Стоп!.. Снято!

Розалия Степанова, очаровательная блондинка двадцати двух лет от роду, вздохнула и критически осмотрела носик в зеркале. Прехорошенький носик, надо сказать. До съёмок оставалось полчаса – достаточно, чтобы потренировать чарующую улыбку и заставить Лизку, подружку, устроенную по случаю гримёршей, ещё раз поправить водостойкий макияж.

– Можно и за мохито Лизку-подлизку отправить. Куда эта завистливая стерва пропала? Неужели обиделась?

Розалия надула спелые губки, трижды растянула их, имитируя страсть и невинность одновременно, и тяжко вздохнула. Между бровок обозначилась морщинка.

Мне уже двадцать два года! Вместо того, чтобы стать богиней кинематографического Олимпа, я вынуждена сниматься на вторых ролях или в приторных рекламах отбеливателей и таблеток от запора. Тупые жадные продюсеры отдают мои талант и красоту в жертву бездушной машине маркетинга. Миллионы одинаковых глупых зрителей в растянутых трениках и выцветших халатах, увидев, что началась реклама, переключат канал, потянутся к холодильникам за пивом, отвернутся почесать подмышки и задницы, не замечая задыхающейся в безысходности талантливейшей актрисы.

Сколько сил и стараний!.. Пока Лизка протирала штаны в школе, я улыбалась каждому на конкурсах красоты и кастингах агентств. Адова прорва энергии вложена в обольщение продюсеров и режиссёров.

Времена нынче сложные – красивым телом и милой мордашкой никого не удивишь, да и дорожка «через постель» не всегда ведёт к главным ролям. Приходится быть изобретательной: где-то битого стекла в туфли очередной принцесске красоты подсыпать, кому-то сделать подножку, о чём-то слушок пустить, где-то удачно жене продюсера помочь о конкурентке узнать. Волка ноги кормят!

Внутренний монолог помог вынести решение вслух:

– Так и скажу Лизке при случае. Я – санитар леса! Помогаю из толпы жаждущих славы выжить сильнейшим. Ну, поломали несколько дурочек ножки на последнем кастинге? Лестница скользкая, масло кто-то разлил. Всё бывает! Почудился ей запах. Ещё подумаю: мириться или нет, когда приползёт! Работа-то нужна этой дурынде с красным дипломом.

Слезинка блеснула в уголке глаза, и Розалия, аккуратно оттопырив пальчик, вытерла её. Довела её Лизка до слез нравоучениями. До обвинений чуть не дошла.

– Нельзя раскисать! Сегодня стану богиней! Увидев меня в этом отпадном купальнике, мужики падут ниц у экранов и, не отрывая восторженных взглядов, будут шептать моё имя. Больше не нужно будет ничего доказывать и сниматься в эпизодах. Богиням положены только лучшие роли, слава и деньги… много денег! Стану знаменитой! Звездой!

Розалия поправила тяжёлое «варварское» ожерелье, удостоверилась, что если свести вместе руки, то белоснежные полушария грудей выпрыгивают особенно аппетитно – ах! Глаз не оторвать! Повернулась боком и выгнула спину. Она так прекрасна, что дыхание перехватывает!

– Придётся самой слёзки сушить. Лизка, небось, к мамочке убежала. Опять старушенция звонить станет, совестить да кары мне придумывать.

Взгляд Розалии остановился на огромном аквариуме. Продюсер обожал морской антураж, пиратскую чушь и своих дорогих рыбёшек! И как она раньше не замечала блеска металла в воде? Затейливая диадема выглядела настоящим сокровищем, не иначе, потерянная королевой. Намного красивей, чем предложенная ей убогая китайская подделка, дожидающаяся на столе реквизитора.

Руки сами потянулись к желаемому, испуганные рыбёшки юркнули к спасительным водорослям. Тяжёлый прохладный обруч придавил золотой шёлк волос, подвески обрамили лицо, сделав его торжественно-величественным.

То, что надо! Теперь точно – богиня!

***

– Стоп камера! Какой имбецил не снял номерок с чучела рыбы? – рыжий режиссер покрылся красными пятнами возмущения, теряя приятные веснушки. – Зрители офигеют от шестёрки на морде монстра! Где реквизитор?!

– Я думал, что так и надо… – реквизитор был на редкость спокоен. Видимо меланхоличный, но ритмичный процесс жевания резинки занимал всю его оперативную память, предусмотренную под мыслительную деятельность. – И вообще, это не шестёрка. Это ноздря.

– Криворукие вы… ноздри. Запороли дубль! – режиссёр Макар Чудный, которого съёмочная команда за глаза называла «Чудной», взъерошил руками вихры. – Это уже шестое чучело, размокающее в дурацком аквариуме!

– Совпадение… Хорошо, что халявные. Продюсер придумал гениальную схему – конкурс «Спасём озеро!» стал кладезем реквизита. Жаль, что не все школьники знакомы со значение слова «непромокаемые»!

