Мальчик ахнул от испуга и поймал медяк на своей груди. Чужак же скривил неприятную улыбку и помотал головой. Он встал на ноги и натянул капюшон так, что теперь можно было увидеть лишь его гладко выбритый подбородок. Потеряв весь интерес к испуганному мальчугану, пришелец двинулся к указанной хате.

* * *

Имение у старосты было и впрямь знатным. Большой огород, поросший отчего-то сорняком и полынью, хлев на заднем дворе и дом, в котором, по меньшей мере, было комнат три, если не больше. Чужак явно пришел по адресу. Он привязал коня к колышку забора и подошел к двери. Тремя сильными ударами кулака по ней он вызвал гнев хозяина:

– Я ЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО НЕ УБЕРУ ОБЪЯВЛЕНИЯ, ВАЛИТЕ ОТСЮДОВА, И НЕ СМЕЙТЕ ИХ СРЫВАТЬ, ТРЕКЛЯТЫЕ КМЕТЫ, ЧТОБ ВАШУ МАТЬ ЗА…

– Открывай, я пришел убить ведьму! – Попытался перекрикнуть мужицкий голос чужак.

Дверь со скрипом отворилась, за ней стоял толстый мужик лет сорока. Его шелковый сарафанец, подвязанный узорчатой опояской говорил о том, что он занимает высокое положение среди других крестьян, а круглое бородатое лицо только подтверждало это. Он огляделся по сторонам, будто проверяя, не засада ли это, а потом перевел взгляд на незнакомца.

– Убить? Хм, ну ладно, пошли в дом, господин. Обсудим это без лишних глаз.

В доме воняло хмелем и кислыми щами. Когда они уселись за стол, староста подозвал свою женушку, та подбежала к столу и разлила им пива, после чего тут же сбежала в другую комнату.

– Небось, опять молиться ушла. – Сказал староста, отхлебнув из кружки. – Так как вас звать?

– Йоахим. – Представился чужак.

Староста Фефан окинул своего гостя оценивающим взглядом. Тот выглядел странно, словно дед-друид напялил на себя все что можно и отправился в путь к подвигам, вряд ли такой мог помочь.

– Эх, Йохим…

– Йоахим. – Поправил его гость.

– Да-да, Йоахим, а уверены вы, что справитесь? Это ведь невесть что, эта работа для какого-нито венанди там, охотника на чудовищ, понимаете? – Фефан вздохнул. – Только чего-то они нашу деревеньку стороной обходят.

Йоахим даже не постарался прикрыть своей ухмылки.

– Ну, вам повезло. – Проговорил он и оттянул рукав потёртой кожанки, за ним скрывался странный выжженный символ в форме спиральной руны. – Я буду получше всякого венанди…

Староста ужаснулся, отпрянул от стола и чуть не свалился на пол. На лице его изобразился неприкрытый страх. Поджилки затряслись так, что даже Йоахим чувствовал распространяющуюся по полу вибрацию. Казалось, Фефан сейчас закричит, но вместо этого он, к счастью для своего гостя, медленно сглотнул ком страха и прикрыл рот трясущейся рукой.

– Ты… ты… – Повторял он, тяжело выдыхая слова.

Йоахим стянул капюшон и поправил сальные черные патлы, спавшие ему на глаза.

– Верно, бледноликий, человек без глаза, называй, как хочешь. Сейчас важно не это.

– Вас же… не осталось…

– Как видишь, один остался. – Послышался тихий смешок. – Я бы сказал лучший из всех…

Был слышен лишь женский шепот молитвы, доносящийся из другой комнаты, пораженный староста больше не смел говорить. Йоахим же его торопить также не стал, он облокотился на стол, уперся подбородком о скрещенные пальцы и с интересом стал рассматривать испуганную пухлую морду старосты. С такой, по его уразумению, явно можно было бы поиметь немало серебра…

– Ох, да хватит в штаны ссать! – Неожиданно воскликнул Йоахим. – Твоих детей я забирать не стану.

Эти слова прозвучали для Фефана, словно успокаивающее заклинание. Он, все еще тяжело дыша, пододвинулся обратно к столу и отпил пива.

– Некого уже забирать…

– Даже так? Ну, до этого мы еще дойдем. Сначала по порядку, у вас там написано про какую-то ведьму, одного лишь этого будет мало. Давай мне конкретику, и я посмотрю, что тут можно сделать.

