– Ну, про восстание вы же и сами знаете, правда? Про Разина-бунтовщика. Так вот, самое главное то, что, помимо официальной истории тех событий, про Степана ходило множество легенд. Очень популярен он был в народе, это факт. Нет, наверное, в России другого такого человека, вокруг которого было бы столько мифов. Распутин еще, может. Но тот все-таки злодей. А Разин – народный герой. Вот в чем разница! И даже Пушкин – а он, с*кин сын, знал в этом толк – называл Разина единственным романтическим персонажем в российской истории. Вот так, – Тимофеич многозначительно стукнул кружкой по столу. Как печатью закрепил свои слова. – И каких только свойств Степану не приписывали! Во-первых, его считали неуязвимым. И штык его не колет, и пуля его не берет. В принципе, это можно легко объяснить. Степан действительно одержал много побед, и некоторые из них были просто фантастические. Ему многие города без боя сдавались. Отсюда и миф о неуязвимости. Но вот однажды его все-таки ранили, и этот случай оказался для него фатальным. Но к финалу мы с вами еще вернемся.

Другие легенды менее правдоподобные. Говорили, что его боятся змеи. Он якобы умеет их отваживать. Думаю, тут ноги растут от той же неуязвимости, только чуть дальше пошла фантазия у кого-то. И другие есть версии, что язык животных-то он понимает, а они его, естественно, тоже, и может он с конями, например, разговаривать. Но это так, ерунда по сравнению с тем, чем он больше всего прославился.

Про сокровища разинские мифов столько, что все не пересказать. Ну понятно, богатства это огромные. И вот тут народ вряд ли ошибается. А вот что касается мест хранения – есть несколько версий. Все они имеют право на существование, потому что связаны с географией походов. Астрахань, понятно, там Степан бывал много и стоял долго, так что почему бы там что-то не припрятать. Дальше Симбирск. Там якобы он решил оставить часть богатств, когда ранили его, он опасался за свою жизнь и вынужден был бежать. Оставил, чтобы потом вернуться за ними. Согласитесь – логично. Под Пензой тоже, говорят, есть места, под Самарой. Но больше всего сокровищ спрятал он именно здесь, на берегу Волги ниже Саратова. Этому есть множество подтверждений. Условных подтверждений, конечно.

Тут уже не до ужина совсем. Вкусности, заботливо приготовленные Тимофеичем, остывали в тарелках. Даша боялась даже пошевелиться. Антон хоть и знал многое из услышанного сейчас, тоже забыл обо всем, что было на столе. И только Тимофеич временами прикладывался к кружке с чаем.

– Личная жизнь Степана тоже покоя людям не давала. Согласно одной из легенд, колдунья нагадала ему, что жить он будет счастливо, но недолго. И на весь его род ляжет это заклятье: сам он не доживет до старости и ни один мужчина в его роду не проживет дольше, чем он сам. Был ли он счастлив в своих похождениях – одному Богу известно. Но то, что жизнь он прожил яркую и насыщенную, – это факт. Можно сказать, что сбылось предсказание. Прожил он не так много: сорок два года вроде как. Даже по тем временам это еще не старость. Права, значит, была ведьма и в этом.

– А дальше? Про семью его что-то известно? Про детей?

– Была у него жена в станице, родила ему сына. Он вроде пошел в казаки, пропал, потом снова где-то появился. Ничего толком о нем неизвестно, ничем он не прославился, может, и погиб где. Но! Вы же понимаете, что никто не исключает наличия других наследников у атамана. С биологической точки зрения это вполне возможно. Поэтому мы можем предположить, что продолжатели славного рода Разиных ходят сейчас по свету и не подозревают, что в жилах их течет атаманская кровь.

– Как в кино, – охнула Даша, – тайные наследники и все такое.

– А вы, Дашенька, не смейтесь. Любая сказка – ложь, да в ней, как говорится, намек.

– Я и не смеюсь. Мне очень интересно, правда. И вы так увлекательно рассказываете!

– Ох, заболтал я вас. Вы же, наверное, отдохнуть с дороги хотите.

