Валерий Копейченко: Следы от старых «Жигулей»

Часть 1

Следы от старых «Жигулей»

Многие знают, как выглядели советские общежития. Лицом общаги был коридор, в котором из-за нагромождения различных вещей, предметов протиснуться было очень сложно. Пол в коридоре, как правило, был облезлый и некрашеный. Еще, для худшего варианта советской общаги, были присущи такие черты, как висящая везде электропроводка на скрутках, пустые патроны в коридоре с одной только тусклой лампочкой, общие, часто протекающие туалеты и душевые, кухни с жирными печками и тараканьими бегами после включения лампочки, именно лампочки, а не светильника.

В этом же, бывшем общежитии, который уже имел статус жилого дома, после ряда ремонтов, квартиры и коридор выглядели вполне нормально.

Кухня была хоть и общей, но чистой и уютной. Раритетом на кухне стояла ржавеющая, но с нержавеющим баком, неработающая стиральная машина. Ею нельзя было пользоваться по назначению, поэтому Мария Семеновна, одна из проживающих в этом доме, хранила в баке сыпучие продукты – крупы, соль, сахар – и накрывала машинку узорчатой накидкой, которую частенько стирала. Общая дверь в дом была всегда без замка. Замки были у каждого в квартирах.

Дом этот, бывшее общежитие для приезжих, ранее принадлежал местному кирпичному заводу и располагался в небольшом поселке, расположенном недалеко от областного центра. Его жители, живущие здесь уже давно – четыре семьи – старушка Мария Семеновна, тридцатишестилетняя Елена, еще одна одинокая женщина, лет пятидесяти, Ирина Сергеевна и семья с ребенком семи лет. Глава этой семьи работал монтажником охранно-пожарной сигнализации, его жена занималась домашним хозяйством. Квартира им осталась по наследству от родителей жены.

У Елены был гражданский муж, но он давно уже не появлялся в объятия своей, то ли жены, то ли подруги. В последнее время семейных отношений у этой пары не было. Были просто редкие встречи.

Рядом с этим домом год назад поселился шестидесятичетырехлетний мужчина. Бывший известный судья из областного центра. Три года назад умерла его жена. Боль утраты преследовала судью очень долгое время, так как любовь к этой женщине он берег до последнего дня их совместной жизни. В городе у пенсионера остался сын с семьей. Николай Игнатьевич Руденко, так звали судью, решил пожить на природе, поближе к земле, отдельно от детей.

В поселке приезжий пенсионер быстро подружился с соседями. Особенно, ему приглянулась Ирина Сергеевна.

… Ранним утром, в пятом часу, услышав крики с прилегающего двора, а двор условно был двором – без ограждений и забора, Николай Игнатьевич быстро вышел на улицу и, увидев несколько возбужденных людей возле соседнего дома, поспешил туда. Напротив бывшего общежития через дорогу под деревом лежал мужчина с ножевыми ранениями в шею и без признаков жизни. Скорую и милицию уже вызвали. Но еще до их приезда жильцы дома в погибшем узнали гражданского мужа Елены. Николай Игнатьевич сразу же подошел к лежащему, прямо на вытоптанной дорожке, бездыханному телу, внимательно, без любопытства, его осмотрел. Как бы продолжением указательного пальца правой руки на земле была прочерчена короткая линия с черточками на конце. Было подобие стрелки. Что это? Что хотел сообщить погибший? Попытка написать имя напавшего преступника? Или штрих конвульсии?…

Скорая помощь приехала быстро, а вслед за ней появились оперативники. Судмедэксперт уже работал со своим объектом, когда подъехала еще одна милицейская машина с кинологом, следователем Левченко и заместителем начальника райотдела Ворвулем. Пес Дружок по приказу своего хозяина сержанта Лесового, впитав предложенные ему запахи, включился в поисковую работу. Для начала он грозно залаял в сторону мужчины, садившегося с Левченко и Ворвулем в машину. Это был парень, первый увидевший труп и сообщивший в милицию об этой страшной находке.

