– Ты опоздал, Мартин, оповещение о собрании прозвучало полчаса назад, – тихо сказал Рейн Стилл, когда я устроился на краю полукруглого дивана в кают-компании.

Вот ведь! Я даже не слышал оповещения! Стыдно было проспать в первый же день экспедиции.

– Мартин, как ты себя чувствуешь? – заметила меня Наталия. – Плохо перенёс гипер? Я думала к тебе зайти и узнать – не нужна ли моя помощь.

– Уже лучше, – заверил я и скорчил подобие улыбки.

Капитан Вульф тем временем включил проектор с картой звёздной системы.

– Как вы знаете, данная часть галактики не заселена летающими в космос расами. Она была плохо изучена и являлась просто точкой, соединяющей два не очень-то востребованных гипертоннеля. Возможно, мы сможем изменить это место – предварительные прогнозы показали, что планеты данной системы подходят для создания земных колоний.

Ну да, ну да, началось… А чего я, собственно, хотел: в исследовательскую миссию инженеров по терраформированию не берут. Так и знал, что этим кончится, но надеялся, что мы хотя бы первое время сможем заняться исследованиями, а не ограничимся оценкой пригодности планет для будущей колонии.

– Но, прежде чем подыскивать новый дом для наших сограждан, мы изучим планеты и опишем их, – добавил Рейн.

На душе потеплело – значит, всё же изучим.

– Сейчас Максимилиан и Виктор запустят беспилотные зонды, и мы будем ждать данные, – продолжил Корнелиус. – После чего мистер Ри обработает информацию.

– Выберем планету для высадки по результатам этой работы, – уточнил Рейн и внимательно посмотрел на меня.

Во взгляде не было неприязни, он доверял мне и ждал хорошо выполненного задания. Ханжа ханжой, а руководить он умеет.

Первая информация пришла с зондов через неделю, я сразу загрузил их в компьютер и немного напрягся в ожидании чуда. Вдруг мы чего-то не знаем об этой звёздной системе, и меня прямо сейчас ждёт знакомство со сверхрасой из моих фантазий?

Но нет. Конечно, нельзя назвать это разочарованием: на третьей и четвёртой от светила планетах с вероятностью 0,93 и 0,95 соответственно имелась углеродная форма жизни, это невероятная удача – целых две населённых планеты. Однако в глубине души я ждал от своей первой экспедиции немедленного контакта с новой развитой расой. Слишком наивно…

Звёздная система, судя по снимкам, оказалась красивой. Планеты и звезда имели лишь скучные порядковые номера: названия появятся позже, когда их заселят, но про себя я звал звезду Астра. Жёлтая, спектрального класса G1, очень похожая на Солнце внешне, она была немного холоднее, но богаче на протуберанцы. Первая от неё планета – небольшой газовый шар, зелёный с тёмно-жёлтыми прожилками-ураганами. Я назвал его Яшмой, как полудрагоценный камень с Земли. Хорошо смотрится из космоса, но совершенно лишена органической или силикатной жизни.

Вторая – маленький по космическим меркам кусок камня с тремя крошками-спутниками, больше похожими на заблудившиеся астероиды. Непригодна для терраформирования из-за температуры. Жизни на этом небесном теле обнаружено не было. Я называл планету просто Красной.

Третья – земного типа. Подходящая для терраформирования, хотя в первозданном виде малопригодна для жизни людей: в атмосфере содержится много опасных для человеческого организма газов. Следов существования животных на поверхности не обнаружено, однако растительный мир блистал разнообразием. Из-за того, что планета находилась очень далеко от звезды, и света не хватало, гигантские растения приобрели чёрный цвет. Как же хотелось высадиться и посмотреть на всю эту красоту! Планетка была маленькой, в полтора раза меньше Земли. Я назвал её Чернышом – такой она казалась уютной и милой.

Ну у меня и фантазия…

Я рассматривал снимки, сделанные автоматическим зондом с орбиты при большом увеличении, восхищался сказочной красотой растений, так непохожих на земные, и гнал от себя грустные мысли. Обычно «коренное население» планет не переживало терраформирования. Большинство видов погибало после изменения климата, а земные растения и животные обычно добивали выжившие эндемики. Такая красота должна была исчезнуть просто потому, что Земля и ближайшие колонии перенаселены?

