Все эти действия и разговоры немного отвлекают меня от мыслей о Роме, но как только начинается третья пара, – логика, – моё сознание тут же отключается. Немудрено, что я не могу сосредоточиться и не понимаю ровным счётом ничего – все мои мысли заняты Ромой и его непонятным поведением, а также воспоминаниями о прошлом, сравнениями и безудержной тревогой. Что могут значить по сравнению с этим какие-то логические задачи? Разве логика сможет помочь мне понять, что же произошло? Нет, нет, всё это не поддаётся никакой логике!

После занятий одногруппники снова собираются в кафе, и я снова отказываюсь. Хватит тратить на них время, мне нужно к Ленке, нужно узнать, что у неё случилось, нужно обсудить с ней то, что случилось у меня. И, возможно, она что-то знает, возможно, она что-то расскажет – хоть что-нибудь, что могло бы пролить свет на непонятное Ромино поведение!

Спустя час я уже у Ленки на кухне, она наливает мне чай и напускает на себя равнодушный и загадочный вид, но выглядит при этом такой счастливой, что я понимаю – вчерашнее свидание определённо удалось.

– Рассказывай, – говорю я, сделав глоток из большой кружки. Ленка не выдерживает и широко улыбается.

– Он предложил мне встречаться, Крис, – говорит она почему-то полушёпотом. – Сказал, что я ему действительно очень нравлюсь, и он хочет, чтобы я была его девушкой. Официально, чтобы мы не встречались с другими и…

Я не слушаю дальше. Что-то колет в груди. Они знакомы-то всего-ничего, и вот уже – предложение встречаться. Теперь между ними всё ясно, всё определённо, нет никаких недосказанностей, неясностей, непоняток. Да, конечно, они будут ссориться, но она всегда сможет спросить его, почему он ведёт себя так или иначе. Она не будет бояться ему позвонить, не будет бояться, что он никогда больше не позвонит ей, что они больше никогда… Почему, Боги, почему она, почему они, ведь они виделись считанные разы, и потом, это именно я их познакомила, практически свела их вместе, а теперь Ленка светится от счастья, а я ничего не понимаю и могу только вымученно улыбаться.

Мне не нравится это чувство – очень уж оно смахивает на зависть. Я напоминаю себе, что Рома никогда не говорил мне о разрыве. Убеждаю себя в том, что просто драматизирую. Воскрешаю в памяти вчерашнее утро, моё солнечное счастье и мои же слова, сказанные Ленке по дороге домой. Мои мысли: о свободе и радости, о том, что мне нравится всё таким, как сейчас, и я не хотела бы ничего менять.

Но всё уже меняется – вот в чём проблема. Всё меняется прямо на глазах, меняется отнюдь не в лучшую сторону, и, пожалуй, теперь я не отказалась бы от каких-нибудь гарантий.

Но нет никакого смысла думать о несбыточном, поэтому я делаю над собой усилие и поздравляю Ленку со всей возможной искренностью.

– А как у вас всё прошло? – спрашивает она. Я пожимаю плечами.

– Нормально, – и тут же не выдерживаю: – Рома… он был какой-то странный. Может, просто не в настроении. Не знаешь, у него ничего не случилось? Может, Дэн тебе что-то рассказывал?

– Нет, – Ленка качает головой. – Но я могу у него спросить, если хочешь.

– Не надо, – тру руками лоб, пытаясь собраться с мыслями. – Может, это всё пустяки. Просто раньше нам было так хорошо вместе, а вчера я не чувствовала, что ему хорошо. В общем, я не знаю…

– Он тебе с тех пор не звонил?

– Нет, – приходится мне признаться. Ленка смотрит на меня с превосходством человека, состоящего в постоянных отношениях. Или так, словно вот-вот скажет: «А я же тебе говорила».

– Позвони сама, – предлагает она вместо этого. И я киваю, соглашаясь, хотя звонить не собираюсь. По крайней мере, точно не сегодня.

Но проходит два дня, в течение которых Рома не объявляется, и мысль о звонке перестаёт казаться такой уж неразумной. Институт сводит меня с ума. Единственный предмет, который я действительно ждала с нетерпением, – зарубежная литература, – оказывается скучным до зубовного скрежета, потому что вместо Шекспира, Голсуорси и Толкина нам предлагается изучать мифы Древней Греции, набившие мне оскомину ещё в средней школе. Общение с одногруппниками вытягивает из меня все моральные силы, а остатки выкачивает Ленка своими ежедневными рассказами о Дэне и их отношениях. Мне ужасно сложно вставать по утрам, а ночами я долго не могу уснуть. Во всём этом кавардаке мне безумно нужен Рома.

