Под вечер начался дождь, который привел за собой грозу. То и дело сверкали молнии, а в небе так гремело, что в голову лезли старые сказки. В одной из таких нимфы заводили добрых путников в богами забытые рощи или города, которых на самом деле не существовало. В сказках в моменты, когда путники пересекали такую границу, всегда начиналась сильная гроза.

Пока я думал о сказках, Бэйр, наконец, задремала. Я укрыл ее своим плащом и окликнул Лорена.

– Хэй, Лорен, далеко еще?

– Совсем немного. Что-то случилось?

– Ведьме совсем плохо, нужен доктор!

– Я знаю короткий путь, но он опасен, там побывает небезопасно!

– С ними я как-нибудь управлюсь. Где поворот?

– Скоро, надо будет свернуть налево.

Разбойников нам так и не встретилось, к сожалению. Можно было бы повысить себе цену, раскидав их при Лорене. Да и сами они могли оказаться при деньгах… Но ребята ведь тоже не железные, не могут же они круглыми сутками караулить путников, тем более в такую жуткую погоду.

До поместья мы добрались, когда гроза медленно, но верно начала превращаться в настоящий ураган. Ветер чуть ли не с корнем вырывал одинокие тонкие деревья, дождь лил, не прекращаясь, вода аж под плащи заливалась… Не знаю, насколько бы хватило моего терпения, если бы вдали вдруг не выросло каменное здание со светом в немногих окнах.

– Мы на месте? – спросил я у Лорена.

– Да! Наконец-то! Мечтаю об ужине и горячем вине!…

Граф так обрадовался, что пришпорил мою кобылу. Но не тут-то было, ветер поднялся такой сильный, что лошади просто не могли идти быстрее. До долгожданного убежища мы ползли медленно, как улитки.

Когда мы наконец пришли к воротам, ключника не оказалось. Лорен кричал, срывая горло, звал некоего Гарфела, не без результата. От его криков Бэйр проснулась.

– Мы уже приехали? – сонно спросила ведьма, пытаясь самостоятельно слезть с коня.

– Дай помогу, чучело, – вздохнув, я помог ей слезть и поставил возле коня. – Да, мы приехали.

– Есть хочу, помираю… – простонала она.

– Терпи, – усмехаюсь.

– А еще я хочу спать, – зевнула ведьма. – Надеюсь, нас сразу отведут в комнату. Ты сам там разберешься со всеми вопросами?

– Уже за полночь перевалило, вряд ли хозяева станут встречать гостей, как принято. Вряд ли к нам вообще будут вопросы.

– О, господин Лорен, вы вернулись! – крикнул кто-то с фонарем, приближаясь к воротам. Видимо, это тот самый Гарфел, которого так долго звал граф. – А я-то думал, кто мог пожаловать в столь поздний час!

– Да, Гарфел, это я, – отозвался Лорен. – Открывай скорее, со мной раненая. Я так устал, путешествуя по этим ухабам, давно пора заняться этими дорогами, но тетя все откладывает…

– Кто там с вами? Не открою, пока не узнаю, – проворчал слуга.

– Я нашел тех, за кем ездил… Но хватит вопросов! – Лорен начинал злиться. – Девушка ранена и нуждается в помощи. Вели конюху заняться лошадьми, а слугам срочно готовить комнату на двоих. И позови туда доктора!

– Семейку разбойников притащили? Ох, опять эти тангейские шакалы вас одурачили! Вот обворуют они нас, вспомните мои слова, граф!

– Открывай, а не то тангейские шакалы разорвут тебя на похлебку!!! – рявкнул я, не сдержавшись. – Девушка ранена и вся промокла, ослеп ты, что ли!?… И комнату нам с двумя разными кроватями.

– Рыцарь, тише. Он человек старых правил, воспринимает все буквально, – предостерегающе прошептал Лорен.

– Рыцарь!? Да что же это на свете делается, раз рыцари-людоеды пошли!? – возмущался старик, поспешно отпирая ворота.

Комнату нам нашли мгновенно, и пяти минут не прошло.

– Располагайтесь, скоро придет доктор, – пообещал Лорен и покинул нашу с Бэйр комнату, оставив на письменном столе горящий подсвечник. Единственный источник света.

Я положил свою ведьму на кровать и пошел осматриваться.

