Схватка. Лицом к лицу. Роланду показалось, что внизу, в лагере дружины ди Сангвинаро, он оказался мгновенно. Чья-то перекошенная рожа мелькнула впереди, но бывший герцог даже не успел замахнуться: уховертко-блоха на ходу перекусила человека пополам. Натянув поводья, Роланду удалось остановить зверя и спрыгнуть с его жёсткой спины на землю. Как раз вовремя: копеш зло звякнул от столкновения с укороченной гизармой. Финт! Клинок врага устремился к земле, смертоносный серп в руках ди Спатара собрал свою жатву. Кто ещё? Ого! Сразу двое! Низкий и вертлявый, с крохотными рожками на подбородке. Второй – с лицом, словно раздёленным надвое. Этот даже доспех успел надеть. Но вот затянуть ремни не догадался. Зря. Хруст! «Двуликий» зажал бок и завалился назад. Мелкий и рогатый наступал. И сзади, сзади подбирались… Низкий гул, звук рвущейся плоти – горячая кровь во все стороны. Ну вот, сзади уже никого. Спасибо тебе, Козмо. А мелкий-то испугался! Впрочем, в руках себя держал. Ударить сверху! Отразил, хоть и поморщился. Сбоку! Снова сверху! И ещё! Вертлявый пятился, тяжёлый палаш в его руках клонился к земле. Взмах, удар – и дикий, полный боли вопль. Человек ди Сангвинаро в ужасе смотрел на два кровавых фонтана, хлещущих из обрубков рук. Кто ещё?! Кровь закипела в жилах, кожа на спине трещала и рвалась, деформировались пальцы рук, длинные когти мешали держать копеш… В сторону его! Дальциан Багрянорукий! Во имя твоё! Во славу твою!

«Я не смогу удержаться. Безумие. Изменения. Это конец. Я не смог. Я не дошёл. Я такой же, как отец».

Из последних сил Роланда попытался удержать то, что являлось его сутью, но тщетно. В следующий миг всё затопила багровая мгла.

От гор далеко на юге до голубеющего горизонта раскинулась мёртвая, враждебная всему живому долина. Поле Последней Битвы. На всём Брунре таких «полей» было несчётное количество: королевства и ханства, царства и княжества, люди и Старшие расы слишком погрязли в распрях, а когда настал час выступить единым фронтом против рвущегося из бездны зла, оказалось, что каждый мало-мальски значимый правитель сражается исключительно за себя. За тот кусок земли, который называет своей. И, как бывает в таких случаях, единая сила сломила всё и всех. Гибли под ударами адских когорт гордые рыцарские ордена, погибали наёмные роты ландскнехтов, втаптывались в жидкую грязь знамёна, увенчанные гордыми и бессмысленными ныне девизами. Твари, пришедшие из Пандемониума, легко ломали прутики, что не успели стать единой вязанкой. А ангелы, на которых призывали уповать святые отцы, так и не явились на помощь. Была ли тому причиной их собственная война? Или же Творец отвернулся от своих детей, что погрязли в пучине греха и мерзости? Кто знает… Да и важно ли это теперь, спустя три сотни лет? Легче ли будет ныне живущим от полученного ответа на давний вопрос? В конце-то концов, жизнь худо-бедно продолжалась, а старые поля кровавых сражений зарастали травой. Кроме, пожалуй, вот этого самого поля. Гигантского алтаря, что раскинулся от гор Сьерра-блу-Ланси на юге до предместий Санкто ди Песте.

– Ксафан. Раздувающий пламя Чумы. Здесь наступали его легионы, – Роланд изобразил неопределенный жест рукой, словно стараясь охватить окружающее пространство. – Говорят, чума и мириады других болезней до сих пор спят здесь… ждут своего часа.

Ехавшая рядом с ди Спатаром Беатрикс указала рукой вперед. Там, на расстоянии двух полётов стрелы из земли торчали ржавые остовы древних боевых механизмов. Творения тех, кто жил до прихода демонов, впечатляли: несмотря на вывороченные из гнёзд поршни, расколотые цилиндры и треснувшие шестерни, которые торчали из-под сместившихся броневых плит, боевые машины до сих пор внушали трепет перед былой мощью. Впрочем, триста лет назад противник им достался не менее грозный: чёрные ребра, устремившиеся в небеса острыми концами, возвышались над стальными гигантами на добрых три десятка футов. Однако наёмница указывала не на следы драмы, что разыгралась сотни лет назад: среди древних остовов мелькали едва заметные на таком расстоянии сгорбленные фигуры.