Тимофеич вскочил и пошел в дальнюю комнату готовить гостям постель. Даша пошла следом помочь деду. Не мужское это дело – постели застилать. Комната, которую он им отвел, была не слишком просторной, но и не тесной. В самый раз для двоих, чтобы с комфортом провести пару ночей. Бревенчатые стены, очень простая деревянная мебель. И пахнет деревом, очень необычно это для городского жителя. Вязаные коврики на полу. Чистейшее постельное белье, старомодная кровать с большими подушками, покрытыми вышитыми накидками. Даша не удержалась, сделала фото:

– Какая красота!

– Матушка моя вышивала, давно дело было.

– А мебель?

– Все самодельное. Что-то мы с батей сами делали, свои руками, что-то у мужиков в деревне заказывали.

Дальше вместо десерта было продолжение повествования. Настало время самой драматичной его части.

– Степан-то наш Разин натворил дел немало. Но если вернуться к окончанию его истории, раз уж мы о ней заговорили, оно было трагическим. Но предсказуемым, что характерно! Когда-нибудь его должны были схватить, – Тимофеич не торопясь прихлебывал чай из жестяной кружки. Она выглядела почти как музейный экспонат, наверное, была с дедом еще со времен университетских поездок. – Сначала его тяжело ранили. Дело было в Симбирске, далеко отсюда вверх по Волге. Теперь это Ульяновск. До этого Разин казался неуязвимым, и он ведь не имел ни одного поражения, а вот с этого момента началась его черная полоса. Позже, через несколько месяцев, его поймали и в цепях доставили в Москву. Сначала долго пытали, но он не сдался. Потом казнили принародно. Четвертовали. Но Степана и это не сломило. Когда рубили его топором на части, он и звука не издал.

Тимофеич тоже замолчал. Дашу в холод бросило от услышанного, перед глазами вставали страшные картины из старых исторических фильмов, в ушах застыл звук ударов чего-то тяжелого и стон тысяч людей, на глазах которых эти удары совершаются. Она даже зажмурилась и потрясла головой, чтобы выгнать из сознания эти картины.

– То, что от него осталось, выставили на всеобщее обозрение: чтоб знали и помнили, как царь-батюшка с бунтовщиками управляется. А вот дух его неуспокоенный так и бродит с тех пор. Места себе не находит. Здесь он бродит! – Тимофеич разошелся, а Даше становилось еще больше не по себе от его рассказов. Легенда легендой, но соприкасаться с нею так близко в планы не входило.

– То, что бродит, понятно: он не был погребен по-христиански и не может найти успокоения, – снова подтвердил Антон.

– Триста пятьдесят лет почти? – успела посчитать Даша.

– Ну для духов это немного, наверное.

– Но почему именно здесь? – вопросы у Даши возникали один за другим.

– Двойной интерес у него к этим местам: во-первых, сокровища. Тут все понятно. Во-вторых, женщина! Про княжну помните? И за бо-о-о-орт ее броса-а-а-ает… – запел Тимофеич, размахнулся и… указал пальцем за окно: Вот тут он ее и бросил!

– Ну доподлинно это неизвестно. Про точное место, да и вообще про судьбу княжны, история умалчивает. Но тому, что она действительно была, вроде есть подтверждения, – добавил Антон. Эти двое словно сговорились и подпевали друг другу. Антохина историческая справка не отвергала, а, наоборот, подтверждала местную легенду.

– В набежа-а-авшую волну, – допел Тимофеич и взялся подливать гостям чай.

Даша не унималась: «Так, бросил. А возвращается зачем? Прощения просить?» Это был риторический вопрос. Кто же знает, что у духов на уме?

– А может, и так, – пожал плечами дед. – Мужики рассказывают, ходит он и говорит: «Я Стенька Разин, великий грешник. Простите меня».

Тем временем небо за окном живописно розовело. Пропустить закат, тем более в таком необычном месте, было бы непростительно. Восстановив силы за ужином, Антон с Дашей надумали прогуляться по утесу. Надумали, конечно, еще раньше, а теперь пора было сорваться с места, чтобы застать над Волгой самые красивые минуты.

– Час уже поздний, ребята. Завтра к рассвету отправляйтесь, – Тимофеич их идею не поддержал.

– Завтра будет завтра, а сегодня неплохо бы после дороги размяться. Поедем мы. Туда и обратно.

Тимофеич продолжал ворчать, а ребята тем временем уже усаживались в машину.

