Мы стали около окна в конце коридора. Мне было настолько стыдно, что не передать словами. Ощущение такое словно я грязная, испорченная и мне нет места в этом мире. Между нами был резкий контраст: он идеально одетый, аккуратно подстрижен и я в убогой больничной ночнушке. Артем высокий, худощавый парень, обладатель каштановых волос и серых глаз. Предполагаю, что он неплохо зарабатывает. За последние несколько лет он купил себе квартиру, машину и стал очень хорошо одеваться. Приятно смотреть, как человек добивается успеха сам. В отличие от меня он общается с семьей и даже с моим отцом у него нормальные человеческие отношения. Я же, как гадкий утенок, куда не ступлю везде вляпаюсь. Ни нормальных тебе отношений, ни работы, да и квартира и та съемная. По сути, я в своей жизни ничего не добилась. Если завтра я исчезну, мое отсутствие не скоро заметят. Если заметят вообще. Для отца я обуза. Думаю, он звонит мне лишь из чувства отцовского долга, а на самом деле уже махнул на меня рукой. Мачеха не проявляет инициативы в общении. В свое время я прилично попортила ей кровь. Другая на ее месте уже давно меня бы ночью придушила подушкой, а эта нет, улыбается, делает вид, что все хорошо. У Веры потрясающая способность не поддаваться эмоциям и сохранять спокойствие. Она работает завучем в школе. Видимо профессия наложила свой отпечаток на ее характер. Все эти годы она стойко держалась и ни разу не опустилась до моего уровня. Даже когда я намеренно выводила ее из себя, она отчаянно пыталась не упасть лицом в грязь. Стыдно вспоминать то время, вела я себя реально паршиво. В последние годы я притихла и особо не выступаю, стараюсь максимально отстраниться и активно избегаю общения с семьей. Я изгой по собственной воле! Это мой выбор, который я сделала много лет назад. Скорее всего он неверный, но исправить что–либо уже слишком поздно – время ушло.

Я опустила глаза в пол и начала мямлить:

– Не говори никому, пожалуйста, – я посмотрела ему в глаза, и мне снова захотелось плакать. – Меня пока что из больницы не отпускают. Привези мне документы и вещи. И я тебя больше не побеспокою, обещаю.

Он посмотрел на меня так, словно я упала с Луны.

– Знаешь, а ты реально с прибабахом, – он произнес эти слова спокойно, не пытаясь обидеть. – Что значит: не побеспокою? И почему нельзя сказать родителям?

– Не надо, пожалуйста.

Он вздохнул.

– Что такого в том, что ты попала в аварию? Ты думаешь, твой отец приедет в больницу, чтобы тебя отругать? Ава, в аварию может попасть кто угодно. Тебе нужна помощь, а ты отгораживаешься, – он передразнил: – Я тебя больше не побеспокою!

Я промолчала. На самом деле отец даже не в курсе, что у меня есть машина. Я не рассказала ему о подарке Руслана, и о том, что я с кем–то встречаюсь, папа тоже не знает. Причина, по которой я умолчала, совершенно очевидна: отец не одобрил бы такой дорогой подарок. Да и сам Руслан, ему бы вряд ли понравился.

– Ладно, не хочешь никому говорить, не скажем. Живешь там же?

Я кивнула и стерла покатившуюся по щеке слезу. Эту квартиру я снимаю с тех пор, как стала нормально зарабатывать. Потом ее оплачивал Руслан. Мы не жили с ним вместе. Он редко ночевал у меня, чаще я оставалась у него на ночь.

Артем привез мои вещи в этот же день. Откровенно говоря, неприятно осознавать, что я настолько одинока, что вещи в больницу мне собирал практически посторонний человек. Хотя Артем вроде как не такой уж и посторонний, но только по факту так и есть. Я его толком не знаю, да и он меня тоже.

Он поставил сумку и большой пакет из супермаркета около моей тумбочки. Я ничего не просила его покупать, но видимо он решил проявить инициативу.

– Спасибо, – я улыбнулась.

– Пожалуйста, – он тоже улыбнулся.

Стыдно, некомфортно, неудобно – это именно те слова, которыми можно описать мое состояние.

– Ну, я поехал. Звони, если что будет нужно.

– Хорошо.

– Выздоравливай, – он подмигнул и вышел из палаты.