Четвёртая планета была отделена от третьей поясом астероидов. Я всегда боялся столкновения с астероидами, но знал – мои страхи не обоснованы, наши пилоты хорошо подготовлены.

А вот сама планета оказалась очень необычной. Она была обитаема, но её населяли весьма примитивные создания – простейшие, образующие огромные колонии. Некоторые из них оказались настолько невероятными, что были видны из космоса. Удивительное дело, коэффициент Энри был больше семидесяти: программа настаивала на разумности обитавшей на планете плесени. Разумная плесень, да уж… Конечно, занятно, но всё равно очень далеко от моих фантазий.

«Не планета, а чашка Петри», – подумалось мне, когда я снова и снова рассматривал снимки, надеясь разобраться. Планета Петри – звучало не очень, да и потомки древнего учёного были бы против, поэтому для себя я назвал её Чашей.

Колонии простейших не могут быть разумными, точка! А коэффициент Энри мог выдать ошибку – общеизвестный для любого космобиолога факт! Подобные ляпы были допущены в случае земных термитников или поселений грызунов на Р'фоссе.

Нельзя было давать Черныша в обиду, потому я немного подкорректировал доклад для мистера Стилла. И всё было бы хорошо, если бы он не зашёл проверить, чем я занят. Цепкий взгляд шефа остановился на мониторе.

– Как закончите – сформируйте, пожалуйста, предварительный отчёт и перешлите на мой коммуникатор, – велел он, но потом заметил, что программа полностью обработала все данные. – Позвольте, я взгляну.

Я не посмел возразить, и Рейн Стилл наклонился над моим столом, изучая полученные выводы с экрана, а потом его внимание переключилось на таблицу, которую я готовил для него.

– Что ж, занимательно. Хорошая работа, но впредь включайте, пожалуйста, в отчёты все важные данные, – нахмурился он, заметив несоответствие. – Пришлите мне без корректировок, я изучу. Через земные сутки нам следует определиться с планетой высадки.

Через двадцать семь часов Рейн Стилл, как и обещал, созвал в кают-компании совещание.

– Мартин, вы неплохо постарались, – именно с этой фразы он и начал. И мне бы обрадоваться похвале от такого человека, но в этом чудился подвох. – Я проанализировал ваши данные и пришёл к выводу, что больше других для терраформирования подходит третья планета. Но, во избежание ошибок, а также в целях изучения, мы высадимся на соседнюю и исследуем её. Возможно, мы найдём там разумную жизнь, а значит, необходимо всё для вступления в контакт.

Команда согласилась с выводами Рейна Стилла, даже наш капитан не стал щеголять своим суперважным мнением, которое имел обычно по любому вопросу. И пока команда обсуждала детали высадки, я забился в угол и оттуда создавал видимость увлечённости процессом, пока мысленно горевал о судьбе Черныша.

Нет, нет, нет, так не должно быть! Одно дело, когда на земной манер переделывают планету, покрытую колонией простейших, устроившихся прямо на голых скалах, а другое дело, когда ставят под удар такую величественную флору, как черные деревья.

Надеюсь, когда Рейн Стилл убедится, что обитатели каменистой планетки не обладают разумом, экспедиция оставит планету-лес в покое.

Глава 2

Корабль занял положение на орбите четвёртой планеты, и мы отправили зонды для взятия проб воздуха и почвы – открытых водоемов тут не наблюдалось, вся вода, предположительно, присутствовала в виде паров, но могли обнаружиться и подземные озёра. И всё это время мы не прекращали попытки определить разумность обитателей Чаши. Если разум обнаружится, то придётся вступать в контакт, следуя протоколу.

Мы провели на орбите планеты больше двух месяцев. Время тянулось долго, в замкнутом пространстве корабля было скучно. Все изображали дружелюбную команду, но, какой бы совместный досуг Наталия ни организовывала, норовили разбрестись по каютам.

