Глава 14

Новый год встречали в доме отца, уехав еще тридцатого числа. Карина заметно поправилась и не стеснялась этого. Жалела лишь об одном, что в мае родиться мальчик, а не девочка. Снежана шутила: – «У тебя, сестра, еще есть время на третьего».

– Мам, ты тоже ждешь ребенка? – хитро спросил Антон.

– Папа сказал или сам такой глазастый?

– Я видел, как ты разбирала детские вещи. Крохотные такие. Я уже и забыл, каким маленьким был Захарка. Кто у нас родиться?

– Девочка. Папа очень хочет девочку, ведь парней у нас двое.

– Это получается, я пойду в армию, а она будет только моего возраста. Это хорошо, ты скучать обо мне будешь меньше.

– Я всегда буду за тобой скучать. Ты мой первенец. Мы с тобой столько пережили вместе. Я помню, когда ты сделал первый шаг, я записывала все твои первые слова. Вернемся домой, напомни мне, я тебе все покажу. С Захаром такого не было. Слишком много на нас всего свалилось.

За праздничным столом отец преподнес им сюрприз. Вернее сюрприз этот был для дочерей и внука.

– Девочки, летом в этом году вашим мужьям отдохнуть не придется, и я устроил им зимний отдых. Три путевки на семь дней на горнолыжный курорт в Сочи, вылет второго поздно вечером. Время на подготовку у вас есть.

– Пап, а ты нас спросил? – недовольно, поинтересовалась Карина.

– А чего вас спрашивать, если вы согласны. Или нет? У ребят новогодние каникулы, отпуска им не полагаются. Пусть отдохнут от вас, а вы от них. В паре с вами, им отдых светит только через год, в лучшем случае. Отцу спасибо сказать надо, а не перечить. Пакуйте вещи, ребята, и вперед. Они уже через час поймут, что отец прав.

– Пап, ты молодец! – сказала Снежана. – Когда собираешься сам в отпуск? Особо не затягивай. Март я еще одолею, а потом мне будет тяжеловато добираться на работу. Можешь, конечно, и часть апреля захватить, но только первую половину. Думай!

– Точно справишься? Накрылась летняя рыбалка в Карелии.

– Почему накрылась? – спросил Сергей. – Пойду в отпуск, буду Снежинку на два-три часа подменять. Тогда и отдохнете недельку другую.

– Мечтатели! Я вот рожу, оставлю вам всех детей и улечу на острова, еще и сестру с собой прихвачу, справляйтесь, как хотите, – шутила Снежана. – Это ты специально придумал, чтобы избавиться от большой компании быстрее?

– С чего ты взяла? Мужчины будут отдыхать там, а вы здесь.

– А кто их в дорогу соберет, добрый Дед Мороз?

– Этот факт я прошляпил. Конечно, они могут сделать это и сами, только тебе будет неспокойно. Виноват, каюсь.

– Ты действительно не сердишься? – спросил Сергей.

– На что? Ты смотри, как у Артема сияют глаза. У меня только одна просьба: будьте осторожными.

Второго, прямо с утра, они объехали магазины и купили двум «горнолыжникам» обувь, перчатки, спортивные шапки и костюмы, которые состояли из ярких, легких, теплых курток и комбинезонов. Все остальные вещи и обувь были в наличии. Путешественники отправились в аэропорт с одной дорожной сумкой, куда Снежана уложила теплые и легкие вещи, стараясь предусмотреть все на смену и активного отдыха. Полетели они в джинсах, ботинках, новых куртках и шапочках.

В отсутствии мужчин Снежана разобрала свои «закрома», хранившиеся на антресолях в шкафу. Достала вещи, в которых ходила беременная Захаром и Артемом. Вещи были хорошие, добротные и не могли выйти из моды по определению. Они лишь требовали легкой стирки и утюжки от долгого лежания. В одной, отдельной коробке лежали детские вещи, которые так не успели поносить ни Артем, ни Захар. С легкой руки Карины, вещей у Артема, который родился летом, было с избытком, а Захар, просто, родился в зиму и к лету вырос из них, так ни разу и не надев. Вещи были удобные, качественные, нейтральной расцветки – бежевой, песочной. Карина забрала все голубое и то, что ей понравилось. Здесь же лежала записная книжка, куда Снежана записывала все «достижения» сына Артема. Глядя на Захара, она вспоминала Артема в этом возрасте и бабушку, которая ей помогала. « Одни родители у ребят, а они похожи только внешне, да и то не совсем. У Темки волос густой и прямой, а у Захара, как у юного Пушкина. С этой прической он похож больше на девочку. Какой родиться наша Лиза? Чьи гены возьмут верх? Захар очень спокойный ребенок. Первые два месяца он давал нам «прикурить», а потом притих. Он может часами сам копаться в своих игрушках и не требовать к себе внимания, лишь бы кто-то был рядом», – думала Снежана, примеряя наряды и для себя определяя, когда в них можно ходить. В субботу она съездила на рынок вместе с Захаром. Неудобства своего самостоятельного «похода» она устранила, найдя простой выход, и воспользовалась тележкой, как многие покупатели. Купила все, чего не было или было мало в доме. Утром восьмого числа она дождалась няню и спросила:

– Людмила Георгиевна, Вы не собираетесь нас бросать?

– Я Вам не подхожу, и Вы нашли мне замену? Что-то не так?

– Мы можем Вам не подойти. Я обязана Вас предупредить: я беременная, девочка родиться летом. Для Вас мало что изменится, но Вы должны об этом знать. Я через два-три месяца после родов, могу с мужем поменяться местами и отсутствовать, как и раньше. Могу Захарку брать с собой на два-три часа. Вы рассмотрите все эти перемены и для себя сделайте выводы. Я приму любое Ваше решение. График Ваш останется прежним. Сейчас Вы получаете 600 долларов, а будете получать 650. Второго малыша мы на Вас «не повесим».