– Не стоит беспокоиться, – бывший герцог презрительно скривился. – Стервятники. Неудачники. Те, кому некуда идти и не на что надеяться. Они живут и умирают на этих равнинах. Боятся собственной тени. Стоит подъехать поближе, они сразу и разбегутся.

– Значит, тебе не придётся сражаться и убивать, – удовлетворённо сказала наемница. – Ночью я едва удержала тебя от окончательного изменения.

Роланд задумчиво сжал в кулак левую ладонь: бой не прошел для него бесследно. Плоть отозвалась на призыв Дальциана и теперь не желала принимать прежний, человеческий вид: чёрная бугристая кожа и суставчатые пальцы с когтями, острыми как бритвы, навсегда останутся с последним из ди Спатаров. Впрочем… Роланд посмотрел в сторону Козмо, который молча ехал впереди, закутавшись с головой в старый плащ. Кое-кому пришлось куда хуже. И без того не отличавшийся внешней красотой наёмник сейчас напоминал мертвеца не самой первой свежести, который зачем-то выбрался из склепа на прогулку.

«Удержала от окончательного изменения». В тот момент, когда он, Роланд ди Спатар, перешел грань. Отца, когда его душу пожрала ярость Дальциана, остановить и удержать не смог никто. И ничто. Старый герцог Корнелий, а точнее, сущность, в которую он обратился… Погибла челядь, слуги, часть наёмников и постоянной дружины. Жертвой демонического буйства пала герцогиня Люция – мать Роланда. Только слышный каждому из переродившихся зов избавил удел Спатаров от дальнейшего разрушения. А ведь отец готовился к чему-то подобному. Надеялся сохранить часть своей самости после перерождения. Роланд помнил, как часто старый герцог повторял, что Бесконечная Война и перерождение – единственный выход. «Бессмертие, сын. Бессмертие. Вот, что несёт в себе служба Даровавшим Покровительство, – любил повторять Корнелий. – Откажись от служения – и ты станешь или безмозглой тварью, или едой для воинов Пандемониума».

«Я удержался. Потому что я не такой, каким был отец. Я никогда не упивался служением Багрянорукому. Просто не видел иного выхода. Поэтому Беатрикс смогла удержать меня. Или же…»

– Ты не служишь никому, верно? – тихо, чтобы его могла услышать только наёмница, произнес Роланд. – У тебя нет метки.

– Это что-то меняет? – девушка со значением подняла брови.

– Нет. Ничего. В конце-то концов, в том, что среди Вольных рот встречаются Лишённые Покровительства, нет ничего нового. К тому же… Если говорить начистоту, Багрянорукого вряд ли можно назвать моим… покровителем. Скорее, эта сущность старается как можно скорее сожрать меня. Сделать кровожадной тварью. Нерассуждающей машиной для войны.

– Ты… – Беатрикс на мгновение замялась. – Ты поэтому ищешь ангела? Веришь в то, что он может даровать Прощение?

Роланд усмехнулся.

– А есть варианты? Я фактически отвернулся от Дальциана, когда бросил на произвол судьбы свои владения. Принести ангела в жертву во имя Багрянорукого? А что это мне даст?

– Бессмертие. Статус малого демонического князя. Не так уж мало.

Бывший герцог хмыкнул.

– Не так уж мало, верно… Но… Буду ли это я? Будет ли во мне после перерождения хоть толика меня нынешнего? Нет уж, спасибо. При любом раскладе единственный путь – это Бесконечная война, но отныне сторону я выберу самостоятельно. Козмо… Он тоже согласен с моим решением. Тебя я как-то позабыл спросить. Сомневался насчет того, чью метку носишь. Но теперь… Пожалуй, настал момент узнать твои планы.

Беатрикс пожала плечами.

– Тогда, в Тултубаше… Когда я подслушала твой разговор со своими доверенными головорезами… Ангел, настоящий ангел – это шанс для таких, как я. Не лично для меня, о нет, а для всех, кто лишён покровительства. Врать не буду: я собиралась перебить вас всех, едва цель перестанет быть маревом на горизонте. Я была уверена, что ты и твои товарищи готовы принести посланца Небес в жертву. Ради статуса демона-князя. Но теперь… – девушка замялась, но всё же закончила: – Теперь я понимаю, что один ангел в мире, где властвуют демоны, – это ничтожно мало. Это даже не тень надежды. А ещё я знаю твою цель, Роланд ди Спатар. Бесконечная война? Всё лучше, чем ничего. Те, кто сражаются за Небеса, тоже бессмертны.

