Но прежде, чем ругаться, нужно понять, кто пожаловал.

– Кто там? – спросил я, берясь за круглую позолоченную ручку. В ответ – молчание.

Открыв дверь, я вышел и закрыл ее за собой, чтобы не разбудить своей руганью ведьму. Сначала я никого не увидел, передо мной был темный коридор, в котором я едва что-либо различал. Но почти сразу из темноты выплыла небольшая фигура. Она как будто отражала свет, потому разглядеть ее не составило особого труда… почти. Из-за мрака ее очертания немного расплывались перед глазами.

Это была девица лет шестнадцати в красивом белом платье с кружевами и пышной юбкой. Бесцветные локоны уложены в красивую прическу. Ее лицо… такое лицо любого заставило бы позабыть о злости. Нежная белая кожа, черты плавные, как у фарфоровой куклы. Огромные серые глаза трогательно смотрели из-под темных бровей.

Несколько долгих секунд я разглядывал на это ночное видение, а оно – меня.

– Что такое? – спросил я. – Почему ты не спишь, а ходишь ночью по коридорам и стучишься в комнаты к незнакомцам? Ты знаешь, чем это может кончиться, а?

– Я не могу спать, – печально сказала девочка, продолжая смотреть на меня.

– И причем здесь я? – я выдавил из себя зевок, только бы отвлечься от этих глаз.

– Ты единственный, кто не спит. Мне нужна твоя помощь, – она жалобно взмахнула длинными темными ресницами.

– Ну конечно я не сплю! Ты меня разбудила! Иди, разбуди еще кого-нибудь, он тебе поможет, – я уже развернулся, чтобы зайти в комнату, и тронул ручку, но ее вдруг заело.

– Ты проснулся, потому что ты не должен спать сегодня. Ты должен помочь мне, – хрустальный голосок девушки красивым эхом разнесся по коридорам.

– Да неужели? – я не выдержал и повернулся, вновь став пленником серых глаз. – И чего ты хочешь от меня?

– Пойдем со мной.

– Куда?

– Просто следуй за мной, – ответила она, улыбнувшись удивительно живо. От улыбки ее лицо стало еще более прекрасным, я даже залюбовался.

– Ладно, это я могу.

Думаю, Бэйр не погибнет, если я не разбужу ее до того ужасного момента, как бабочки-оборотни все-таки украдут ее кофе, чем бы это ни было.

Я последовал за девушкой вдоль бесконечных коридоров поместья.

Каменный пол устилали ковры, на стенах тут и там портреты и потухшие канделябры. Я запоминал дорогу, поглядывая за хрупкой фигуркой девицы, которая плавно двигалась по мягкому ковру без единого звука.

Девушка несла в руках небольшой подсвечник, который освещал нам путь и позволял мне внимательнее разглядеть ее.

– Могу ли я узнать имя чудесного ночного видения?

– Меня зовут Доротея, – мягко и кокетливо улыбнулась она, обернувшись. Улыбка была настолько легкой и непринужденной, что я усомнился в благородном происхождении этой Доротеи.

– И кто же ты? Просто Дороти?

– Я дочь графа Иакова Сеймура и его жены Кадди Сеймур.

– Пока не имел чести познакомиться с ними и мало представляю, о ком ты говоришь. Но, думаю, они прекрасные люди, если у них такая прелестная дочь.

– О, право, я смущена! – засмеялась девушка, подняв на меня блестящие весельем серыми глазами. Ее щеки тронул едва заметный румянец. – Ты скоро познакомишься с моими родителям, и сможешь судить о них сам.

– А не откроешь мне тайну, прекрасная юная леди, куда ты меня ведешь?

– В подвал, на съедение фамильной нежити, конечно, – мило улыбнулась она, спускаясь по лестнице на первый этаж. – Ведь в каждом старом поместье есть подвал с нежитью, которую надо время от времени кормить усталыми путниками, чтобы она не нападала на хозяев. Фамильная нежить, знаете ли, она такая, – девушка кокетливо наклонила голову на бок.

– Оу, пожалейте нежить! У нее будет жуткая изжога от меня.

– Какая изжога, право? На вид ты просто весенний поросенок в осенних яблоках!

– Мда… таких комплиментов мне еще не делали. У тебя странное чувство юмора, Дороти!

