Конечно же, в скафандре был включён передатчик, к чувствительности которого я ещё не привык, а у мистера Стилла оказался хороший слух! Иначе и быть не могло! Рейн Стилл развернулся и окинул меня таким ледяным взглядом, что показалось: сейчас скафандр покроется инеем изнутри.

– Мистер Ри, как видно, считает нас всех дураками, – проговорил планетолог. – Один раз он поставил под сомнение коэффициент Энри и решил не включать часть данных в отчёт. А теперь он возомнил, что умнее протокола. – Все обернулись, глядя то на меня, то на Рейна Стилла, ожидая, что же будет. Что может быть интереснее, чем разнос коллеги! Мой руководитель немного помолчал, после чего резюмировал: – Но не стоит относиться предвзято. Возможно, это всё энергия молодости, и мистер Ри просто желает заниматься прикладными исследованиями. А значит, он отличная кандидатура для дежурства.

Дежурство… Согласно протоколу, после неудавшейся попытки контакта на планете должен остаться представитель экспедиции, при наличии выявленных опасных факторов – двое. Для этих целей выбирали кого-то из ксенобиологов или планетологов, чаще – методом жеребьёвки. Надо быть вконец отбитым, чтобы вызваться на такое добровольно. А я вот… договорился до дежурства. Причём, судя по отсутствию здесь хищников, агрессивно настроенных туземцев и возможных природных катаклизмов, – до дежурства одиночного.

Остальные члены команды поддержали идею. Никому из них не хотелось оказаться на моём месте, поэтому мнимый доброволец их обрадовал. Ещё эта пугающая жижа… Брр! Мне показалось, что команда облегчённо вздохнула, когда для них пришло время покинуть планету. Мне оставили модуль связи, укрытие – палатку с воздушным блок-фильтром, где можно было находиться без скафандра, а также запас воды и провизии.

– Проявите себя с лучшей стороны, мистер Ри, – напоследок бросил мне Рейн Стилл, не оборачиваясь.

Мне показалось, или в этой фразе проскользнули не только язвительные, но и одобрительные нотки? Я застыл в удивлении, но потом вспомнил, что именно Стилл был инициатором моего своеобразного наказания. Похоже, мне показалось. О каком одобрении могла идти речь при таком раскладе?

Меня ждало десять дней ада. Конечно, сутки на Чаше были в два раза короче земных, но те, кто не знает, что такое система утилизации отходов скафандра, не смогут в полной мере оценить мою печаль. Это весьма отвратительное занятие – много дней подряд справлять свои нужды, надеясь лишь на систему очистки скафандра. Занятно, что, когда я учился, выпускники любили рассказывать первокурсникам ужасы про забившуюся систему самоочистки и резервуар с продуктами жизнедеятельности, вскрывшийся внутрь скафандра. Технически такое было невозможно, мы ржали над наивными перваками, которые пугались глупых россказней… И лишь теперь, оказавшись в таком скафандре один на планете я понял, что это было совсем не смешно!

Помимо физического дискомфорта и дурацких страхов, я испытывал невыносимую скуку. На планете было пугающе тихо. В мои обязанности входило постоянное наблюдение за мерно колышущимся озером жижи и метеорологическими условиями. Раз в день я отправлял отчёт на корабль – аккумуляторы модуля связи не были рассчитаны на большее.

Ближе к концу третьих суток меня обуяла тревожность, я не мог найти себе места. Мне даже начало казаться, что жижа стала колыхаться сильнее в своем ложе, а один раз краем глаза я заметил, что она потянула к палатке щупальце. Но стоило мне обернуться, оно волшебным образом исчезало. Я пересмотрел видео с камер наблюдения, но ни одна ничего не зафиксировала, поэтому я решил, что виной всему изоляция. О галлюцинациях я докладывать не стал, не хватало ещё внепланового психиатрического освидетельствования. Обычно те, кого на него направляют, больше не участвуют в исследовательских миссиях, даже если комиссия подтверждает, что человек полностью здоров.

