– В мире богов существует множество иерархий, ведь боги – дети других богов, тех, кто куда древнее олимпийцев. Поколение олимпийцев, из которого происхожу и я, – одно из самых молодых поколений греческих богов. Оно состоит из двенадцати богов, они являются самыми известными богами в древнегреческой мифологии. Даже у Зевса, нашего главы, есть мать с отцом. И, поскольку они его родители, они могут убить и его, и всех его потомков. Согласно нашей иерархии, они стоят выше Зевса.

А вот об этом я не подозревала. Надо будет разузнать побольше…

– Хочешь сказать, что за исчезновениями, возможно, стоят не олимпийцы, а кто-то старше и могущественнее?

– Если бы нашлись останки, это было бы доказательством, – кивнул Энко.

– Значит, в отличие от полубогов, боги не обращаются после смерти в прах? Теоретически их можно похоронить, если их убьют?

– В яблочко. У богов только одно тело. Они не перерождаются, как полубоги. Боги сохраняют свой первоначальный облик, и если их убить, то они умрут окончательно. Умрет как тело, так и душа. Но пока тела не найдены, возможно, пропавшие просто готовятся устроить очередную революцию.

Да, Маэль говорил то же самое…

– Где находятся эти древние боги, которые сильнее Зевса?

– Они одиночки. В отличие от олимпийских богов, им никогда не поклонялись, поэтому они сторонятся нас. Это жестокие, эгоистичные существа, которым никто не нужен. Они полны злобы, горечи и отчаяния. Хорошо, что они держатся в тени. – Взгляд Энко помрачнел. – И для нас, и для человечества.

Звучит жутковато. Я погладила Эванджелину, прячущуюся у меня под рубашкой.

– Эванджелина старше полубогов. Получается, она может убить любого из вас?

– Наверняка, – с угрюмой улыбкой отозвался Энко. – Будем надеяться, что боевой режим у нее не включится никогда.

Я посмотрела на него и улыбнулась. Выражение лица Энко смягчилось, и он тихо заметил:

– Ты и правда очень храбрая.

Я отвела взгляд. Уж слишком много чувств было у него в глазах.

– Одно то, что ты сегодня пришла в школу… это о многом говорит.

– Я пошла в школу только потому, что дома бы сошла с ума, – ответила я, вскинув голову.

– Могла бы написать. Я волновался. – Энко говорил так искренне, что мне снова стало стыдно за то, что я игнорировала его.

Угрызения совести усилились. В Энко не осталось ничего от вечно флиртующей рок-звезды, которая пользовалась своим обаянием на полную катушку. Он смотрел на меня серьезно и выразительно. Глаза его были светлыми, но не блеклыми. Чернота зрачка переходила в синеватую радужку, по которой расходились бирюзовые крапинки.

– Прости, Энко. Ты все еще хочешь мне помочь?

Энко молча кивнул.

– Прости, – повторила я. – Следовало ответить на твое сообщение.

Энко сжал губы, а потом ответил:

– Ладно, проехали. Теперь я знаю, что с тобой все в порядке. – Он быстро огляделся по сторонам и спросил: – Как насчет кофе? Давай сядем где-нибудь и обсудим план действий.

Конечно же, мне хотелось обсудить, как можно освободить Маэля. С другой стороны, я все еще опасалась оставаться с Энко наедине. Он сделал все, чтобы происходящее напоминало свидание: встретил меня у школы и теперь проникновенно заглядывал мне в глаза. Нехорошо. С другой стороны, похоже, Энко и правда обо мне волновался. Я понимала, что мне стоит это ценить и радоваться тому, что он, по его словам, хочет быть мне другом. Мне нужны союзники, которые разбираются в мире богов. И все же… не могу избавиться от ощущения, что Энко хочет большего. Рано или поздно он перестанет сдерживать свои чувства, и тогда они захлестнут меня волной.

От Энко не укрылась моя нерешительность.

– Не хочешь кофе? Или не хочешь пить его со мной?

И вот снова. Я словно шла по опасно скользкому паркету чужих эмоций, рискуя вот-вот поскользнуться.

– Энко… – начала было я, но он тут же меня перебил:

– Можем обойтись без кофе. Да и садиться не обязательно. Давай поговорим прямо здесь.

