Глава 14. Лекси Рид.

Дома с порога чувствовался прекрасный аромат запечённой утки. Много лет назад нашими предками на Рождество традиционно готовилась индейка. Однако постепенно правила менялись, и индейка повсеместно стала символом Дня благодарения. А на Рождество чаще стали готовить другие виды мяса: свинину, говядину, курицу или утку.

Мать в изумительном изумрудного цвета платье, что лёгкой тканью струилось до щиколоток, оглядела меня скрупулёзным взглядом, явно подметив испорченное пальто. Но, видимо, дух Рождества смягчил её строгость, и Джоан не произнесла ни слова на эту тему. Лишь отправила скорее переодеваться к ужину, возмутившись нам вслед о том, что негоже опаздывать, когда взрослые ждут. Поднявшись на второй этаж, я уже направилась в сторону своей спальни, когда Ник остановил меня, ухватив за руку. Достал из-за спины тот самый серебристый пакет, что был при нём у ёлки на праздничной ярмарке, протянул его мне.

– Иначе потом забуду.

– Ты купил мне подарок? – удивлённо спросила я.

– Сегодня же Рождество, глупая, – Блэк улыбнулся, смотря мягким взглядом, наполненным весельем, и я на мгновение утонула в нереальности его спокойствия.

Дрожащими от волнения руками взяла пакет и достала кованую серебряную шкатулку с позолоченными узорами на ней.

– Открой её, – сказал он, наблюдая за моей реакцией.

И я открыла. Заиграла протяжная, немного грустная, но немыслимо-волшебная мелодия. Две серебряные фигурки внутри закружились в танце, почти так же, как мы с Блэком в заснеженном лесу. Я ахнула, попытавшись обуздать восторг.

– Нравится?

– Ты как эта шкатулка. Снаружи холодный, грубый. А внутри настоящая магия, – завороженно ответила я, подумав, что он и есть моя музыкальная шкатулка, но не решилась сказать это вслух.

– Прекрати быть такой невероятно сентиментальной, моя милая Рид. Это всего лишь кусок железа, – он стоял, высокомерно засунув руки в карманы, насмешливо смотря на меня.

– Ты можешь просто заткнуться и поцеловать меня, поздравив с Рождеством? – с издёвкой произнесла я, по привычке вздёрнув носик.

– Ты такая банальная, моя ненаглядная Рид! – усмехнувшись ответил на это Ник.

– А ты настоящий придурок, мой чёрствый, бездушный, бесчувственный, бессердечный Блэк! – обиженно фыркнула я, развернувшись и скрывшись в своей спальне, громко хлопнув дверью перед его носом.

Кажется, я снова проиграла спор. Поддалась эмоциям, хоть и клятвенно пообещала себе обыграть Ника с холодной головой. А он, понятное дело, специально меня спровоцировал. Чего ещё можно было ожидать от Блэка?

Расстроилась ли я? Однозначно. Ведь так надеялась на помощь Ника с Хлои и Хэппи, а теперь придётся всё разгребать самой. К тому же совершенно неизвестно, что за желание изволит загадать мне Блэк. От этого становилось слегка некомфортно.

Я присела на кровать. Всё тело как-то сразу заболело и заныло. Виски пульсировали от вызванной напряжением начинающейся головной боли. Но я знала, что, несмотря на усталость, мне нужно провести ещё несколько часов за праздничным ужином, прежде чем я смогу лечь и спокойно уснуть. Поднялась, прошла к гардеробной, сняла с вешалки заботливо подготовленное матерью нежно-голубое платье с рукавами-колоколами, доходившее до середины бедра, надела и вышла в коридор.

– С возвращением, моя дорогая проигравшая Рид! – весело прозвучало сзади.

Ник что, ждал меня? Я повернулась к источнику столь знакомого голоса и оглядела сводного брата снизу до верху. Он как всегда был прекрасен в этом сером свитере, сидевшем как влитой на безупречном торсе.

– Ты же не обиделась? Спор есть спор, – прошептал он мне на ухо, и от его низкого шёпота стало так тепло, так хорошо.

– Ты спровоцировал меня! – уязвлённо упрекнула я.

– Прости меня, Рид, за то, что я был таким засранцем, – с деланной серьёзностью вымолвил он.

– Я подумаю.

– Мир? – спросил юноша, смотря на меня своими серыми, как дождливое небо, глазами. Протянул руку для рукопожатия. – Но ты всё равно должна мне желание, – ехидно произнёс Ник.

