классе. Лиза представляла ее сестрой матери, и ни у кого не возникало сомнений на этот счет. В этом году Лизе оставалось сдать русский язык и математику, с которой она «дружила», остальные отметки за год были почти отличными. После экзаменов должна состояться поездка на море, так планировала Лиза, если сдаст экзамены без троек. Никитична принимала Надежду уже, как члена семьи, советуясь с ней, и очень переживала, что девочка не устраивает свою личную жизнь. Смирнов относился к Наде, как к младшей сестре. Что в нем изменилось, так это то, что теперь он все ночи проводил дома, ограничивая свои похождения временными рамками. Молодые мужчины, окружающие ее на работе, быстро поняли, что она не принимает ухаживаний женатых, и свои попытки, постепенно прекратили. Единственные знаковые события, происшедшие в прошлом году – это был приезд матери Лизы и отпуск Нади, во время которого она навестила братьев. То, что мать Лизы иногда звонила ей по телефону, для Нади не было секретом, но о запрете Смирнова видится матери с дочерью, она не знала. Надя сама никогда не заводила разговор с Лизой о ее маме, посчитав, что девочка сама расскажет, если захочет. Никитична, если что и рассказывала, то будто спохватившись, замолкала, а Надя не настаивала на продолжении. Все началось с вызова Надежды в кабинет шефа. Станислав Сергеевич, как будто был расстроен.

– Присаживайтесь Надежда Николаевна, – сказал он каким-то уставшим голосом. – Вы не волнуйтесь, речь пойдет не о работе, но мне нужна Ваша помощь. То, что мы давно дружим с Юрием, вы знаете, но наши жены тоже были, когда то подругами. Ольга уехала, но связи они не теряли. Прошло семь лет, и Ольга хотела бы встретиться с дочерью. Теперь моя жена донимает меня своими просьбами о помощи Ольге. Она не раз просила об этом бывшего мужа, но он оставался непреклонен. То ссылался на то, что Лиза только смирилась с ее отъездом, то мала она и тяжело будет переживать разлуку опять. Одним словом, под любым предлогом, отказывал ей. Разговаривать мне с ним бессмысленно, он меня не слышит. Теперь Лизе пятнадцатый год пошел, девочка почти взрослая, может сама за себя решить. Вопрос лишь в том, захочет ли сама Лиза встречи с матерью? Вы поговорите с ней? Не настаивайте, не просите, просто ненавязчиво узнайте, как она сама к этому отнесется. Я мог бы и сам попробовать, но учитывая вашу с ней дружбу, думаю у Вас получиться это лучше.

– Мы никогда не говорили с Лизой о ее матери. Я ждала, что она мне расскажет о ней, она молчала, я не настаивала. Думаю, сейчас излишний мой интерес к ее маме, насторожит ее. Дайте мне два-три дня, я попробую, но без гарантий, – ответила Надежда, удивленная таким известием.

Всю вторую половину дня Надя мучительно думала с чего начать разговор с Лизой, а главное к чему он приведет. О том, что мать уехала, оставив дочь мужу, она не думала. Это была их семейная проблема. Но запрещать матери видеться с дочерью, был перебор со стороны Смирнова. Домой она вернулась «разбитая» мыслями и догадками. Лиза встретила ее во дворе и сразу заметила, что подруга чем-то расстроена.

– У тебя неприятности? – спросила она, пропуская Надю в дом.

– Нет. У меня просто, какое-то предчувствие, как будто что-то должно случиться, только не пойму плохое или хорошее. Я видела во сне маму, она мне всегда снится, к событию. Съезжу в выходной к ним, проведаю.

– Мне моя мама тоже часто снится. Правда, я стала забывать ее лицо. То как будто она, а то вроде мама, а лицо другое. Интересно, какая она сейчас? – задумчиво сказала Лиза.

– Ты никогда не говорила мне о маме, а я боялась спросить.

– Почему боялась? – спросила Лиза удивленно.

– Есть такие вещи, о которых не хочется рассказывать никому и держать все в сердце, а есть такие, о которых хочется забыть и не вспоминать. Вот я и решила, раз ты на эту тему со мной не говоришь, значит, не хочешь.

– Да говорить особо нечего. Из того, что я помню – это ее длинные волосы, улыбка, сказки, которые она мне рассказывала, как заплетала мне косички, как мы с ней играли. Все отрывками, ни целой картинкой. Потом, когда мама уехала, мне взяли няню, потом другую. Я их всех ненавидела, не понимая, что причина ни в них, а в папе. Мама звонит, но редко, а видеться нам с ней запрещает папа. Я только понять не могу почему. Однажды поставил условие, что если я не изменюсь, поеду жить к маме. Этим он меня решил проучить? Там что, так все плохо? Не верю. Что плохого в том, что мы бы встречались, общались? – спросила она подругу.