С целью хоть как-то развеяться, я решил больше гулять по берегу этого озера. С утра я выходил на прогулку, а к вечеру возвращался, чтобы отправить отчёт и поесть. Но как бы далеко я ни заходил, почти ничего не менялось – камни, обрыв и «разумная» жижа. Я шутил про себя, что, если бы жижа была разумна, она бы точно захотела покинуть столь унылое место.

Единственное, на чём останавливался взгляд – несколько странной формы валунов, которые я нашёл в сорока минутах пути от лагеря. Они были из той же породы, что и всё остальное на этой планете, но на их боках обнаружилась непонятная эрозия, словно камень облили кислотой. Ветер не смог бы вызвать такую, воды на Чаше не было. Я сделал снимки и прикрепил их к архиву. Надо прогнать изображения через корабельную базу данных, вдруг объяснение найдётся.

Тревожность не проходила. На пятые сутки я отодвинул палатку метров на пятьсот от обрыва, но страх не прошёл, только усилился, и появились проблемы со сном. По протоколу следовало доложить об этом, но внеплановое психиатрическое освидетельствование пугало сильнее «жижи».

На седьмой день я увлёкся прогулкой и забрёл так далеко, что пришлось возвращаться бегом. Согласно регламенту, отчёты отправлялись каждый день в одно и то же время. В случае задержки более чем на два земных часа автоматически высылался сигнал тревоги, и на планету высаживалась спасательная экспедиция. Страшно представить, чего бы я наслушался от капитана и мистера Стилла, если б из-за моей моего неудачного променада пришлось лишний раз гонять модуль высадки.

В этом районе было очень много камней разных форм и размеров, хотя причина их появления оставалась для меня загадкой. Я собирался указать на эту геологическую аномалию в сегодняшнем отчёте. Я бежал вдоль самого края озера – берега были устойчивыми, несклонными к обвалам, и казалось, что это безопасно. Это было бы безопасно, если бы я не споткнулся о камень на полной скорости. Не имея возможности остановиться и замедлить своё падение, я перелетел через край обрыва и угодил прямо в жижу. Я даже толком испугаться не успел.

«Хоть бы скафандр не подвёл!» – промелькнуло в голове.

***

– Мартин, ты опозорил нашу семью! Из-за тебя такая экспедиция пошла псу под хвост… – Со мной говорил Рейн Стилл, но голос и слова принадлежали моему отцу. – Бестолочь, ксенолюб! Убирайся из дома!

И хотя я вроде бы помнил, что давно ушёл из дома, внутренне сжался, ожидая оплеухи, но слова причинили даже больше боли. И оплеуха последовала, не болезненная, но очень унизительная. Я снова стал маленьким мальчиком, которого могли ударить за несерьёзные провинности, потому что «так воспитывали наши предки, и в те времена родителей уважали!»

Нет, не уважали. Боялись. И я боялся отца, пока не ушёл из дома. Зато мистер Стилл оказался тем, кого я действительно уважал. Разочаровать его для меня было пыткой.

– Убирайся! Не хочу тебя больше видеть… – сказал Рейн Стилл, брезгливо сморщился и отвернулся.

Я почувствовал себя ничтожным и отвратительным…

Вдруг прозвучал голос. Даже не голос, а чужие мысли, странным образом оказавшиеся у меня в голове: «Ты же не хочешь, чтоб всё так было?»

Нет, нет, не хочу, только не так! Я замотал головой, и тогда перед глазами встала другая сцена. Да так явно, словно всё происходило на самом деле.

Корабль на орбите Черныша – планеты с чёрными растениями. Главный зал украшен, как для дорогих приёмов, гости облачены в смокинги и вечерние платья.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать открытие планеты-заповедника имени выдающегося планетолога, обладателя Нобелевской Премии Мира, Мартина Ри…

Рейн Стилл в первом ряду, смотрит на меня с гордостью и восхищением. Дорого одетые люди поздравляют, бизнесмены-меценаты предлагают гранты на исследования. Казалось, лучше и быть не может, но нет! Когда торжественная часть закончилась, мистер Стилл подошёл ко мне и пожал руку.

– Ты молодец, Мартин!