Я понимающе улыбнулась, взялась за всё ещё протянутую руку Блэка и крепко её пожала.

– Знаю.

И я вмиг ощутила воодушевление и эйфорию Рождества, как когда-то раньше, когда, ещё будучи маленькой, ходила по магазинам за подарками вместе с отцом. Буквально неделю назад мне казалось, что счастье невозможно. Однако в ту секунду хотелось просто улыбаться, позабыв обо всех проблемах и заботах. Даже головная боль будто прошла сама собой.

Я была благодарна Блэку за это чувство, ведь только рядом с ним хотелось самозабвенно наслаждаться каждой минутой, ведь судьба так изменчива, а счастье зыбко.

Джоан и Дейв уже ждали нас за украшенным в светлых тонах столом. Совершенно белая скатерть, свежие еловые ветки и шишки, красиво разложенные посреди праздничного стола, с пропущенной через них тоненькой гирляндой, с лампочками в форме звёздочек. Белые свечи и подсвечники, стоявшие посреди веток. Всё это создавало впечатление уюта и не вызывало ощущения нагромождённости. Мать, впрочем, как и всегда, постаралась на славу. Я аккуратно уселась на стул, разложила салфетку на коленях и принялась ковырять вилкой кусок фаршированной трюфельным пюре утки, вглядевшись в пылавший в камине огонь. Перевела взгляд на висевшие над камином белоснежные с золотыми снежинками носки и задумалась, как подступиться к Джоан со своей просьбой.

– Дети, а вы знаете, откуда пошла традиция вешать носки на камин? – торжественно спросил старший Блэк, заметив мой задумчивый взгляд. – Обычай вешать носки для подарков пришёл к нам из Англии. В одной деревне умирал бедняк, оставляя трёх дочерей без куска хлеба. Святой Николай услышал, как сельчане толкуют о незавидной судьбе девушек, и решил помочь бедной семье, сделав это втайне. По одной из версий легенды, Святой Николай бросил в трубу дымохода три кусочка золота, которые попали в чулки девушек, развешанные над камином для просушки, – почти-отчим улыбнулся, взял за руку Джоан, нежно погладив её пальцы, налил себе вишнёвого глинтвейна и с хитрым прищуром взглянул на Ника. – Мой сын всегда первым делом бежал именно к камину, будучи маленьким, на утро после Рождества.

Я засмеялась и уставилась на Ника, который, закатив глаза, предпочёл игнорировать любое упоминание о его детстве.

– Александрина никогда не любила сюрпризы. Да, дочь? – я обернулась к Джоан и кивнула. – Помнится, как она в пять лет написала свой первый список подарков, где чётко указала, кто и что должен ей подарить, – мать мягко улыбнулась. – Ах, Рождество, чудесный праздник!

– Мам? – смущённо начала я, смотря в свою тарелку с десертом и сделав вид, что марципановое парфе самое интересное, что можно было лицезреть на праздничном ужине. – Сегодня Рождество. Добрый праздник, когда должны сбываться мечты, так?

– Всё так, Александрина. К чему ты клонишь?

– Давайзаведёмсобак, – словно скороговорку, тихо проговорила я на одном дыхании и уставилась на мать. Сидевший напротив Ник прыснул со смеху.

– Что? Собак? Каких ещё собак? – переспросила Рид-старшая, вскинув от удивления брови.

– Ну, знаешь, одна такая маленькая и миленькая, а другая такая большая и красивая? – Джоан посмотрела на меня как на сумасшедшую. – Ладно, если серьёзно, то я хочу забрать двух собак из приюта. Чихуахуа и золотистый ретривер, – уже деловым тоном объяснила я, упрямо посмотрев на мать. – Им правда очень нужен дом!

– Александрина, никаких собак в моём доме не будет, – непоколебимо произнесла она, подняв руку и жестом показывая, что дальнейший разговор не имел смысла.

– Но, мам, пожалуйста! Я буду сама о них заботиться, обещаю! – взмолилась я, почувствовав себя маленькой девочкой, которая слёзно выпрашивала леденец у прилавка.

– Ты за собой следить не можешь! Какие собаки? Хоть раз убралась бы в комнате сама! – я ощутила новый приступ головной боли и, отвернувшись к окну, гордо сложила руки на груди, надув губу для убедительности. – Нет, Александрина, даже не проси. С ними нужно гулять, играть, заниматься.