Мне нужен Рома, который посмеялся бы над моими проблемами и обязательно сказал бы что-нибудь жизнеутверждающее. Нужен Рома, который понял бы меня, нужен Рома, который поставил бы мне Дельфина и напоил вином. Нужен Рома, который своими поцелуями развеял бы мою тоску по ушедшему лету, и тревогу, и жуткое ощущение потери.

Мне нужен Рома, который любил бы меня по-прежнему.

* * *

На четвёртый день учёбы я пребываю в странном состоянии: это что-то среднее между истерикой и апатией.

Я устала убеждать себя в том, что ничего не изменилось. Или в том, что всё меняется к лучшему. У меня странное ощущение, что всё лето я шла по какому-то солнечному и правильному пути, но потом внезапно повернула не туда и оказалась не там, где нужно. Совсем, совсем не там.

В институте я не чувствую себя на своём месте. Я не чувствую, что пребывание там – это начало новой жизни. По крайней мере, такой жизни я бы не хотела. Приходится с горечью признать, что я не вписываюсь. Нет, внешне всё замечательно – я улыбаюсь, я общительна и приветлива с одногруппниками, и они приветливы со мной. Но в глубине души я знаю – я не вписываюсь, совсем. Их разговоры, их интересы, их развлечения – всё это для меня словно тёмный лес. Я чувствую себя чужеродным телом в слаженном механизме. Все они чужие мне, такие чужие, что порой, на стадии истерики, мне хочется закричать и немедленно сбежать.

А потом снова накатывает апатия. Куда бы я ни сбежала, лето мне всё равно не вернуть. Никак не вернуть того солнечного счастья, того ощущения, что всё идёт правильно. Вот если бы только Рома… только Рома.

Я выхожу из института и бреду к метро, тоскливо размышляя о том, что впереди ещё целых два дня этой каторги, а потом всего один выходной, когда мне звонит Ленка. По её взбудораженному тону я сразу понимаю, что речь пойдёт – конечно же! – о Дэне. Но она говорит нечто совершенно неожиданное.

– Закончила на сегодня? Пойдёшь с нами гулять? Со мной и Дэном? Дэн сказал, Рома тоже будет.

Я останавливаюсь посреди улицы как вкопанная и на секунду теряю дар речи. Вот так. То есть теперь это будет происходить вот так?

– Если бы Рома хотел меня видеть, он позвонил бы сам, – почти готова ответить я, но Ленка не даёт мне вставить и слова.

– Пойдём! – щебечет она. – Погуляем все вчетвером. Будет весело – как раньше.

Как раньше, ну да. Только раньше это я звала Ленку с собой, чтобы она смогла увидеться с Дэном.

– Рома хотя бы знает, что я тоже буду? – выдавливаю я из себя наконец.

– Ну конечно же, – быстро отвечает Ленка. Как-то даже слишком быстро. – Они с Дэном вдвоём позвали нас. Ну, подумай сама – зачем бы мы собирались гулять втроём?

Целую секунду я думаю, что именно поэтому она и приглашает меня: потому что Рома зачем-то увязался с Дэном, и я нужна, чтобы его отвлечь. Я моментально прогоняю это идиотское подозрение. Ленка – моя подруга, она не стала бы меня использовать, не стала бы ставить меня в дурацкое положение, тем более что она знает о моих чувствах к Роме. К тому же, с чего бы Роме не хотеть меня видеть? Просто дурацкая была неделя, просто я накрутила сама себя, сама напридумывала всяких глупостей и сама же в них поверила.

– Ок, – говорю я Ленке. – Где и когда встречаемся?

Всю дорогу в метро я пытаюсь успокоиться. Нет никаких причин так нервничать. Да, в последний раз мы с Ромой расстались немного странно, но это ещё ничего не значит. Любой человек имеет право на перепады настроения, любой человек имеет право иногда быть грустным и задумчивым. Да, после этого Рома не звонил несколько дней, но это тоже не повод для паники, учитывая, что вернулась Тамара. Зато теперь он снова зовёт меня гулять. Да, зовёт через Дэна и Ленку, но какая, в конце концов, разница? Всё равно мы увидимся.