Я ранила его чувства, это нельзя было не заметить. Да уж, с ним будет непросто. Но мне нужна его помощь, его знания, силы, связи и знакомства с олимпийцами.

– Понимаешь, я так устала…

Мне было стыдно использовать усталость как отговорку. Возможно, у меня просто разыгралось воображение. Возможно, Энко такой расстроенный из-за Маэля. Возможно, его состояние не имеет ко мне никакого отношения. Возможно, Энко решил выступить против отца и сражаться за своего брата. А я этого не заметила, потому что много о себе возомнила.

Недолго думая, я решительно кивнула и сказала:

– Думаю, кофе мне не помешает. Давай сядем где-нибудь и спокойно поговорим.

Энко улыбнулся так, что у меня потеплело на сердце.

– Отлично. Давай обсудим, как нам вытащить Маэля.

С этими словами Энко пошел вперед. Он больше не пытался меня коснуться, и я почувствовала облегчение.

Видимо, я в полном раздрае, раз всерьез подумала, что Энко попытается ко мне подкатить, пока Маэль сидит за решеткой. На самом же деле его волнует только Маэль. Я ускорила шаг, догоняя Энко. Пожалуй, чашечка крепкого кофе придется сейчас как нельзя кстати!

* * *

От школы до станции метро тянулся целый ряд кафешек. Энко повел меня в крошечное, но уютное заведение. Обстановка в темных тонах и выложенный черно-белыми кафельными плитками пол вызывали щемящее чувство ностальгии.

Я заказала себе самый крепкий в меню кофе – как и Энко. Мы еще посмеялись над тем, что вкусы у нас явно совпадают.

Некоторое время мы сидели молча, отпивая маленькими глотками дымящийся кофе и украдкой поглядывая друг на друга.

Даже сидя Энко казался невероятно высоким. Рядом с ним я чувствовала себя еще меньше, чем рядом с Маэлем. Интересно, как Энко удалось уместить свои длинные ноги под этим крошечным столиком, чтобы проходившие мимо нас посетители не спотыкались?

Подавив желание заглянуть под стол, я попыталась завязать разговор:

– Не боишься разозлить своего отца?

Энко оторвался от сосредоточенного созерцания своей чашки с кофе.

– Конечно, боюсь. Ты и сама его видела. Но я не такой, как он. Не стальной внутри. Отец суров, не будь он таким суровым, подземный мир погрузился бы в хаос. Но я считаю, что с семьей так нельзя. С другой стороны, частенько кажется, что отец действует излишне жестко, а на самом деле он пытается все уладить. Он запретил нам, своим сыновьям, помогать Маэлю, но я уверен, что он не сидит сложа руки. Он не бросит своего сына. Ну… – добавил Энко с грустной улыбкой, – по крайней мере, я на это надеюсь. Я бы точно не бросил.

– Что с тобой будет, если он узнает о твоих планах?

Энко хотел было сделать глоток кофе, но после моих слов поставил чашку на место и серьезно посмотрел на меня.

– Я не хочу с тобой это обсуждать. Ты уже достаточно сделала, – сказал он.

Судя по всему, на этом тема была закрыта. Выражение его лица стало настолько серьезным, что я не осмелилась продолжать расспросы. Энко помешал ложечкой кофе, хотя не добавил в него ни молока, ни сахара.

– Давай поговорим о том, как помочь Маэлю.

– Отличная мысль, – торопливо сказала я. – Нужно найти способ попасть на Олимп и поговорить с Зевсом, ведь он – главный судья. Если я смогу убедить Зевса в том, что Маэль невиновен, он обязательно его освободит. В конце концов, Маэль просто хотел спасти Агаду, да и весь мир.

Энко тихо рассмеялся:

– И как ты себе это представляешь? Не существует двери, войдя в которую можно попасть на Олимп, а еще лучше – прямиком в кабинет Зевса. Думай о нем как о высокопоставленном политике. Он защищен. Зевса окружает толпа, которая следит за тем, чтобы его не дергали. Говорят, что последние несколько сотен лет Зевсу плевать на землю и что всеми делами заправляют его советники, в первую очередь – Гермес. Идея поговорить с Зевсом напрямую, безусловно, смелая и дерзкая, но она вряд ли осуществима. Кроме того, я был бы поосторожнее. Зевс отличается своенравием, ему не составит труда превратить тебя в пыль.

Меня снова охватило отчаяние.