Комната, в которую нас поселили, оказалась весьма неплоха… даже более, чем неплоха! В такой роскоши я жил только раз, когда… а, впрочем, давно это было.

Кровать из красного дерева в углу, напротив – такая же, но пошире, в стене напротив камин из крупного темного камня, на полу вместо ковра старая медвежья шкура, стены в гобеленах, огромное зеркало у резного шкафа, богатая ширма, окно с кушеткой для чтения… целая толпа дорогих и радующих глаз безделушек.

Заглянув в умывальную, я обнаружил настоящую ванную. Вот это я понимаю, богато живут! Они хоть и в глуши, но все по последнему слову… видать, тетя и впрямь неплохо справлялась с хозяйством.

Мне с детства нравилось шариться по домам богатеев, нравились их дорогие вещи и мебель. Я всегда мечтал, что когда-нибудь у меня будет все такое же… и тогда уж никакой мальчишка в мой дом не пролезет.

Я усмехнулся. Если я проживу еще года два вместе с этой везучей на хорошо оплачиваемые неприятности ведьмой, того и глядя, куплю собственное поместье!

Пока я любовался новым жилищем и переодевался за ишимерской ширмой в сухую одежду, ведьма свернулась в клубок под мокрым плащом и, видимо, пыталась продолжить спать.

– Бэйр, тебе надо переодеться, перетерпеть доктора и поужинать, – напомнил я, тормоша девицу. И ведь может же сама переодеться, засранка, все ей напоминать надо!

– Нет, я буду спать! Не могу больше терпеть этот гнусный мир! Не надо мне доктора, без него тошно! – злобно проворчала она, укрываясь плащом с головой.

Вода с плаща затекла ей за шиворот и заставила резко сесть на кровати. Бэйр прошипела проклятье и пнула кровать здоровой ногой.

– К черту! – со злостью выругалась она.

Сев на кровати, она стянула с себя мокрый плащ и попыталась снять все остальное, движения были такие вымученные, она то и дело бросала на меня жалостливые взгляды и скребла пуговицы здоровой рукой, мол, смотри, ничего не выходит.

– Давай лучше я, – усмехаюсь, пододвигаясь к ней ближе.

– Как тебе наша комната? – спросил я, чтобы отвлечь ее.

Осмотревшись вокруг с видом ценителя антиквариата, Бэйр тяжело вздохнула.

– Да ладно, тебе нравится? – наиграно удивляюсь. Ответ был мне известен – он всегда был одним и тем же.

– Тут нет телевизора и электрической кофеварки, а в остальном все чудесно, – грустно объяснила она. – Одно только небо знает, как мне не хватает этих двух вещей!

– Одно только небо знает, как ты мне надоела со своим «эрептичеством», – вздыхаю в тон ей. – Тебе помочь надеть твою ночную рубашку или сама справишься?

– Обойдешься без клубнички, пошел вон…

Пока Бэйр кряхтела за ширмой, я решил поваляться на своей новой кровати. Я выбрал ту, которая шире, подальше от камина.

Оказавшись на мягком матрасе, я сразу понял, как же устал… и не за день, а вообще. Просто устал.

Как, спрашивается, я жил эту жизнь, не имея своего титула, поместья, слуг и этого матраса?…

Но как только я позволил себе легонько задремать, люди повалили в нашу комнаты один за другим.

– Где больная? – суетливо спросил маленький деловой мужичок в ночном колпаке. По его очень заботливому тону было понятно, что он хочет сделать с этой больной, из-за которой его разбудили посреди ночи. – Так где больная? – повторил он, вперив меня подозрительный взгляд черных маленьких глазенок под круглыми очками.

– А где мой ужин? – ответила ему больная тем же тоном, выползая из-за ширмы.

Из-за промокших от дождя черных волос, закрывающих лицо, и белой рубахи до пола Бэйр выглядела зловеще. В учебниках Ордена так изображали духов-утопленниц, которые убивали очевидцев на седьмой день.

– Я голодная. А когда я голодная, то злая. Такая злая, что лечить меня во время голода опасно для жизни доктора, – размеренно проговорила она монотонным голосом. Специально или нарочно, но при этом она вытянула вперед здоровую руку и поковыляла к доктору, здорово припадая на вывихнутую ногу.

Я улыбнулся.

Доктор пошатнулся, но все же взял себя в руки.