– Лиза, а ты не думала о том, что папа боится просто тебя потерять? Увидишься с мамой, она тебя позовет, ты вправе сама выбрать, с кем тебе жить, и ты уедешь. Может в этом причина запрета?

– Нет, к маме бы я не поехала. Мне здесь нравиться, и жить, и учиться. Годика через два может и рискну.

– Поговори с отцом, у тебя сейчас каникулы и мама может навестить тебя. Только спокойно объясни, что ты не собираешься его оставлять, расскажи без истерик, как мне рассказала. Он поймет, он же твой папа.

Лиза поговорила с отцом, и тот позволил бывшей жене приехать. Надя в это же время поговорила со Станиславом Сергеевичем. Он понял, что она хочет оставить бывшую семью без посторонних, и разрешил пойти ей в отпуск. К приезду матери Лизы, Надя уехала в гости к братьям. Ее приезду с небольшими подарками были рады и братья, и их жены, и даже теща младшего брата, которая никогда не видела Надю, но была наслышана о ней. Братья теперь жили в одном городе и даже в одном двухэтажном доме. Входы в каждую половину были отдельными, гараж у каждого свой, и участки свои они благоустраивали каждый на свой вкус. Здесь было даже лучше, чем в доме Смирновых, чувствовалась рука женщины-хозяйки. Свой бизнес они поднимали вместе, первенства не оспаривали, просто младший уступил кресло старшему брату. Надя провела в гостях три недели, обойдя с племянниками все маршруты, все их интересные места. Старший племянник даже научил Надю водить машину и советовал ей пойти в автошколу.

– У тебя хорошо получается. Ты не боишься дороги, внимательна и легко обучаемая. Попробуй. Получишь права, а там и транспорт приобретешь.

Вечерами, она общалась, с вернувшимися с работы, братьями. Они ведь не виделись четыре года. Братья отметили для себя, что Надя очень изменилась. Она стала старше, рассудительнее и увереннее в себе. Им очень нравилось, что работа ей по душе, зарплата хорошая. Смущало лишь место жительства.

– Надя, а что будет, когда дочь Смирнова окончит школу или передумает заниматься? – спросил Геннадий.

– Ты забыл о моей квартире дома. Всего час и я на работе, – говорила Надя. – Я не держусь за это жилье. Девочка ко мне привязалась, мне нравится вся эта семья.

– Хозяин тоже нравится? – серьезно спросил Валерий.

– Я об этом не думала. Видимся мы с ним очень редко, в основном в выходной. Во время учебы, Лизу возят в школу друзья ее отца. Я езжу на работу самостоятельно, самостоятельно и возвращаюсь. Общаюсь с Лизой и ее дедом, он и интересуется ее успехами. А самого Смирнова я воспринимаю, как отца Лизы, как друга своего работодателя. Спасибо профессору за помощь. « А ведь он мне нравится, очень нравится» – думала Надя, после этого разговора.

Надя осталась довольна поездкой, отпуск прошел быстро и оставил только приятые воспоминания от встречи. Вернулась она отдохнувшая, загоревшая, с массой впечатлений. Через два месяца она записалась на курсы вождения, и через полгода получила водительское удостоверение. Теперь она могла воспользоваться служебным транспортом, если в этом была необходимость.

После встречи подруг, разговоров хватило месяца на два. Обе делились впечатлениями и событиями, но кроме разговоров, они были обе заняты на работе и в школе, и занятия они не отменяли, только шли теперь по программе. Поэтому разговоров хватило надолго.

Свой пятнадцатый день рождения Лиза отмечала дважды. Она с друзьями посетила кафе, а вечером устроили праздник дома. Именно с этого дня, Надя стала замещать, что Смирнов относится к ней иначе, чем прежде. Заметил это и отец Юрия.

– Поговорить мне надо с тобой, – сказал отец сыну.– Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? Решил поиграть с девочкой или влюбился? Ты прежде подумай, сколько она для нас сделала, а потом, если совесть есть, реши для себя, стоит ли эта игра свеч. Девочку с толку не сбивай, такая, как она, если полюбит, то навсегда. Ты сможешь через год не оттолкнуть ее, не предать? Сможешь сделать ее счастливой? Думай, Юра, думай.