– Неужели было так заметно?

– Нет, просто я хорошо тебя знаю. У него никого нет вроде бы. Ты же об этом хотела спросить?

– Да, но… – Ленка вздыхает. – Всё это неважно. Не похоже, чтобы он обратил на меня внимание, да ещё и этот малолетка увязался со мной, провожать до дома. В общем…

– Вы же не последний раз виделись, – обещаю я. – Ещё пойдём погулять все вместе, если… если мы с Ромой всё ещё будем общаться.

Вешаю трубку и впервые задумываюсь о том, что происходит. Что это между нами, что за идиотская дружба, как так получилось, что я люблю другого, но именно от Роминых поцелуев у меня сносит крышу? Что он встречается с другой, и меня нисколько это не беспокоит? И будем ли мы продолжать это наше общение, если я поступлю? А если стану девушкой Влада? Будем ли мы общаться, когда вернётся его девушка?

Впрочем, честно говоря, всё это в данный момент мало меня беспокоит. У меня такое ощущение, что я всё время бегу, бегу марафон и уже выдыхаюсь, а до финиша совсем близко, и как раз сейчас надо собрать все силы и сделать решающий рывок. Цель маячит прямо передо мной, и мне просто некогда думать о чём-то ещё, да и сил на философские размышления не хватает. В одном я уверена: после того, как я сдам экзамены, всё изменится, так или иначе. Очень хочется верить, что к лучшему.

К экзамену по русскому я готовлюсь через пень-колоду, и почти не нервничаю. Мама всегда говорила, что у меня врождённая грамотность, прямо-таки чутье на все эти запятые и сложные слова. Конечно, для теста необходимо и правила знать, так что я всё же без особого энтузиазма полистываю учебник. Пишу тест вроде бы неплохо – и выкидываю этот экзамен из головы.

Последнее испытание – это история. Вот чего я ужасно боюсь, вот к какому экзамену я готовилась почти целый год. И сейчас я до последнего не поднимаю головы от учебников, я читаю их даже в ванной и в туалете, я ни с кем не общаюсь, почти перестаю есть и спать и чувствую себя на грани истощения или нервного срыва. Или и того и другого.

Единственное, что поддерживает меня на плаву – мысль о том, что этот экзамен – последний. Как бы там ни было, на этом моё поступление будет закончено. У меня уже даже не хватает сил беспокоиться по поводу того, поступлю я или нет, я думаю лишь о том, что скоро всё это закончится – так или иначе. Я сделала всё, что смогла.

Утром в день экзамена пасмурно. Накануне я планировала заниматься всю ночь, но не выдержала и заснула прямо за столом, положив голову на учебник. Стоит ли говорить, что я чувствую себя совершенно разбитой и еле-еле шевелюсь? Принимаю душ, пью кофе, одеваюсь и крашусь – и делаю всё это ужасно медленно, хоть и не осознаю этого, пока не бросаю взгляд на часы и не понимаю, что я – о, ужас! – кажется, уже опаздываю.

Я выскакиваю из дома и стремглав мчусь до метро, бегу вниз по эскалатору, вполголоса подгоняю поезд и дико злюсь на людей, которые, по моему мнению, слишком задерживают движение. Когда я вылетаю из метро, оказывается, что пошёл дождь. Самый настоящий летний ливень, а я, конечно, не захватила с собой зонтика, и даже капюшона на куртке у меня нет. Я бегу под дождём, бегу так, что, кажется, вот-вот выплюну лёгкие, наступаю в лужи, и ноги промокают насквозь, а тушь, наверное, стекает потоками по лицу, но у меня даже нет времени посмотреться в зеркало. Я влетаю в аудиторию за минуту до начала экзамена – мокрая, потная и запыхавшаяся. Получаю бланк с тестом, плюхаюсь на заднюю парту и только тогда перевожу дыхание.

Что ж, по крайней мере, я совсем не нервничаю. Эта пробежка выжала из меня последние соки, и сил на волнение просто не осталось.

Управляюсь с тестом на удивление быстро. Закончив, думаю, что стоит ещё посидеть, проверить свои ответы и покопаться в памяти. Но внезапно осознаю, как мне всё это надоело, как опротивело до тошноты. Я понимаю, что больше просто не могу это видеть – все эти даты, исторические события, эти бланки и печати, сосредоточенные лица абитуриентов и постные – экзаменаторов. Не могу больше! Сдаю тест первой, выясняю, что общие результаты всех экзаменов будут известны через неделю, и выхожу на улицу.