Звали парня Никита. Запах от него и немного нарушенная координация выдавали его состояние, на этот час, уже не тяжелого, опьянения. С его слов после ночных посиделок с друзьями он возвращался домой и случайно наткнулся на тело. Думая, что лежавший мужик после ночных увеселительных гастролей пребывает в таком же состоянии, как и он, Никита, со словами «Рота, подъем!», схватил лежащего за рукав, потянул на себя и…обомлел. На шее у мужика кровоточила ножевая рана, и, наверное, не одна, а тело не подавало никаких признаков жизни. В растерянности парень обвел взглядом округу, и глубже осознав ситуацию, побежал к ближайшему окну жилого дома. Там он нервно застучал сначала в первое окно, затем во второе, третье…

Ищейка не ограничилась лаем на расстоянии в сторону машины, где находились Левченко, Ворвуль и Никита. Она очень резво подбежала к авто и начала лаять еще громче и яростнее. Лесовой понимал, что пес мог реагировать на Никиту, у которого были контакты с погибшим. Зная, что теряется драгоценное время, он буквально оттащил собаку от автомобиля и предложил псу поиск в другом направлении.

Николай Игнатьевич, стоя в стороне с небольшой группой жильцов соседних домов, внимательно наблюдал за происходящим. Его профессиональная деятельность, его знания подобных ситуаций позволяли делать некоторые выводы, умозаключения, сопоставлять…. Появилось необъяснимое желание, даже влечение, разобраться в произошедшем событии. Сейчас для него интересными и первостепенными были два вопроса – умышленное это убийство или случайное. И второй – этот парень…

Дружок зигзагами подобрался к дороге. Не отрывая своего носа от земли, покружился на одном месте и еще раз залаял в сторону милицейского автомобиля. Затем он виновато посмотрел на своего хозяина, давая понять, что его работа на сегодня закончилась.

– Похоже, что убийство умышленное, – размышлял Николай Игнатьевич, глядя на милицейского пса.

– Либо убийцу здесь ждала машина, либо он сам на ней приехал.

Чуть позже, когда эксперт тщательно обследовал место происшествия и уехал, Николай Игнатьевич также побродил вокруг, но, ни малейших следов автомобиля не обнаружил. Трудно было, что-нибудь заметить на чистом асфальте. К тому же, немало машин уже проехало на этом участке. Тем не менее, возникшая версия стала у судьи основной.

Николай Игнатьевич был известен многим в правоохранительных кругах поселка. Его здесь уважали. Знали его по прошлой профессиональной деятельности, да и сейчас иногда обращались за консультацией. Поэтому, когда судья уже в финале предварительного сбора информации подошел к Левченко и спросил про Никиту, следователь с охотой, но немногословно, высказался. Маловероятно подозревать парня в содеянном преступлении, но пока отбрасывать такое предположение он не собирается.

– Все покажет экспертиза и дальнейшее расследование, – сделал вывод следователь…

– Что за фрукт, этот погибший? – повернул свои размышления в другую сторону Николай Игнатьевич.

То, что он знал о Федоре, так звали бывшего гражданского мужа Елены, не было секретом. Родился тот в этих краях, рос не в очень благополучной семье, без контроля и без надлежащего воспитания. Лет в шестнадцать попал в детскую колонию для несовершеннолетних, а в двадцать шесть получил восемь лет тюрьмы за групповое преступление с убийством. После освобождения неизвестно где он обитал, но частенько появлялся в поселке. Здесь он завел знакомство с вышеупомянутой Еленой и вскоре переехал к ней. Прожив около полугода в статусе семьянина, Федор понял, что ему надоела такая жизнь. Любовь была без радости, значит, разлука будет без печали – решил Федор и исчез…

– Позвоню-ка я Мишке, – решил Николай Игнатьевич.

Его все больше интересовало и втягивало расследование преступления. А Мишка – это был один из его друзей, прокурор городской прокуратуры областного центра Михаил Иванович Малеев.

– Если в органах что-то известно о погибшем, быстрее можно выйти на подозреваемых. Помогу местным, – думал судья-пенсионер.