Староста смял свой сарафанец у плеча в кулак, опустил голову и что-то прошептал – помолился, видимо, после чего снова начал говорить.

– Конкретика-то… будет конкретика. Ведьма у нас уже лет шесть обитает. Сначала она мало проблем доставляла – то курицу сворует, то псину местную загрызёт. Но всё ей прощалось. Люди тогда начали думать, что она нас защищает, у нас ведь в лесу после её прихода, ни волков, ни медведей не осталось, даже лисы посбежали, а это, вроде, небольшая уплата за её защиту.

Йоахим мысленно переругался. Он догадывался, что орудует здесь явно не ведьма, потому как сам нередко сталкивался с магессами-отступницами, практикующими запретные искусства. Они часто искали спасения в мелких деревушках и приносили немало бед, но это явно не тот случай.

– Небольшая уплата? – Йоахим побарабанил пальцами по столу, после пододвинул к себе кружку пива. – Думается мне, вскоре она начала расти?

– Ага. После кур пошли свиньи, после свиней – коровы, а после коров… – Староста шепотом выругался. – Один раз у нас девочка пропала… думали, потерялась или убежала. Отправились мы тогда всей деревней её искать. Ну и найти-то мы её не нашли, естественно, но потом, как заметили, что ведьма скот тащить перестала, поняли, какова её новая цена за наше спокойствие…

“А может и человек это?” – Подумал Йоахим.

– И вас цена такая устраивала, раз вы ее шесть лет терпели. – Подытожил он. – А как она выглядела?

Староста немного поразмыслил, а затем снова заговорил полутихим обреченным голосом.

– Как-как, ведьма, она везде ведьма. Ну, наша разве что пернатая, да с зубами сверкающими, я её сам-то ночью краем глаза видел. – Староста немного задумался. – Тут проблема в том, господин, что объявления попросту не было, я его только с неделю назад повесил, а до того люди мне не давали, отговаривали всё, они ведь до конца верить не прекращают, что эта паскуда нас оберегает.

– Повесили неделю назад? И что же стало причиной этого внезапного приступа смелости? – Йоахим потянулся к старосте. – Кажется, нам пора поговорить о ваших детях?

Староста ахнул от этих слов. Он схватил свою кружку и залпом допил ее содержимое. Рявкнув испугом и пивной отрыжкой, он снова заговорил.

– Я… я запрещал Веславке, дочери моей, играть далеко от дома, и она слушалась меня. – Голос старосты задрожал, он вытер слезу, стекшую ему на лицо. – Недели две назад она кормила курей близ дома и всё было, вроде, хорошо, но потом… крик… Я и стоял недалеко вроде, но, когда прибежал, её уже не было. Я сам-то супротив ведьмы никак не справлюсь, да и наши дурни всё пытаются меня остановить и отговорить. Мол, моя дочь – избранная! Она – ученица колдуньи, её преемница, которая тоже нас защищать будет. Я в этот бред не поверю ни за что, поэтому накалякал бумажек, грамотой я владею все-таки, развесил везде объявления написанные и вот, теперича мы тут с вами сидим. Вы поймите, Веславка мне дорога, что вам ваша же жизнь. – Староста, отпустив столь яркую аллегорию, вдруг замолчал, прикусив губу. Затем, поведя неуверенно взглядом вниз, он совсем тихо, почти шепотом, начал говорить то, что, видимо, побоялся бы сказать прилюдно. – Она-то, по правде сказать, и дочь мне не родная. Не можем мы с женой иметь детей, сколько раз пытались – ничего. Не знаю уж в ком тут дело, но когда мы совсем отчаялись, святой Мистиил благословил нас и преподнес подарок, корзинку под дверь, а в корзинке той орущая девчушка, – Староста перестал трогать свои слезы, те уже ручейком лились из его глаз.

– Вот, значит как. – Йоахим понимал, что “божественный подарок” – не более чем дочь какой-нибудь деревенской шальной девки, но рушить прекрасную сказку не стал. – Ведьма похищала только девочек?

– Да. – Утерев лицо, ответил староста.

– Когда она начала это делать и скольких детей утащила?