– Но должен же быть способ связаться с Олимпом и попросить Зевса заняться делом Маэля! Невиновный сидит в тюрьме!

Энко призадумался.

– Ты хорошо знаешь Гермеса?

– Ну… мы познакомились благодаря Маэлю…

– Знаешь, где он живет?

– Да, – ответила я и рассказала Энко про квартиру Гермеса.

– Отлично. Пойдем туда и поищем канал связи.

– Поищем что?

– Гермес – посланец богов и посредник между мирами. Он наш великий дипломат. У него наверняка есть канал связи – что-то вроде телефона, по которому можно позвонить на Олимп. Думаю, только так можно добраться до Зевса и не напороться на молнию. – Энко поиграл бровями. – Зевс ответит, ожидая, что звонок от Гермеса. Тут-то мы и начнем говорить.

От этого предложения мне стало не по себе. Вломиться к Гермесу, воспользоваться его каналом связи – и, скорее всего, рассыпаться пылью.

Я выпрямилась на стуле и сказала:

– Мы с подругами думаем, что у Гермеса неприятности. Поэтому он и не отвечает. Тебе не кажется, что мы усугубим ситуацию, если ворвемся к нему и попытаемся связаться с Олимпом с его личного телефона? Это все равно что ударить его ножом в спину. Конечно, я немного злюсь на Гермеса из-за того, что он мне не отвечает… но, возможно, он и правда попал в беду.

Я рассказала Энко о наших с девочками подозрениях.

– Понимаешь, мне претит мысль о том, чтобы проникнуть в чужой дом и воспользоваться чужим телефоном. Конечно, я хочу помочь Маэлю, но… у меня такое чувство, что Гермес в беде. Может, есть другой, относительно безопасный способ связаться с Олимпом и при этом не натравить Зевса на тех, кто мне небезразличен?

Энко подпер подбородок ладонями и задумчиво нахмурился.

– Надо подумать. Теоретически можно воспользоваться древними монетами…

– О, я знаю этот фокус, – перебила я. – С их помощью мы с Маэлем получили предсказание Дельфийского оракула. Нам что, снова придется к нему обратиться?

Энко покачал головой:

– Нет. Думаю, оракул не станет нам помогать. Но древние монеты можно использовать и для других целей. Если повезет, то мы сможем дозвониться до Зевса с телефона-автомата. Знаешь, это ведь Зевс велел, чтобы по всему миру установили телефонные будки. Ему надоело, что боги постоянно дергают его.

Я непонимающе помотала головой и спросила:

– Почему он так поступает? Он ваш босс, он должен быть в зоне доступа!

Энко задумчиво посмотрел куда-то мимо меня.

– Ну, говорят, что у него сейчас трудный период. Подробности мне неизвестны. Может, у него профессиональное выгорание? Как бы то ни было, Зевс хотел, чтобы его оставили в покое, и поэтому передал все дела Гермесу. То есть у Гермеса и раньше было полно работы, но меньше, чем сейчас. Наверное, ты уже поняла, что Гермес просто не может сказать «нет». Он всегда и во всем готов помочь и выполняет все поручения, которые ему дают. Итак, чисто теоретически нам нужна древняя монета. Потом останется лишь отыскать телефонную будку. Может, есть какой-нибудь сайт, где они отмечены как особые достопримечательности или что-то такое.

– И где же нам раздобыть эту древнюю монету?

Ох, не думаю, что мне хватит смелости взять Эванджелину и снова ограбить какой-нибудь музей…

Немного поразмыслив, Энко ответил:

– С тобой в школу ходит много богатых детишек. Может, у тебя найдется подружка, чей папа коллекционирует антиквариат? Монета эллинистической эпохи будет в самый раз.

– Неужели нужна монета обязательно этой эпохи?

В истории я разбиралась относительно неплохо, и это ограничение казалось мне странным.

– Не то чтобы обязательно… просто монета должна быть действительно древней. Чем древнее монета, тем лучше связь.

– А это что еще за странное правило?

– Божественное. Лучше не спрашивай.

Я передернула плечами.

– Извини. Я хожу в эту школу всего несколько недель. К тому же я не из тех, кто мгновенно заводит сотни тысяч друзей. У меня есть Джиджи и Джемма, и я почти ничего не знаю об их родителях. Но я могу спросить.