Мы увидимся сегодня, буквально через пару часов, и тогда всё станет ясно. Я выведу его на чистую воду, выясню, наконец, что происходит, и почему он так странно себя ведёт. А может, ничего и не придётся выяснять. Может, всё чудесным образом исправится само. Вполне возможно, что всё просто будет хорошо, разве не так?

Улыбаюсь. Самое главное – скоро я наконец-то его увижу.

Дома я бросаюсь прихорашиваться. Сборами в универ я обычно не слишком утруждаюсь: меня вполне устраивают джинсы, собранные в хвост волосы и необходимый минимум макияжа. Но теперь я отношусь к делу со всей возможной серьёзностью. Я делаю макияж, маникюр и укладку, минут двадцать выбираю духи и почти полчаса раздумываю над тем, что же надеть. Спустя два часа я готова, и даже мне самой результат нравится. Я всегда лучше выгляжу, когда нервничаю.

А я нервничаю, хотя отражение в зеркале и добавляет мне уверенности. Я убеждаю себя, что всё будет хорошо. Рома увидит, какая я хорошенькая, и вспомнит, как сильно я ему нравлюсь. Улыбнётся мне, поцелует и прижмёт к себе – как всегда. И всё снова станет как прежде.

Но всё идёт не так с самого начала. Он здоровается, но не улыбается и уж точно не собирается меня целовать. Первое разочарование оглушает меня настолько сильно, что хочется плюнуть на всё и немедленно сбежать домой. Но Дэн и Ленка, счастливые и смеющиеся, уже тянут нас в парк.

Очень скоро я замечаю, что Рома не только не хочет меня целовать – он старается даже не идти со мной рядом. Мы идём по разные стороны от Дэна с Ленкой, чьё счастье практически осязаемо. Я стискиваю зубы, чтобы не разреветься или не послать эту сладкую парочку ко всем чертям. Разговор откровенно не клеится.

– Думаю, нам пора выпить, – провозглашает Дэн, и желание убить его сменяется в моём сердце желанием его расцеловать. Алкоголь – это выход. Алкоголь всех раскрепощает и всем развязывает языки. Рома не может быть исключением.

Мы устраиваемся на уединённой лавочке в парке и немного выпиваем. Потом выпиваем ещё немного. И ещё. Но для меня от этого нет практически никакой пользы. Разговор действительно становится оживлённее, но это общий разговор. Рома начинает улыбаться, но он улыбается шуткам Дэна, а не мне. Меня он по-прежнему старается не замечать. Нет, он общается со мной, разговаривает, отвечает на мои фразы, но делает это так, словно я – совершенно чужой для него человек. Человек, которого он видит в первый раз в жизни и к которому не испытывает ни малейшего интереса.

В довершение всего начинается дождь, и мы спешно перебираемся в ближайшее кафе. И там почему-то всё становится ещё хуже. Я почти физически ощущаю, что Ленка, Дэн и Рома сейчас вместе, а вот меня с ними нет. Дэн – друг Ромы, Ленка – девушка Дэна, а я кто? Я чувствую себя такой чужой на этом празднике жизни, что едва подавляю желание немедленно уйти.

И вдруг на меня накатывает ощущение дежа вю – настолько сильное, что я даже вздрагиваю. Всё как тогда, как в тот вечер, когда я собиралась соблазнить Влада. Я так же нервничала. Так же долго прихорашивалась. Так же строила планы. Так же надеялась, – почти верила, – что всё будет хорошо. Влад так же не замечал меня. Так же всем своим видом показывал, что нас абсолютно ничего не связывает, кроме не слишком близкого знакомства.

А потом он ушёл, и больше я никогда его не видела.

Под столом я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. Нет! Нет, я не допущу, чтобы это повторилось, не позволю, чтобы это произошло со мной и Ромой.

Делаю глубокий медленный вдох и демонстративно смотрю на часы.

– Поздно уже, а мне завтра опять с утра в этот чёртов универ. Пойду домой, наверное. Проводишь меня до остановки? – с деланной небрежностью спрашиваю я Рому.

Надеюсь, что я кажусь спокойной, потому что внутри у меня в этот момент всё замирает. Что, если он откажется? Что, если он просто скажет нет?

Но он только молча кивает и встаёт со стула. Я скомкано прощаюсь с Ленкой и Дэном, потому что Рома уже ждёт у выхода. Не очень-то это любезно, он так рванул провожать меня, словно торопится избавиться.

С другой стороны, мы наконец-то окажемся наедине. До трамвайной остановки идти минут десять – он не сможет всё это время притворяться, что меня рядом нет.