– И текст безобразный: «Победим мусорного монстра вместе!» Кто эту лажу сочинял? Второгодник творческой школы для клинических идиотов? Я не могу снять конфетку, если сценарий писал дегенерат! А кто-то теперь должен быть асом социальной рекламы.

– Все виноваты, кроме… – пробубнил реквизитор.

– Что ты сказал?

– Говорю, может, вытащим актрису, а то она уже воды боится. Ещё и связанная…

Оператор, до сих пор молчаливо наблюдавший за разносом, махнул рукой:

– Да давно уже вытащили. Глаза открой, нет её!

В аквариуме покачивалось размокающее чучело монстра-рыбы, медленно линяя и превращая воду в зелёную муть.

– Быстренько ищите Степанову, пока не присосалась к спиртному, и позовите Успехова! Начнём снимать… Пока не пришлось седьмую рыбу нести.

Пётр Успехов, звезда рекламных роликов и сериалов, поправил текстолитовый меч.

Его мокрые с прошлого дубля волосы курчавились, орошая каплями тщательно тонированные солярием плечи, голос переливался бархатистыми мужественными обертонами.

– Сколько ещё можно ждать? Принесите мне, наконец, фен! И где наша Розочка, где Лизонька? Кстати, нашу диву опять первой вытащили… точнее, выдернули из воды. А мне пришлось самому выплывать…

Реквизитор пожал плечами, всё так же размеренно пережёвывая жвачку.

– Вот, вот здесь должно быть всё видно! – Чудный вытянул шею и пожирал взглядом монитор оператора. Пётр, задев бесстрастного реквизитора оттопыренным мечом, придвинулся ближе.

Запись должна была показать, как актриса умудрилась выбраться из воды, если никто ей не помогал. Не сахарная же, в самом деле.

Поиски Розалии Степановой успехом не увенчались. Актриса бесследно пропала из студии, оставив лишь мокнущую в мутной воде верёвку да аккуратно сложенную одежду в гримёрке. Сумочка, туфли, телефон, мудрёные женские мелочи – всё осталось на месте, словно девушка выскочила из студии, да так, в гриме и лоскутках сценического купальника, спустилась на улицу и исчезла в городе.

– Нашли? – помощник режиссёра, распространяя запах кофе, поставил поднос на колонку – пытался хоть чем-то помочь.

– Помехи, – буркнул оператор и ткнул пальцем в искрящуюся рябь, поглотившую тайну исчезновения актрисы Степановой. Самые нужные кадры плёнки оказались испорченными.

– Сейчас явится продюсер и спросит: «Где моя любимая прима? Где Розочка ненаглядная?» – режиссёр Чудный бегал по площадке и рвал волосы на груди, ибо дорожил причёской. – Что отвечать? Есть мысли?

– «Призрака оперы» видели? – оператор выдавил из себя целую фразу. – Может…

– Там героиня была талантлива! Эта больше в постели блещет…

– И ты с ней спал? – Пётр тренированным жестом поднял бровь. Он был несильно удивлён.

– Нет, конечно, – Макар понял, что сболтнул лишнего. – Я же профессионал!

– Ещё один потерянный съёмочный день. Но я свои деньги отработал!

Чудный досадливо поморщился, решаясь на рискованный шаг:

– Там Лиза вернулась? Пусть ныряет. Неопытность тут в самый раз. Снимаем без репетиций!

***

В этот дубль жижа была особенно мутной, и Розалия не сразу сообразила, откуда просачивается свет софитов. Она выгнулась и повернулась к сиянию, призывно выпячивая грудь навстречу миллионам жаждущих глаз зрителей. Диадема постреливала лучиками – должно быть, всё смотрится прекрасно. Пусть только попробует оператор и в этот раз не снять все как следует!

«Любите меня! – Розалия закинула голову… Если бы не нужно было продержаться ещё минуту, она бы эти слова шептала. – Божественна!»

Утробный рык картонного монстра поднял стайку пузырей, актриса вздрогнула. Эта поделка детишкам удалась – звук пробирал до костей.

«Ну, где же этот… «звезда домохозяек», чего он тянет? Ещё дубль придётся снимать…»

Воздуха не хватало, голова кружилась. В душе поднималась паника.

«Они там все с ума сошли, что ли? А вдруг… Пожар, обрушилась крыша или ворвались бандиты, и про меня забыли! И вода какая-то тёмная. Какой кретин придумал меня привязать?»

Мелькнула массивная тень. Колебания воды неприятно натянули верёвки.

Наконец-то! Сейчас скажут: «Стоп. Снято!» – и она пойдёт домой. Хватит с неё воды на сегодня! Вот бы режиссёр заявил «Сегодня не будем снимать».

Розалия уже ни о чём ином не думала – только выбраться из этого мутного аквариума и вдохнуть. Путы резали запястья, но она пыталась вырваться.