Ехать было всего ничего, несколько километров. Правда, по не самой лучшей дороге, а потом и вовсе без нее. Машину решили оставить на пригорке: здесь высоко и вид открывается на много километров вокруг. Успели они как раз вовремя, к самой кульминации закатного представления. Солнце уходило куда-то за гору, а огненные следы его таяли в просторе Волги, растекались во всю ее ширину. Река у горизонта окрасилась в золото с красным, темная вода впитывала эти оттенки небесного пожара, уносила их к себе на дно. Пламя медленно угасало, небо постепенно чернело, отражаясь в темнеющей воде. «Волны гасят свет, почти как у Стругацких», – подумал Антон.

– Будет сильный ветер. Чем красивее закат, тем хуже погода после. Есть такая примета, точнее, я сам ее придумал, – пошутил он.

– А закаты разве не всегда красивые, Тош?

Наверное, всегда. Но мы так редко их видим. Закаты. Они скрыты от нас за домами. За делами. За мыслями и заботами. Мы забываем, мы не можем отвлечься от них и проводить солнце. Да и зачем, ведь оно вернется совсем скоро. Мы не успеем даже выспаться, а в окне уже рассвет. Правда, возможность приветствовать солнце выпадает нам еще реже. А рассветы, пожалуй, еще красивее, чем закаты.

Антон прижал к себе любимую, Даша обняла его руки и забыла обо всем не свете. Наконец-то они были одни, совсем одни в целом мире, пусть даже этот мир ограничивался сейчас пятачком каменистой земли и воды вокруг него. Время плавилось вместе с солнцем, его больше не существовало для этих двоих.

А когда стало темнеть, по небу рассыпались звезды такие яркие, казалось, их света будет достаточно, чтобы читать книгу. Правда, чтение – в привычном его понимании – вряд ли могло прийти на ум в такой момент, а вот небо само по себе было целым романом о жизни и приключениях древних героев. Отыскав все знакомые созвездия и погадав, на что похожи остальные группы звезд, Антон решил, что пора ехать обратно в деревню.

Странное дело: машина не заводилась. Ничто же не предвещало беды. Антон попробовал еще раз и еще, было очень похоже на то, что аккумулятор внезапно сел. Но это ведь не могло случиться вот так резко, без соответствующих предупреждений! Его попытки что-то сделать не давали результата. Двигатель будто окаменел.

– Позвоню Тимофеичу, пусть попросит мужиков помочь. Хмм, нет сети. Ведь звонили же отсюда, и все работало. Давай с твоего попробую, – он взял Дашин телефон и стал набирать номер.

– Странно. И у тебя тоже нет.

– Тошка, мне что-то страшно. А вдруг это правда все? Про призраков.

– Да не бойся, Даш, ну глюк какой-то, сейчас заработает телефон. Давай я выйду, похожу, сеть поймаю.

– Нет, нет, не ходи. Или я с тобой.

Вдруг стало совсем темно. Где-то вдали слышался шум волн. Огоньки деревни были еле видны, они казались сейчас какой-то параллельной вселенной. Откуда-то прилетел ветер, стал швырять по небу темные тучи, луна то пряталась за ними, то вдруг открывалась, на мгновение освещала голую степь вокруг и опять уходила. Дозвониться по-прежнему не получалось, а заводить машину Антон больше уже не пробовал. Оставался один вариант: идти в деревню пешком. Или нет, был еще один: ночевать в машине. Даша начала тихо хныкать.

– Да ладно, Даш. Это ж такая романтика: ночевать посреди степи, слушать волны! Жалко, шампанского нет. Ну минералка вроде должна быть в багажнике, какие-никакие все же пузырьки. Купаться будем при луне! – хотя купаться сейчас хотелось меньше всего. Антон пытался изобразить беззаботность, но получалось не очень убедительно.

Они сидели в машине. Без музыки и с выключенными фарами. Посреди ночи и как будто одни во всей вселенной. В машине нашелся плед. Антон укрыл любимую, она прижалась к нему и молчала. Успокоилась. Лучше остаться до утра здесь. Надо попробовать уснуть. А светает сейчас рано, тогда и в деревню вернемся.

Оба они погрузились в какой-то неспокойный, тревожный сон, и вдруг его прервал телефонный звонок:

– Антоха, вы где пропали?

– Тимофеич, с машиной что-то, да и с телефоном тоже, – связь опять оборвалась.

– Может, он все-таки услышал нас? Может, понял, где мы? – Даша как могла старалась сохранять спокойствие, хотя это было нелегко.