Я замялся и смущённо, но горячо ответил:

– Я бы ничего не смог без вас, мистер Стилл, вы…

Он перебил меня:

– Рейн. Можешь звать меня просто Рейн. Буду рад сотрудничать с тобой, открывая новые планеты!..

Ох, это невероятно! Я готов отдать всё, что у меня есть, чтобы это оказалось реальностью…

«Ты же хочешь, чтобы так всё и случилось. Нам всё известно о тебе. Прямо сейчас ты подумал: „Хоть бы галлюцинация не исчезла“, но наш голос в твоей голове – не галлюцинация. Мы жители этой планеты и общаемся телепатически. Ты, человек, хрупкое существо с другого края галактики, считал, что мы неразумны, но ошибся. Наш разум превосходит ваш, но тело не предназначено для путешествий за пределы этой жалкой планетки. Мы заперты тут. Помнишь, как в детстве ты слышал волшебные сказки о существах, исполняющих желания? Они были заперты в лампах и обещали избавителю исполнить три любые просьбы. Но мы не джины из сказки и исполним не три, а бесконечное множество желаний».

Я словно окаменел. На миг придя в себя, я понял, что жижа поглотила моё тело: руки и ноги не шевелились, прозрачный участок шлема был полностью залеплен.

«…ты получишь, что захочешь! Просто пусти нас в своё тело. Мы поможем тебе. Ты обретёшь способность адаптироваться к любой среде. Жить на планетах, на которых раньше не ступала нога человека, любоваться их красотами или стать самым известным на своей родине планетологом!»

«Зачем вам я?»

Голос в голове на мгновение замолк, сменившись головной болью, но потом зазвучал снова: «Наша планета испытывает дефицит ресурсов, но мы не способны её покинуть иначе, чем в теле другого существа».

«Так вы паразиты?!»

Внутри всё сжалось от ужаса. Сейчас человечеству было известно две разумных расы, являющихся паразитами, и обе были объявлены вне закона, потому что бесконтрольно заражали всех совместимых с ними гуманоидов, что всегда заканчивалось смертью носителя. «В случае заражения инопланетным организмом пострадавший помещается в карантин первого уровня либо до полного выздоровления, либо до наступления биологической смерти заражённого», – гласили «Правила проведения экспедиций за пределы Солнечной системы» или просто Правила – основной документ, которого мы придерживались, находясь в экспедиции.

«Лучше назвать это симбиозом. Мы не станем уничтожать это тело, наоборот, поможем использовать все его возможности. Обещаю тебе долгую, очень долгую жизнь и исполнение всех твоих желаний».

Я не мог согласиться. Сразу представил Рейна Стилла на моём месте – он бы точно не поддался на уговоры.

«Отпустите!» – подумал я. Разумная жижа и не думала подчиняться. Вместо этого она поменяла тон и снова принялась уговаривать.

«Мартин, ты сам думал, что это отвратительное место. Климат поменялся, и планета стала безжизненной, теперь нам всё сложнее добывать себе органические вещества. Возможно, колония скоро погибнет. Мы хотим, чтобы выжила хотя бы часть. Мы обладаем общей памятью, а значит, это будет равно выживанию вида. Помоги нам, Мартин! Мы уверены, что ты поймёшь. Прости, что прибегли к такому способу вступить в контакт, прости, что напугали. Но помоги нам!»

Я почувствовал лёгкость во всём теле, и в голове откуда-то появилась мысль: «Мне нужно согласиться». Почему бы и нет: регенерация, адаптация к любой атмосфере, прогулки по другим планетам без скафандра. Идея начала казаться очень заманчивой, пусть я сам не мог понять, как так быстро поменял мнение.

Пятая глава Правил, параграф один гласит: «В случае, если обнаружены терпящие бедствие разумные существа, необходимо оказать им посильную помощь». Он, конечно, конфликтовал с другим пунктом, и в таких случаях следовало исполнять тот, который безопаснее для команды. Но я словно об этом забыл.

«Нам нужна твоя помощь. Ты можешь остановить вымирание уникальной расы и стать героем, а можешь поступить так, как велят тебе формальные Правила…» – звучало в голове.

«Когда я найду планету себе по душе, я останусь там и смогу дышать их воздухом, разве это не замечательно?» – подумал я.