– Отнюдь, – покачала головой девушка, продолжая улыбаться. – Ничуть не странное.

– И все же, – я не дал ей сменить тему. – Откуда ты узнала о том, что я здесь, и почему разбудила именно меня? Куда мы идем?

– Я не спала, зачиталась. Услышала, как кто-то кричит ругательства со второго этажа и мне стало любопытно. По пути я встретила дядю Лорена, и он рассказал мне, что вы приехали. Я подумала, что, если кто и сможет мне помочь, так это ты.

– Ага, ясно, – верить ей определенно не стоит. – А твой дядя Лорен знает, что тебе нужна помощь такого рода, которую могу оказать только я?

– Никто не знает, потому я и пришла к тебе ночью. Это большая тайна, – к концу фразу ее голос загадочно утих.

Мы начали спускаться по лестнице.

По первому этажу мы шли недолго, в темноте я ничего не мог разглядеть кроме картин на стене. Болтая с милой девушкой, я не забывал запоминать обратную дорогу и считать шаги, ведь вряд ли графиня станет провожать меня обратно до комнаты.

За бессмысленным разговором мы дошли до небольшой деревянной двери, которая, как выяснилось, вела на кухню.

С такой кухней легко можно было устроить пир на весь мир: она была огромной! Больше, чем дома иных преуспевающих торговцев, а уж я-то знаю, какие у них дома! Четыре печки, три стола, шесть шкафов для посуды и две двери, одна в кладовую, другая куда-то еще… чую, Дороти поведет меня совсем не в кладовую.

На кухне царил идеальный порядок, нигде не осталось грязных тарелок или еды. Что ж, местная домоуправительница отлично справляется. Только на самом большом деревянном столе лежал кухонный нож и блюдо с яблоками, одно из которых было порезано. Видимо, это доктор отставил после себя беспорядок.

– Откуда яблоки в середине весны? – удивился я, подходя к корзине.

– Это особый сорт. Фамильный. Мы выращиваем их в оранжерее круглый год, – улыбнулась девушка. – Хочешь попробовать?

– Не откажусь, – я улыбнулся в ответ и взял себе яблоко. Разрезав его на две дольки, я предложил одну Дороти.

– Воздержусь. Так объелась их в детстве, что на всю жизнь хватило, – покачала головой Дороти, от чего кудряшки упруго подпрыгнули, упав на белую шею.

– Понимаю. Я когда в детском приюте при церкви был, мы с другом, – по четырнадцать лет нам тогда было, – забрались в кладовую и выпили все вино, которое нашли. Тогда я выпил его столько, что до сих пор ничего горячительного в рот не беру! – отвлекая внимание девицы чудесной историей, я сунул себе в рукав нож. Лишним не будет.

Яблоки оказались очень вкусными и прежде, чем мы ушли от тарелки, я взял себе еще одно.

Мы с Дороти двинулись к одной из дверей, которая вела на лестницу. Лестница уходила вниз, в непроглядную темноту. Разговор продолжался, я следил за тем, как далеко мы уходим, и прикидывал, когда нас не будет слышно с кухни.

– Так ты провел детство в церкви? – спрашивала Дороти, почему-то настораживаясь.

– Ммм… яблоки чудесные! Чем-то напоминает землянику… обожаю эту ягоду!

– Так связан с церковью? – настаивала девушка. – Неужели у тебя не было родителей?

– Мать подбросила меня отцу настоятелю, пока тот не видел. Я ничего не знаю ни о ней, ни о настоящем отце, – я грустно вздохнул и страдальчески поднял глаза по диагонали вправо. Безотказный прием. – Но не будем о грустном…

– И ты вырос в церкви? – настырно продолжала Дороти. – Ты священник?

– Нет, я не священник. В семнадцать я ушел из-под крыла настоятеля и попал в Орден Черного Дракона. После обучения стал бродячим рыцарем, который избавляет мирных жителей от чудовищ.

– Значит, ты рыцарь Ордена?

– Да, именно так.

– Но я слышала, что все они скупые жулики, жадные эгоисты и безответственные пьяницы, пекущиеся только о своем благополучии.

– Ну разве я похож на пьяницу, леди? Я не брал в рот спиртного вот уже двадцать два года!

– Значит, тебе тридцать три? – она продолжала расспрашивать.

– Именно.