Я больше не просила его ни о чем, но он приезжал ко мне каждый день. Мне пришлось рассказать, где и как произошла авария, о других подробностях я умолчала. Артем не настаивал на откровенных разговорах, и я почти ничего не рассказывала. Все его визиты были короткими. Он привозил фрукты и интересовался, когда меня выпишут.

– Спасибо, но больше ничего не покупай. Мне не съесть все эти фрукты даже за несколько дней.

Он улыбнулся и поставил пакет с фруктами рядом с тумбочкой. На тумбочке лежало откусанное яблоко, я так и не смогла его доесть – аппетита не было. Яблоко уже потемнело.

– Вижу, на яблоки ты не особо налегаешь, а зря, там много железа.

Я усмехнулась.

– Артем, в яблоках мизерное количество железа, не знал?

– Да ладно?! Смотри, как яблоко потемнело. В нем точно есть железо.

– Это все миф! Яблоки темнеют по другой причине, – я улыбнулась. – Почитай в Интернете, тебе будет полезно, блогер, – на последнем слове я сделала акцент.

– Ты сейчас шутишь?

– Не шучу. Кстати, меня в пятницу пообещали выписать.

– Я заберу тебя. Во сколько?

– Не надо, я сама доберусь.

– Ава, давай без сама!

– Не называй меня Ава. Меня зовут Аврора, помнишь?

– Аврора, я заберу тебя из больницы и отвезу домой. Договорились?

Я вздохнула и тихо ответила:

– Договорились.

Мне не хотелось злоупотреблять вниманием Артема, но в моей затруднительной ситуации обойтись без его помощи будет сложно. Синяки на лице еще не прошли и пользоваться услугами такси, а тем более метро – желания нет. Кроме того, не стоит забывать о сломанном ребре – мне рекомендовано исключить резкие движения, подъем тяжестей и чрезмерную физическую активность.

Артем поставил мою сумку с вещами на полу у входной двери.

– Если не спешишь, то могу угостить тебя кофе.

– Кофе – это хорошо. Я не спешу.

– Тогда проходи.

Я снимаю небольшую однокомнатную квартиру–студию. Из мебели имеется: скромный кухонный гарнитур, напротив него – маленький кухонный остров, выполняющий роль обеденного стола и два барных стула. В жилой зоне комнаты: диван–кровать и встроенный шкаф–гардеробная. Квартира в новом доме, до меня тут никто не жил. Хозяин прикупил квартирку про запас, поэтому стоимость аренды невысокая. В общем, мне повезло. Даже когда я встречалась с Русланом, и он предлагал снять мне что–то поприличнее – я отказалась.

– Извини, кроме кофе предложить особо нечего. Как сам понимаешь, в магазин я сбегать не успела, – я слегка улыбнулась.

Мой холодильник практически пустой, предполагаю, что кроме просроченного йогурта и заветренного сыра там ничего нет.

– Не беспокойся. Я не обедать к тебе пришел.

Артем сел на барный стул. Неожиданно для меня от него посыпались вопросы:

– Ну, теперь, когда нет лишних ушей, можем и поговорить. Да, Ава?

Я обернулась.

– Не называй меня Ава.

– Как скажешь. Аврора, как вышло так, что ты не вписалась в поворот? И что вообще происходит в твоей жизни?

Я поставила чашки с кофе на остров и села рядом.

– Не вписалась, потому что вожу машину плохо: опыта мало, габариты не чувствую, – я сделала маленький глоток горячего кофе.

– Звучит правдоподобно. Я не знал, что у тебя есть машина.

– Никто не знал.

– Это секрет?

– Да.

– Почему?

– Артем, какая разница почему? В любом случае, после того, что произошло, можно смело сказать, что машины у меня больше нет. Автомобиль прилично пострадал, и я буду его продавать.

– Что ты делала за городом одна?

– А с чего ты решил, что я была одна?

Наши взгляды встретились.

– С тобой в машине был кто–то еще?

– Нет. В машине я была одна.

– Интересно.

– Очень.

Образовалась пауза. Пару минут мы пили кофе молча.

– Аврора, мы ведь могли бы нормально общаться. Почему обязательно нужно вести себя так?

– Как так?

– Ты словно волчонок.

Я усмехнулась.

– Волчица.