Там свежо, и дождь всё ещё моросит. Я подставляю лицо каплям, глотаю их и блаженно жмурюсь. Медленно бреду обратно к метро. В голове ни единой мысли, благословенная пустота, даже облегчения я пока ещё не чувствую. Не хочется никому звонить, даже маме. Я просто иду и иду, никуда не торопясь и всё больше промокая. Оставляю мокрые следы в метро – на полу, на поручнях эскалатора и даже на сиденьях. Капли падают с волос и струятся по лицу, и мне начинает казаться, что люди смотрят на меня как-то странно. Всё равно.

На Московской я захожу в магазин и покупаю большую банку Ред Девила. Захожу домой, переодеваюсь в сухое и вылезаю на балкон. Неторопливо пью из баночки, курю, наблюдаю, как заканчивается дождь, как небо светлеет и из серого становится голубым. Думаю, что теперь всё изменится, и в какой-то момент жарко молюсь всем известным мне Богам: пусть эти перемены будут к лучшему, пусть дальше будет ещё веселее, ещё интереснее. И тут же смеюсь над собой – разве может быть иначе, разве может меня ждать что-то плохое? Конечно, нет.

И, наверное, в этот момент я по-настоящему счастлива.

* * *

Реальность выдёргивает меня с балкона спустя полчаса, реальность напоминает о себе телефонными звонками от мамы, Ромы и Ленки. Я говорю маме, что всё вроде бы неплохо, но я не хочу ничего загадывать. То же самое повторяю Роме, который лучится нездоровым оптимизмом: он уверен, что я уже поступила. Мы договариваемся встретиться вечером, и я снова предвкушаю прогулку наедине, а может, и не только прогулку, – предвкушаю с некоторой печалью. Если мой план осуществится, я стану девушкой Влада. Возможно, мы с Ромой увидимся сегодня в последний раз…

Или не увидимся.

Мне звонит Ленка, выслушивает рассказ об экзамене и совершенно неожиданно зовёт меня к себе на дачу дней на пять. Я немедленно соглашаюсь, и даже мысли о Роме не могут меня остановить. Я уеду из города, сменю обстановку и буду тусить и веселиться с Ленкой, а не дёргаться в ожидании вердикта экзаменаторов. Это хорошая идея.

Я собираюсь в мгновение ока, просто кидаю в рюкзак первые попавшиеся шмотки, купальник, расчёску и чёртову тучу своих кремов. Затем, опомнившись, звоню маме, – в конце концов, нужно получить её разрешение. Отпросившись у мамы, я встаю перед дилеммой: нужно сообщить Роме, что мы сегодня не увидимся, а я, как ни смешно это звучит, ещё ни разу не звонила ему сама.

Я закуриваю и бездумно пялюсь на телефон. Чушь какая-то. Я гуляла с ним много раз, рассказывала ему о личном, я целовалась с ним, – почему мне так сложно просто набрать его номер? Извиниться и сообщить, что планы изменились. Что в этом такого?

Но я не могу. Фиг знает, почему, я пытаюсь заставить себя позвонить, но просто не могу. В конце концов я сдаюсь и пишу смс. Затем хватаю куртку и выскакиваю из дома. Я, как всегда, опаздываю, а электричка, как справедливо замечает Ленка, ждать не будет.

А на улице настоящее лето, аквамариновое небо, палящее солнце и никаких напоминаний об утреннем ливне. Я бегу и улыбаюсь, наслаждаюсь свободой и предвкушаю грядущий отдых. И только мысль о Роме сидит где-то на задворках сознания и отравляет охватившую меня безмятежность.

Он звонит мне, когда я уже почти спускаюсь в метро. Он хочет увидеть меня, хотя бы проводить. Но он далеко, а я ужасно опаздываю, и, как бы мне не хотелось с ним встретиться, я понимаю, что он не успеет. Поэтому я прощаюсь и обещаю, что мы увидимся, когда я вернусь – хотя знаю, что, возможно, этого не случится.

Что ж, значит, так тому и быть.