– Ааа… Ээээ… ужин на тележке, которую мне велели привезти сюда, – проговорил он, указывая на столик с колесиками рядом с собой. Вдруг из кармана он вынул дольку яблока и нервно сжевал ее. – Меня зовут Шангай Ловихвост, я домашний доктор Сеймуров. На что жалуетесь?

– На психические расстройства и маниакальное желание убивать докторов, – проворчала Бэйр, прежде чем наброситься на еду.

– Так, давайте как-нибудь без меня тут разбирайтесь, – решил я, с трудом поднимаясь с кровати. – Будут убивать – кричи!

Я подхватил с тележки свою тарелку и отправляюсь в комнату для умывания, подальше от этих двоих: чую, воплей сейчас будет… весь аппетит перепортят.

Ужин гостям предоставили скудный, разве что голод приглушить. Какая-то молочная похлебка с мукой и бульоном, баланда, не иначе. Одно только хорошо – не надо мучиться на ночь глядя застольным этикетом.

Рассматривая роскошную умывальню и похлебывая ужин, я слушал, что творится в соседней комнате.

В первые пять минут доктор раскладывал что-то на столе-серванте, а Бэйр расправлялась с едой… как же она чавкала, чудовище! Надо будет с ней поговорить, чтобы при заказчиках вела себя прилично. Если мы им понравимся, они и заплатят больше… пади, не бедствуют.

В следующие пятнадцать минут ей вправляли ногу, судя по ругани, крику и утишающим бормотаниям Шангая Ловихвоста. А вот потом доктор, видимо, добрался до руки…

– Что это!? О, всесильны боги, что это такое!? В жизни не видел ничего подобного!

– Доктор, не надо ломать мне руку! Отпустите!

– Но она светится! И пульсирует!… И двигается сама по себе!…

…Собственно, на этом пребывание доктора в комнате закончилось. Бедняга с позорно покинул поле боя, якобы, пошел искать какие-то книги.

Можно выходить.

– Бэйр, ну сколько можно? Ну, и что ты сделала на этот раз? Зачем напугала беднягу?… Твою ж бесстыжую мать!…

Договорить я не смог, потому что то, что творила эта засранка… я не знал, как она это делала, но это было уже слишком!

Ведьма сидела на кровати и пялилась на свою руку.

От белого рога посередине ладони на пару сантиметров отползли тонкие белые полосы, он как будто пустил корни в руку ведьмы. И сейчас эти полосы светились бледным светом. В темноте казалось, что руку окутал густой бирюзовый туман.

– Что опять за фокусы? – спросил я, подходя ближе.

– Это не я! Оно само! – пораженно ответила Бэйр. – Я понятия не имею, что это такое!

– Вот что, замотай лучше этот кошмар бинтом и не вспоминай о нем, пока не сможешь управлять рукой. Потом разберемся, что все это значит.

Поставив свою тарелку на тележку и вытолкнув ту за дверь в коридор, я пошел к кровати. Бэйр послушно завязывала себе руку, и голубой свет тускнел, пока совсем не исчез. Оставшись в темноте, мы легли спать.

Я проснулся, когда до рассвета оставалось часов пять-шесть. Снаружи по-прежнему бушевал ураган, оконное стекло ручьями заливала вода, блестящая в свете далекого уличного фонаря.

Яркая молния на секунду озарила комнату бледным светом, очертания предметов и теней вытянулись и канули во тьму. Небо прогрохотало так, что тут же слетел весь остаток сна.

Сев на кровати и протерев глаза, я осмотрелся.

Бэйр тихонько сопела, недовольно бормоча во сне. Бабочки, кофе… ей снова снился этот дурацкий сон, где бабочки-оборотни пытаются украсть последнюю банку кофе. Ей это все время снится.

Больше в комнате никого не было.

Что же меня разбудило? Обычно, уж если я усну, то спать буду как убитый, пока меня специально не разбудят, не наступит рассвет или старые кости не почувствуют опасность.

Тут в нашу дверь тихо, но настойчиво постучали… снова. Вот что заставило меня проснуться.

Интересно, кому от меня что понадобилось ночью? Неужели Лорен прискакал на кой-то черт?

Осторожно встав с кровати, я пошел к двери, и, пока шел, постучали еще несколько раз. Это ж кому так припекло тревожить людей посреди ночи!?…