– Меня все устраивает, я не перерабатываюсь. Если будет необходимость, могу задерживаться до 3-4 часов после полудня. У Вас очень хороший муж и старший сын. Они Вам помогут.

– Я знаю об этом. Вы у нас год работаете? В апреле, если все сложиться хорошо, я отпущу Вас в оплачиваемый отпуск числа с 20 на месяц. Договорились? Воюйте, я ушла.

С приездом Сергея и Артема в квартире, первые дни, только и были слышны разговоры о каникулах. Когда все было рассказано по третьему разу, Артем вспомнил:

– Мам, ты обещала мне показать что-то? Не забыла?

– Я в ваше отсутствие перебрала свои и детские вещи, из которых вы выросли. Идемте смотреть: вот это твоя прядка волос, оставленная от стрижки в год. Это твои браслеты, надетые на твои ручки при рождении, с датой, весом и ростом. Это вещи, в которых папа забирал тебя из роддома.

– Я боялся только одного, чтобы нечаянно не придавить тебя, когда мне медсестра передала крохотный сверток.

– Я был такой крохой? – спросил сын, глядя на «богатства» с любопытством и удивлением. – А это моя соска?

– Твоя. Держи блокнот. Здесь я записывала все твои достижения. Читай вслух, папе тоже будет интересно.

Артем читал, спрашивал о непонятных словах, записанных так, как он их произносил шесть-семь лет назад. Заразительно смеялся, не веря в правдивость написанных слов.

– Мам, а зачем ты все это записывала?

– Не знаю, наверное, хотела сохранить то, что не сохранила память. Я помню, когда ты сделал первые шаги, когда появился первый зуб. Это бабушка Зоя мне посоветовала. Сразу было интересно, а потом по привычке так и писала лет до двух. Услышу новое слово и записываю детский лепет.

– Мам, это не лепет. Это какой-то непонятный язык. Так произнести слово, исковеркав его, надо умудриться. Лично у меня теперешнего оно не получается так, как здесь написано.

Вечер прошел весело еще и по тому, что Снежану прямо насильно заставили примерить одежду, которую она приготовила для себя.

– Мам, ты опять будешь такая кругленькая, как с Захаркой? А как ты будешь водить машину?

– Хватит смеяться над матерью, – говорила Снежана, сама еле сдерживая смех. Она действительно была похожа на матрешку. – Я буду поправляться постепенно, и ты к этому привыкнешь. Папа будет регулировать сидение под меня, потолстевшую.

– Мам, я не смеюсь. Ты мне такая даже больше нравишься. Ты в них какая-то домашняя и родная. Совсем на маму-начальницу не походишь.

– Ничего подобного. В этом наряде я получала диплом, а в этом, меня бабушка отправляла в роддом. Обе вещи «строгие».

– Темка, я и забирал маму из роддома в этом наряде. Я его запомнил надолго.

– Пап, а ведь это знак. Сам забрал меня из роддома, сам и воспитывай, – говорил Артем, улыбаясь и обнимая отца. – Никто не принуждал, сам согласился.

Потом начались «суровые» будни. Прошел январь, февраль, заканчивался март и третья четверть третьего класса. Сергей сумел увлечь старшего сына математикой, которой они занимались с интересом и компьютерными программами. Артем выиграл свою школьную олимпиаду среди сверстников. С хоккеем дела обстояли лучше, чем он сам ожидал. Занимаясь больше года в Олимпийском, он «приглянулся» тренеру из Территории льда. Родителям и ему самому нужно было принять решение: оставаться в команде или переходить в другую команду. Олимпийский был почти рядом, а до Территории льда добираться в Марьину рощу чуть дольше. С одной стороны, парню почти десять лет и можно попробовать ему самостоятельно добираться в случае каких-то обстоятельств. С другой стороны, плата за тренировки была выше, а результат мог себя не оправдать.

–Парень взрослеет и сам может принимать решения, а мы его поддержать, – говорил отец. – Одно дело, если он сам разочаруется переходом, и совсем другое, если здесь станет неинтересно. Пусть пробует. Позже отработаем маршрут передвижения. Тренер так и сказал: – «Если сам не разочаруется в том, что выбрал, толк будет. У него большой потенциал».

– Пап, они едут на месяц в спортивный лагерь в июле. Я могу поехать с ними, но только по своей путевке, как кандидат в одну команду. Если решусь переходить, то с сентября тренировки. Мне можно попробовать? Путевка денег стоит.

– Я поговорю с тренером и передам ему твое мнение. Тебе скоро десять. Обсудим это на семейном совете и примем решение.

Захар одолел слова «мама», «папа», «няня». То, что он не мог произнести и попросить, он просто брал взрослого за палец и вел туда, где это стоит или лежит. К горшку он был приучен давно. Сказки и особенно песни слушал с удовольствием.

Отношения между Сергеем и Снежаной были очень нежными. Ей казалось, что его чрезмерное внимание к ее персоне даже сыну бросается в глаза. Он «сдувал с нее пылинки», а каждый вечер перед сном, уложив сыновей, беседовал с дочкой. «Ребята, я вам двоим, не мешаю?» – спрашивала Снежана, смеясь, когда после его очередного вопроса к дочери, живот «ходил ходуном». Он только изредка позволял себе близость с ней, после того, как она пошла в декретный отпуск, говоря: – « Знаешь, мне кажется, я доставляю Лизе неудобства, и она все чувствует».