Тултубаш. Городишко на далёком юге, последний аванпост перед землями фанатиков, не покорившихся демонам. Они сотворили иную сущность, мало отличающуюся от князей Пандемониума, но это детали. В Тултубаш Роланд привёл без малого четыре тысячи воинов. А затем… Он выбрал пятерых. Тех, кто, с одной стороны, был готов пойти за ним, невзирая на безумие предложенной идеи, а с другой… С другой, каждый из пятёрки сомневался в том варианте бессмертия, что даровала метка. Он ошибся тогда. Двое из пятерых, Джакомо и Клавдий, давным-давно ели с рук Сангвинаро. Ещё один, Мишель, так и не поверил ди Спатару до конца. Зато волей случая Роланду поверила Беатрикс. Наёмница, которая просто оказалась не в том месте и не в то время.

«Если бы Создатель не отвернулся от Брунре, я был бы уверен, что именно Он свёл нас тогда».

Однако вслух бывший герцог ди Спатар сказал совершенно иное:

– Бессмертие. Или небытие. Две стороны одной монеты. Посмотрим, какая из них нам выпадет. Посмотрим.

Предместий города Святой Чумы маленький отряд достиг к полудню следующего дня. Дорога запетляла между гигантскими котлованами, стены которых были изрыты норами, грязными щелями и открытыми галереями. Каждый из котлованов источал чудовищное зловоние: дно использовалось в качестве свалки отбросов.

– Нижний «город», – произнёс Роланд в ответ на невысказанный вопрос. – Тут живут те, кто слишком болен или уродлив для того, чтобы обитать в стенах. Калеки. Неизлечимо больные, или, как их тут называют «младшие дети Ксафана». Сюда же попадают те, кто нарушил местные законы.

– Живущие внизу ещё и регулярно плодятся. И мало-помалу расширяют свои ямы, – голос Козмо напоминал щёлканье сухих позвонков. – Кое-кто говорит, что скоро и Верхний город провалится в эту яму.

Над крепостной стеной Санкто ди Песто высились громады древних храмов. И пускай купола давным-давно были лишены символов власти Единого Творца, сам факт того, что храмы сохранились, вызвал у Беатрикс немалое удивление.

– Я думала, что за три сотни лет князья-демоны разрушили всё, что напоминало о Небесах.

– Как правило, так оно и есть. Но не тут. Ксафан, повелитель чумы, не похож на остальных князей Пандемониума. Ему приглянулись горгульи, которые украшали церкви и соборы. Так что он сохранил храмы. Правда, теперь там живут его крылатые болезнетворцы. Но кого волнуют такие мелочи? Храмы же стоят.

Козмо осклабился лишённым губ ртом.

– Кстати, вон они, – над городом действительно мельтешили какие-то крупные крылатые существа. – Так что гулять по ночам, а тем паче приближаться к этим храмам настоятельно не рекомендую. Если, конечно, нет желания поселиться в Нижнем «городе».

Санкто ди Песто ничем не отличался от других городов: те же узкие грязные улочки, торговые ряды и спешащие по своим делам горожане. Разве что наряды тут были ярче, крысы – толще, а в небо все смотрели куда чаще, чем принято.

– Что теперь, мессир?

– Теперь мне надо найти одного моего друга.

– Друга? – Беатрикс и не думала скрывать недоверие.

– Хорошо. Не совсем друга, но этот человек мне кое-чем обязан. Его зовут Мантред. Мантред Книжник. Носит метку Морольфана.

– Слуга Дающего Знания? – наёмница скривилась. – Его господина называют Отцом Предательства. Не стоит забывать об этом.

– Я не забываю, – Роланд вздохнул. – Но, как ни крути, без его помощи мы будем тыкаться по северным землям, словно слепые котята. Ничем не отличаясь от прочих охотников, желающих найти ангела.

– А он помогает только своим… «друзьям»? – В голосе Беатрикс скепсис мешался с удивлением.

– Он помогает тем, кто хорошо платит. Или тем, перед кем у него должок. Что же касается остального… Его помощь стоит немало, но… Увидишь всё сама. Как только мы его отыщем.

Одно из пугающих Роланда ди Спатара «если» развеялось легко, словно утренний туман. Найти Мантреда Книжника оказалось не просто, а очень просто. Отмеченный Морольфаном избрал местом проживания старый городской архив, что не было удивительным. Удивительным было количество людей, которым понадобились услуги Книжника.

– Тебя это удивляет, Роланд-Старина? Ангел, мой друг. Все ищут ангела. Только и всего. А кто может указать путь лучше, чем я? – С самодовольством произнес Мантред после дежурного обмена приветствиями. – Кстати, а чем ты отличаешься от них? Кое-какие слухи до меня доходили. Опровергнешь? Или подтвердишь?