– Началось? Да года четыре назад, наверное, каждый год по девочке крала, последней дочку мою, две недели уж прошло…

– Понятно. – Сухо ответил Йоахим.

Они замолчали. Йоахим уставился на стол, по которому он пальцем описывал странные фигуры. Староста же смотрел пожирающим взглядом на гостя и выжидал от него ответов.

– Ну, так что, мастер? Что у нас здесь? – Не выдержал он после минутного молчания.

Йоахим ответил сразу же

– Не буду врать. – Грубо начал он. – Дела у вас – дрянь. Бестия, что здесь завелась, никакая не ведьма, – Он отстегнул от ремня небольшую книжку и показал старосте тварь, о которой тут же начал говорить. – Вот, ворожея, магией она владеет, но слабой, больше полагается на ловкость и силу, всех похищенных детей обращает в себе подобных, но на полное обращение уходит около двух лет, поэтому у вас как минимум три, а скорее всего и четыре монстра, и одна наполовину обращенная девочка с разумом курицы.

– Ох-ох-ох, не думал я, что всё так плохо, а дочка-то моя, её еще можно спасти? – С надеждой спросил староста.

– Да, скорее всего, если вы не солгали на счёт времени, но выйдет это вам дороже.

– Дороже? Так ведь раньше вы помогали людям только потому, что должны…

– Раньше и дети чудесным образом к нам попадали, теперь же, к вашему счастью, все иначе.

– Эх… сколько?

Йоахим скверно улыбнулся и достал из-за пазухи небольшие деревянные счёты, следом принявшись оговаривать все затраты.

– Тварь средней силы, поэтому за одну голову я возьму пять серебряников – Он сдвинул несколько костяшек в другую сторону. – Также мне придется приготовить зелья и специальное масло, это еще пять серебряников… – Йоахим о последнем, очевидно, соврал, но костяшки все равно сдвинулись с места. – Ну и два за износ стали, конечно, и, наконец, оплата риска. – Рука Йоахима вдруг замерла, и он пронзительно посмотрел старосте в глаза. – Спасти девочку ещё можно, но на это у меня остаётся всего лишь один, может, два дня. Придётся опустить время на полноценную подготовку и проведение ритуалов и выдвигаться завтра на рассвете, это сильно усложняет задачу.

– Я заплачу! – Завопил староста. – Сколько угодно!

– Это хорошо. Только… вы не знаете, где бестии могут отлеживаться, прятаться то есть. Есть ли здесь поблизости какой-нибудь грот или расселина?

Староста нахмурил брови и почесал лысый затылок.

– Хм… здесь в лесу, в половине версты к югу от деревни есть одна пещерка, там они, вроде как, и скрываются. – Ответил староста. – Говорят, раньше там еще жили те бандиты, но я не уверен…

– Какие еще бандиты?

Фефан, казалось, удивился сам себе.

– Ох, и почему я забыл рассказать о них, господин. До ведьмы же нашу деревню в страхе держали бандиты или мародеры, или эти… как ихних там… дезентиры, хрен этих ублюдков разберёшь… их во время затраханной Вечной войны расплодилось, словно мух у коровьего дерьма…

Слова старосты были наполнены болезненной злостью. Вечная война, о причинах начала которой помнят разве что только некоторые чародеи и остатки эльфийской знати, приближенные к королевским семьям, принесла людям много бед. И целые поколения семей мародеров – лишь малая их часть. Девяносто восемь лет войны (если откинуть все перемирия) смутно отразились на прогрессе Тримасковья и Андерлана – две империи, когда-то самые могущественные из всех порубленных королевств, превратились в два огромных выжженных поля, на которых царит чума, беззаконие и разруха. И даже, несмотря на пакт “О Вечном Прекращении Вечной Войны” люди до сих пор не могут поверить в её конец, говоря о том, что это просто передышка на несколько лет, просто два государя присели поточить мечи, и скоро вновь разгорится пламя войны…

Йоахим немного призадумался.

– Бандиты… хотелось бы поподробнее, возможно это поможет.

Староста Фефан потускнел и потупил взгляд, будто начал вспоминать то, что вспоминать совсем не хотелось. Ненадолго задумавшись, он начал свой рассказ.

– Они пришли за год до энтой… как вы её там назвали?

– Ворожея. – Ответил Йоахим.