– Нет, ты волчонок. До волчицы тебе еще далеко. Ладно, не буду лезть с расспросами. Задам вопросы по существу. Надеюсь на нормальный диалог. Ты работаешь там же?

– Нет, я уволилась.

– Что у тебя с деньгами, жить есть на что?

Я шумно вздохнула.

– Пока да.

– А квартира оплачена?

– Да, еще на полтора месяца. По условиям договора плачу сразу за два месяца вперед. Как раз недавно заплатила.

– А что потом?

– А потом суп с котом, – я допила кофе.

Разговор стал напрягать. Кроме того, я никак не могла отделаться от чувства никчемности – рядом с Артемом ощущала себя полным лузером!

– А если быть вежливее и ответить нормально? – он посмотрел мне в глаза.

Я встала со стула и подошла к окну. Не хотелось ему грубить, ведь он помог мне, но и откровенничать желания не было.

– Артем, я очень устала, хочу в душ и спать. Спасибо тебе за помощь. Уверена у тебя все будет хорошо. Как–нибудь еще увидимся.

– Увидимся, волчонок Аврора.

Когда за ним закрылась дверь, я заплакала. Я плакала, пока принимала душ, и долго плакала, прежде чем уснула. Наконец–то я могла выплакать всю ту боль, что скопилась внутри. Слез было столько, словно я не плакала вечность и только сейчас могла выплакать все свое отчаяние. Мне кажется, что теперь я отлично понимаю, как люди сходят с ума, как именно происходит этот процесс! Ощущение такое будто я довольно близка к состоянию полного помешательства.

Проснувшись утром желания жить, не появилось. Сломанное ребро еще давало о себе знать. Я приняла лекарство и снова забралась под одеяло. Настырный звонок в домофон помешал мне погрузиться в глубокий сон.

– Кто?

– Конь в пальто, открывай.

Пока Артем поднимался, я надела шорты и майку. Открыв дверь, я увидела Артема с пакетом из супермаркета и пиццей. Он улыбнулся.

– Ну же, а где доброе утро и улыбка?

Я была удивлена столь ранним и совершенно неожиданным визитом.

– Доброе.

– В квартиру–то впустишь?

Я растерялась.

– Да, входи.

Он разулся и прошел на кухню. Артем стал выкладывать продукты на остров и в холодильник.

– Как самочувствие? Ребро за ночь не срослось? – он снова улыбнулся.

– Это вряд ли, – я села на стул.

– Тогда я думаю, ты будешь не против, если я похозяйничаю? Тебе ведь нельзя.

– Буду не против. Тем более, ты уже это делаешь, – я искренне улыбнулась.

У меня промелькнула мысль, что я ведь толком и не знаю Артема. Мы прожили в одной квартире около года, но почти не общались. Тогда я была настолько озлоблена и закрыта, что никого к себе не подпускала. Позже наше общение тоже было поверхностным, и, по сути, я мало его знаю. Но то, что он адекватный и человечный, так это факт.

– С чем пицца?

– С грибами. Я не знал какую ты любишь, – он поставил тарелки на остров и посмотрел на меня. – Надеюсь, ты пиццу ешь? А то я что–то не подумал, может фигура и все такое.

Я усмехнулась.

– Не беспокойся, моя фигура не пострадает.

– Это хорошо. Тогда налетай пока не остыла.

После съеденной пиццы мы перешли к кофе.

– Знаешь, у меня тут мысли появились, хотел поделиться. Только строго между нами, договорились?

– Звучит интригующе. Беспокоишься, что я солью инфо в Сеть?

– Не в Сеть. Отец твой о моем предложении знать не должен. Он такое не одобрит. Конечно, если ты согласишься, то он все–равно узнает, но это будет уже потом.

– Полагаешь, что у меня с отцом такие доверительные отношения? – я фальшиво усмехнулась. Я уже забыла, как отец выглядит, не то, что уж о наших разговорах вести речь.

– Ладно, не цепляйся. В общем, думаю, ты приблизительно представляешь, чем я занимаюсь.

Я улыбнулась.

– Смутно.

– Этого достаточно. У меня тут интересная поездка наклевывается, и я хотел взять тебя с собой.

Я удивленно на него посмотрела.

– Стоп, – он жестом предостерег. – Ничего не говори, только слушай. Я собираюсь в Карачи.

– Куда?

– Аврора, что у тебя было по географии?

– Ты может не в курсе, я плохо училась в школе.