Ульрих с Ричардом резались в покер, угрожая научить остальную команду, а когда он надоедал, то в видеоигры – в библиотеке корабля было всё то, что по мнению земных психологов помогало снять стресс. Когда Ульрих не проводил время с приятелем, то пропадал в зале, пытаясь сбросить вес и накачаться. Виктор постоянно был чем-то занят – то обход корабля зачем-то делал, то вырезал у себя в каюте фигурки из мусора, который попадался под руку. Юна под руководством Рейна либо возилась в лаборатории, помогая мне анализировать пробы грунта и атмосферы, либо сидела в каюте, страдая, что перегрузки плохо скажутся на её красоте. Пока не говорит о внешности – приятная и очень умная девушка, с которой можно пообщаться. Но иногда на неё что-то находит и всё, часами рассказывает про блефаропластику и увлажняющие крема для жительниц орбитальных станций. Харрис бесцельно бродил по кораблю, предлагая помочь. Мне показалось, что он хуже всех переживает вынужденный отпуск.

Чем были заняты Корнелиус и Максмилиан – неизвестно. Я же с особым азартом принялся за исследование Черныша. Информации с разведывательных зондов не хватало для полной картины, а ведь так хотелось хоть немного изучить этот прекрасный мир.

Наконец Рейн собрал совещание и объявил радостную для меня и эндемиков Черныша новость – не было обнаружено никаких признаков разума и попыток вступить в контакт. А вот атмосфера, за исключением некоторых примесей, была пригодна для человеческого дыхания. Что ж, терраформирование и не такие проблемы решало! Во мне забрезжила надежда, что никто не тронет маленькую чёрную планетку с её замечательными лесами…

Высадку на четвёртую планету назначили на сто пятьдесят третий день экспедиции. Из соображений безопасности на корабле должно было дежурить не менее половины экипажа, поэтому Корнелиус Вульф, Харрис О'Харрис, врач Наталия Бочарова, Семёнов и Максимилиан Бошан остались, а мистер Стилл, Ричард Трейси, Ульрих Шеффер, химик Юна Кан и я подготовились к высадке.

Рейн Стилл, как выяснилось, запомнил моё предвзятое отношение к Чаше и хотел оставить меня на корабле, но мне удалось убедить всех, что из меня выйдет идеальный носильщик. Никому не хотелось тащить аппаратуру на себе и ходить в тяжёлом и неудобном экзоскелете вместо лёгкого скафандра класса TP1.

Для приземления было выбрано ровное плато. От края до края – голый пыльный камень. Я шёл позади и нёс всю аппаратуру, оглядывая унылые окрестности. Рейн Стилл постоянно косился на меня, словно ожидая какой-то пакости. Так странно – это моя первая высадка на другую планету, а я испытывал лишь раздражение. Меня сильнее взбудоражила наша тренировочная высадка на Ганимед, ещё в университете. Всё, о чём я мог думать сейчас – это как доказать непригодность Черныша для терраформирования.

Заблудившись в своих мыслях, я чуть не налетел на внезапно остановившегося Рейна. Ровное, как покрытие космопорта, каменное плато закончилось обрывом, под которым раскинулось… озеро? Нет, это было не озеро, а огромная колония местных обитателей. Не думал, что зрелище окажется настолько мерзким: серо-сизая масса, напоминающая гной, волновалась, норовя выплеснуться на берег.

Ричард с суеверным ужасом смотрел, как жижа колышется в своём ложе, Ульрих присвистнул, а куклолицая Юна взвизгнула, когда одна из волн достала чуть ли не до самого берега.

И только Рейн Стилл остался невозмутимым. Я позавидовал выдержке этого человека.

– Мы устроим временный лагерь. Нужно взять образцы, а затем установить, является ли колония разумной. Действуем согласно протоколу, – сообщил он.

Пока Юна с моей помощью брала пробы воздуха и грунта, делала фото и измеряла показатели среды, остальные занялись налаживанием контакта в соответствии с протоколом. Это было похоже на цирк: они с серьёзными лицами приветствовали жижу на всех известных языках, развернули портативный экран, показывали ей различные картинки и схемы. Жижа, естественно, не отвечала. Я буркнул себе под нос:

– Понятно, что она неразумна!