– Хорошее число, – заметила Дороти, остановившись на лестнице. Изучив меня с головы до ног, она снова заглянула мне в глаза, удивительно бесстыдно для юной леди.

Но стоило мне приблизиться, Дороти смущенно отвела глаза в сторону и прикусила нижнюю губу, розовую, как лепесток цветка, и наверняка такую же нежную.

– Что ты делаешь? – смущенно проговорила девушка, когда я почти прижал ее к стене.

Ее кожа была бледной, гладкой и бархатистой, невозможно было устоять и не дотронуться. Красивые, почти белые волосы были невозможно мягкими. Прелестное создание так и манило своей хрупкостью, очаровывало с одного взгляда… Живые такими не бывают.

– Вы очаровали меня, прекрасная незнакомка… – тихо мурлычу ей на ухо, стараясь почувствовать запах. Но она ничем не пахнет. Абсолютно. – Я не могу устоять перед вашей неземной красотой. Не мучайте несчастного пленника ваших глаз, подарите мне хотя бы один поцелуй!

– Мы едва знакомы!

– Но я уже никогда тебя не забуду…

– Нет, не стоит! – затараторил девушка, вжимаясь в стену подальше от меня. – Я не хочу… я просто попросила помощи!

Ну и чем я ее напугал? Такой красивый, обаятельный мужчина, рыцарь ко всему прочему… да все нормальные молодые девушки мечтают обо мне!

– В таком случае веди меня дальше. Я сделаю все, что в моих силах, – преданно смотрю на нее и отступаю на несколько шагов назад.

– Как я рада, что ты меня правильно понял, – облегченно улыбнулась Дороти. – Пойдем, осталось недалеко.

Мы двинулись дальше по лестнице. Я старался не смотреть на девицу, она изредка украдкой поглядывала на меня. И, держу пари, думали мы не об одном и том же во время этих переглядок.

Не нужно было обладать особенным чутьем, чтобы понять: что-то здесь было нечисто. Очень странная девушка… нет, она точно живая, сомнений быть не может. Я чувствовал, как сильно забилось ее сердце, когда прижался к ней, чувствовал ее дыхание. Тем более, я незаметно коснулся ее руки серебряным ножом с кухни, и она никак не отреагировала. Она не нечисть и даже не ведьма… уж ведьму я узнаю с первого взгляда.

Вопросов, касающихся этой дамочки, становилось все больше. Я решил, что не вернусь в комнату, пока все тут не выясню. В конце концов, если здесь и правда обитает фамильная нечисть, которой меня собираются скормить, мне надо ее уничтожить, пока ее не нашла Бэйр.

– Дороти, а что насчет фамильной нежити?

– Что? – удивленно посмотрела на меня девица и почему-то забеспокоилась. – А что с ней?

– Ты же знаешь, зачем я здесь. Кто так докучает вам?

– Оу, да никто не докучает! Просто графиня Меви перед смертью очень хочет запомниться всем, и потому рассказывает про призраков, которые к ней приходят… – она пожала плечами.

– То есть, это все выдумки, и меня пригласили для того, чтобы я красиво подыграл? – так-так, а почему «графиня», а не «тетушка» или «бабушка»? Родственников принято называть иначе. Даже воспитанный Лорен говорил «тетушка».

– Да… что-то вроде того, – кивнула Дороти.

– Значит, здесь нет монстров, которые достойны внимания человека моей профессии?

– Нет, конечно, нет. Откуда? – улыбнулась девушка.

– А какие же тогда проблемы беспокоят жителей этого поместья, как не монстры?

– Да никакие.

– Но почему же ты не можешь спать?

– Это мое… личное.

Больше я не спрашивал.

Лестница увела нас уже на добрый десяток метров под землю, в подвалы поместья, где стоял зимний холод, а от сквозняка ноги моментально онемели, а пожалел, что не надел сапог – не ожидал, что уйдем так далеко. Мышцы быстро деревенели, и это было нехорошо. Я чувствовал, что сегодня скорость мне еще понадобится.

Посмотрев на бледную Дороти, я с удивлением заметил, что ей ничуть не холодно в легком платье. Она шагает, уверенно выпрямив спину, как и полагается графской дочери. Ничто ее не беспокоило.

Лестница кончилась, перед нами встала тяжелая дверь.

– Мы пришли, – объяснила Дороти. – Открой эту дверь, я слишком слаба для этого.