В том, что произошло не случайное убийство, Николай Игнатьевич, почему-то был уверен, хоть и подтверждений этому было пока немного.

Почти так же думал и следователь Левченко. Убийств, а тем более умышленных, в его тихом поселке не было уже давно. Совершались различные правонарушения – драки, кражи, угоны, мошенничество и прочее, но посягательств на жизнь не было.

Оперативник ждал результаты экспертиз, но некоторые выводы для себя предварительно уже сделал. После работы их милицейской овчарки крепла уверенность, что убийца приехал и уехал на автомобиле. То есть, он поджидал Федора и, естественно, откуда-то знал, что тот появится в этом месте и в конкретное время. Какие-то следы эксперт-криминалист собрал на асфальте, но с его слов, шансов радоваться было мало. Далее. Удар в шею был профессиональным. Наверное, быстрым, сильным и в нужное место. Вряд ли это сделал Никита с его ростом и физическим состоянием на тот момент.

– Подождем, что скажут эксперты, но кое-что проверим сейчас, – закончил свои рассуждения Левченко.

… После обеда Николай Игнатьевич позвонил другу Михаилу Ивановичу. Обменявшись фразами «как твое здоровье?»-«не жалуюсь»-«как твое?»-«тоже нормально», пенсионер-судья изложил другу-прокурору свою просьбу «пробить» по ведомственным каналам названную фамилию, подчеркивая, что искомый отбывал тюремный срок.

– Если только тебя не затруднит это мое сугубо личное и не очень важное обращение, – добавил Николай Игнатьевич.

И услышал в ответ:

– Не затруднит. Жди мой звонок.

… Часов в пять вечера Малеев позвонил.

– Сделаем так. Я сейчас отвечу на твою просьбу коротко, а ты, если моей информации окажется мало и если будет желание, подъедь на днях, можешь даже завтра. Попьем чайку, пообщаемся, и я попробую организовать тебе доступ к информации по интересующейся тебя личности. Докладываю. Федор Иванович Боровой, 1976-го года рождения. В 2010 году освободился с мест лишения свободы. Отбывал срок, восемь лет, за групповое ограбление с убийством крупного предпринимателя. Веских доказательств, что убил он, так и не нашлось, но на приговор хватило. Действовал с напарником, Корчинским Сергеем Владимировичем. А теперь, внимание. Самое интересное. Два дня назад Корчинский был убит ножом в своем частном доме. Кого ты там ловишь? Приезжай – расскажешь. Жду, – закончил свой доклад Малеев.

– Вот это новость! Вот это поворот, – не зная как реагировать на сообщение прокурора, думал Николай Игнатьевич, – теперь-то я поеду обязательно.

… – Хорошо выглядешь, – встретил друга Малеев, – может и мне уже пора на покой. Смогу ли без работы? Рассказывай, как ты? Время у нас есть.

Поведав Михаилу о своих пенсионных делах, о семье и выслушав друга, Николай Игнатьевич, понимая, что у того рабочее время, напомнил о своей просьбе, коротко сообщив о происшествии.

– Ну, что же, товарищ Пуаро, если тебе на пользу ребусы и загадки, помогу. Внизу, в нашем архиве, у Анны Сергеевны лежит интересующее тебя дело. Попросил на один день. Поработаешь, заходи на чай. Я здесь, – подытожил Михаил Иванович.

… Было уже пять вечера, когда Руденко вспомнил о друге и о чае. Нет, о чае и о друге, так как обеденный бутерброд с кофе у Малеева давно уже растворился, и кушать хотелось. Дело было объемное, вникать надо было внимательно, кое-что приходилось перечитывать, к кое-чему возвращаться.

Складывалась такая картина девятилетней давности.

В загородном доме дачного поселка был убит со своего охотничьего ружья известный в городе среднего уровня предприниматель Соколов. Известен он был тем, что владел рынком, который пользовался у горожан немалым спросом. Обнаружили труп вечером. После настойчивых звонков, на которые никто не отвечал, приехала жена предпринимателя. Она знала, что муж собирался за город.