* * *

Спустя час электричка уносит меня от Питера на природу, а ещё через два часа мы с Ленкой выползаем из поезда, немного одуревшие от долгой поездки, берём по коктейлю в магазине на станции и топаем на берег озера. Я усаживаюсь на золотой песочек, смотрю на водную гладь, на солнце, отражённое в озере – и только теперь, наконец, выдыхаю.

Мне становится легко и весело. Я допиваю коктейль и уговариваю Ленку взять ещё по одному, я бегаю по воде и брызгаюсь, смеюсь и даже что-то напеваю. В какой-то момент меня просто поражает странная мысль, поразительный контраст: только утром я опаздывала на экзамен, читала в метро про распад СССР и мокла под дождём, а сейчас я на берегу озёра, счастливая и пьяная, в небе ярко светит солнце, и все испытания позади. И это… это просто нереально круто.

Ближе к вечеру мы с Ленкой всё же добираемся до её дома, ужинаем и залезаем на чердак, где нам предстоит ночевать. Там деревянные стены, а в окно заглядывает луна, это кажется мне ужасно романтичным и возвращает к мыслям о Владе. Я лежу в кровати и мечтаю. Что выйду за него замуж, что у нас будет такой же милый деревянный дом, в нём будет камин и огромная терраса, а вокруг – сосны и ели. И луна так же будет заглядывать в окно нашей спальни, и ветерок будет шевелить занавески, и мы будем там только вдвоём. Я почти засыпаю, но в начале первого ночи раздаётся телефонный звонок. Рома. Он немного пьян, говорит, что скучает, и в десятый раз спрашивает, когда я собираюсь вернуться в город. Я улыбаюсь, и, засыпая, вспоминаю его улыбку и поцелуи. Кажется, я не буду сильно жалеть, когда придёт время уезжать отсюда.

На следующий день отдых продолжается. Мы купаемся, загораем и целыми днями бродим по окрестностям. По ночам мы тайком вылезаем из дома, чтобы покурить, не спалившись перед Ленкиными родителями, и это дико забавно. Собравшись с духом, я рассказываю подруге про свою идею насчёт вечеринки, и она соглашается, что это было бы очень круто. Я стараюсь не думать о поступлении, о том, что меня могут и не принять. Если честно, у меня и времени не хватает на такие мысли. Мои дни под завязку набиты прогулками, развлечениями, летом, солнцем и теплом.

И Рома звонит мне каждый день.

* * *

Спустя пять дней безбожно ранним утром я уезжаю в Питер: на следующий день нужно ехать в институт, узнать, чем закончилась моя эпопея с поступлением. В электричке я то задрёмываю, то просыпаюсь, любуюсь сосновыми лесами, пологими холмами и озёрами, и постепенно в моей голове начинает вырисовываться чёткий план.

В конце концов, я смогу устроить вечеринку, даже если окажется, что я не поступила, верно? Я буду ужасно расстроена, и мне нужна будет поддержка, и Влад сможет мне её оказать, сможет утешить меня и успокоить. К тому же, мне захочется выпить, и я уж позабочусь о том, чтобы Влад тоже выпил. А дальше всё может повернуться как угодно. Ну а если выяснится, что я поступила, алкоголь просто обязан будет литься рекой!

Дома я выпиваю баночку Ред Девила для храбрости и звоню нескольким людям, которых хотела бы завтра увидеть. Серёга, Андрей и Дима – Ленкины одноклассники, с которыми я начала общаться, потому что они были старше, и которые в итоге стали казаться мне такими же малолетками, как и мои ровесники. Видимо, именно поэтому ребята остались моими друзьями, и никто из них не перешёл в разряд бывших возлюбленных или парней, разбивших мне сердце. Света и Маша – девочки из параллельного класса, с которыми мы сдружились на почве совместных прогулов физкультуры. Все, кроме Светы, обещают прийти, Света вроде бы занята, но говорит, что постарается выкроить время. Я вздыхаю. Это был самый лёгкий этап.

Затем я открываю вторую банку Ред Девила и ухожу на балкон медитировать. Немного собравшись с духом, набираю номер Влада. Рассказываю, как волнуюсь, как боюсь завтрашнего дня и вердикта экзаменаторов, подчёркиваю, как много я училась, как изо всех сил старалась и как раздавлена буду, если окажется, что мои усилия ни к чему не привели. И – о, чудо! – Влад соглашается прийти.