– А если я буду помогать Лекси? – спокойно произнёс Ник.

Я обернулась к нему, с удивлением всмотревшись в его расслабленное выражение лица. Он ведь выиграл спор и не должен был мне помогать. Так почему же он это делал?

– Джоан, обещаю, что прослежу за тем, чтобы Лекси исполнила всё, что пообещала.

– Нет, я не согласна, – отрезала мать. – Ник, дорогой, я, конечно, тебе доверяю, но собаки в доме – это всегда шерсть, грязные отпечатки лап на ковре и постоянный лай.

– Но мам!

– Я всё сказала. А если собака заболеет? Или разгрызёт всю нашу обувь? Нет, нет, дочь. Отучишься, купишь себе дом и делай, что хочешь.

– Любимая, – звучно возразил молчавший до сих пор Дейв. – Дай детям шанс, особенно Лекси, – мужчина с тёмно-карими глазами взглянул на меня, подмигнув, и перевёл взгляд обратно на Джоан. – Твоя дочь уже взрослая, и собаки – прекрасная возможность научится ответственности и дисциплине. Места у нас хватит всем, ты их даже не заметишь. Тем более, я давным-давно предлагал тебе нанять домработницу.

– Посторонних людей в нашем доме точно не будет, – старшая Рид обессиленно вздохнула, поняв, что она проиграла эту битву. – Ладно, я согласна.

Это было настолько неожиданно, что я сначала не поверила своим ушам. Подумала, что ослышалась или не поняла вовсе.

– Правда?

– Правда, – ответила мама. – С двумя условиями. Во-первых, вы, дети, – Джоан выразительно посмотрела на меня и Ника. – Каждое утро и вечер будете выводить собак на прогулку, несмотря на дождь, снег, лёд и апокалипсис. Никаких отговорок. Убирать за животными, кормить и лечить – тоже ваша обязанность. Во-вторых, – мать продолжила перечислять, загибая пальцы. – Заберёте их только после Нового года.

– Почему?

– Потому что у нас для вас есть сюрприз, – бодро поведал Дейв Блэк и принялся излагать суть: оказалось, что взрослые запланировали путешествие в Пасадину, что находится в штате Калифорния, через несколько дней.

Уже более ста тридцати лет первого января в Пасадине ежегодно проходил «Парад роз» на который старшая Рид всегда хотела попасть. Уже вечером того же дня Джоан с Дейвом должны будут сесть на борт самолёта в аэропорту Лос-Анджелеса и через два с небольшим часа приземлиться в крошечном аэропорту Аспена в штате Колорадо. Джоан сняла домик на семь дней, до третьего января. Самым интересным было то, что уже через два дня мы с Ником должны были улететь в Аспен вдвоём.

– Что-то я совсем ничего не понял. Зачем было снимать шале на неделю, если вы прилетаете в Аспен только на три дня? – озадачено спросил младший Блэк.

Я также ничего не понимала. Переглянувшись со сводным братом, сделала глоток горячего чая и почувствовала заметную боль в горле.

– Это обратная сторона медали, вероятно, – улыбнулся отчим. – Я старался, чтобы Джоан ничего не заподозрила и купил билеты в Пасадину. Джоан же решила устроить семейную поездку в горы, на наш с тобой любимый курорт. Естественно, так же в виде сюрприза на Рождество.

– Поэтому, дети, шале в вашем распоряжении на четыре дня и Новый год. Позовите свих друзей, чтобы вам вдвоём не было скучно, – серьёзно сказала мать. – Лекси, я уже поговорила с Брианной Абрамсон, и она отпустила Тессу с вами. Жаль, что Нейт заболел и, скорее всего, не сможет полететь. Но ты не расстраивайся, дочка.

Мать взяла меня за руку и сжала пальцы, видимо желая поддержать и успокоить. Кажется, она сильно расстроилась «болезнью», конечно же, выдуманной старшим Абрамсоном. Пришлось подыграть. И, вмиг помрачнев, я нахмурила брови и опечаленно, как можно громче вздохнула.

– Ах, как жаль, что придётся встретить Новый год без моего любимого парня. Но ничего не поделать. Простуда так подла и коварна, – как можно трагичнее обронила я, заметив, как Блэк всеми силами пытался сдержать рвавшийся наружу смех.

Джоан сочувственно погладила меня по плечу и завела высокопарную тираду о том, что разлука только укрепляет любовь.