Они опять задремали, а может, и не просыпались, а может, этот звонок им только приснился? Прошла четверть часа или полночи, трудно сказать точнее. Но как бы то ни было, тьму вдруг прорезал резкий свет фар и прямо перед их «Маздой» затормозила старенькая раздолбанная «Нива»:

– Тоха, ну е-мое, предупреждал же, нечего здесь по ночам шастать.

Из «Нивы» вылез Тимофеич, с ним были еще двое мужичков.

– Машину вашу здесь оставим, подождет, завтра за ней вернемся. Берите, что нужно, прыгайте сюда и погнали домой.

Антон усадил Дашу на заднее сиденье, завернул в плед, сел рядом, и вся делегация направилась в сторону деревни. Спрашивать ни о чем не хотелось. Сейчас все было неважно. Все подождет до утра.

Даша заснула мгновенно, как только опустила голову на подушку. Но спала она неспокойно: слышалось, как за стеной дома ходит тяжелой поступью кто-то. Подойдет к окну, постоит и дальше пойдет. Ночь была ветреная, ветки хлопали по окну, по стенам, по крыше. Но шаги – это были точно шаги! – опять повторялись рядом, где-то совсем рядом. Она крепче прижималась с сопящему Антохе и засыпала снова. И вот опять тихо-тихо, будто к их кровати кто-то осторожно подходит. Ох, скорее бы утро, чтобы все эти призраки разбрелись по своим оврагам!

Проснулась она оттого, что кто-то толкнул ее в плечо. Опять сон, подумала Даша. Но открывать глаза было страшно. Этот кто-то склонился над кроватью и смотрел на нее. Она это чувствовала и вжималась в подушку. «Уходи, уходи, уходи», – говорила Даша про себя этому кому-то. А он – этот кто-то – не обращал внимания, его рука тронула ее волосы и мягко коснулась головы. «Антошка, здесь кто-то есть!» – простонала она, не открывая глаз.

«Даш, ты чего? – сонный Антон проснулся и поднял голову. – А ну брысь!»

На Дашиной стороне кровати, у ее головы, развалился огромный котище. Он лежал спокойно и невозмутимо, перебирал мохнатыми лапами и довольно урчал.

За завтраком Тимофеич угощал таинственными историями.

– Место это называется Дурман-гора. И оно ведь неспроста так называется! Там странные вещи происходят. То, что машины глохнут, – это нормально. Ни с того ни с сего – хоп, и не заводятся. Не вы первые, не вы последние. Связь там пропадает постоянно. Ну и упадок сил, голова кружится, все такое… Почувствовали, а? – Тимофеич торжествовал.

– Да ладно вам, байки все это. Аккумулятор мне менять надо было, не успел перед поездкой. Связи нет – ну бывает. Стечение обстоятельств, в общем, – утром Антон был явно бодрее, чем вчера вечером.

– Ну стечение так стечение, – рассмеялся Тимофеич. – Тут такое постоянно стекается. Многие не верят, а потом сами убеждаются. У меня как-то географы гостили из Саратова. Обычно здесь археологи табунами ходят. А тут вон чего – по другой части специалисты. Говорят, раньше – лет, наверное, миллион назад – на этом месте был вулкан. И вот с тех пор там осталась какая-то аномалия. Заметили это очень давно, поэтому и назвали место Дурман-горой. Тогда еще, конечно, не понимали, что за аномалия, и слова такого не знали, но видели, что что-то непонятное с человеком там происходит. Позже заметили, что и техника из строя выходит, и волны эти электромагнитные с пути сбиваются. Так что дело здесь не в Степановом проклятье, тут, видишь, вполне себе научное обоснование! – он с серьезным видом поднял вверх указательный палец.

– Бермудский треугольник какой-то, – проворчала Даша. – А люди не пропадали там?

– Всякое бывало. Про место это что только не рассказывают. Где быль, а где небыль – трудно разобрать. Но вот один случай на моих глазах был несколько лет назад, – Тимофеич задумался, отхлебнул чай из кружки и начал рассказывать: – Были у нас тут два хлопца, балбесы страшные. Любители погулять, пошуметь, по этому делу тоже мастера, – Тимофеич щелкнул пальцами по горлу, – выпить то есть любили. Работяги при этом! Но, как напьются, давай чудить. И вот раз с друзьями то ли поспорили, то ли просто разговор зашел, решили они за кладом ехать. Деревенские ведь тоже нет-нет да идут искать: не все же приезжим авантюристам отдавать. И вроде кто-то говорил про место одно секретное, что-то там уже находили, вот там и надо копнуть как следует. Дело было уже к вечеру, сели они в трактор, набрали с собой инструмента и уехали. Утром смотрят – а их все нет. И вечером нет. На следующий день утром опять нет. Решили тогда мужики ехать их искать. Хотите – верьте, ребята, хотите – нет. Но я тоже там был и сам все видел. Нашли их трактор. Овраг видели? Про него еще расскажу, там тоже интересно. Ну так вот, где овраг начинается – там еще не очень крутой сход вниз, лежит их трактор, перевернутый набок. Может, думаете, съехали с дороги по пьяни да и перевернулись? Может, конечно, и так, но следов от трактора там не было, и, если бы он перевернулся и падал, там бы помято-поломано все было, ну точно можно было бы увидеть. Но все кусты, вся растительность нетронутая. На тракторе особо повреждений нет и стекла не выбиты. Дверка – которая сверху оказалась – открыта. А самих хлопцев нет. Следов крови внутри тоже нет и снаружи ничего подозрительного не видать. Вообще ничего! – Тимофеич помрачнел, как будто заново переживал эту историю.

– И что же дальше? Нашли их? – спросил Антон, а Даша тихо молчала.

– Ну как сказать. Один так и пропал бесследно. А второй вернулся недели через две. Постаревший лет на десять, измученный какой-то. Но рассказать ничего толком не может: не помнит. Да он и имя свое с трудом вспомнил. Умом тронулся парень. Так его и зовут с тех пор: Егорка-дурачок. Тихий стал, мирный, почти не говорит, мычит в основном. Когда его начинают расспрашивать про то, что было, злится сразу, кричит что-то бессвязное, руками машет, как будто отбивается от кого-то. Страшно, видать, до сих пор.

Дед вздохнул и замолчал. Скрутил папироску, закурил. Антон задумчиво допивал свой чай. Даша вдруг вскрикнула, тут же вздрогнули и остальные от неожиданности: а это кот, тот самый мохнатый котище – нарушитель ее сна, подкрался незаметно и прыгнул ей на колени. Даша почесала кота за ушами, он довольно заурчал.

– Лет пятнадцать назад это было. С тех пор местные особо за кладами не ходят. Да и некому: разъезжаются из деревни люди, молодых не остается, а старожилам ни к чему это, – Тимофеич вздохнул. Антон ковырялся в тарелке, в ней еще что-то оставалось, но было не до еды. Даша смотрела куда-то за окно, гладила кота и вспоминала плохой ночной сон. – Тут вот еще что важно: в самой деревне, что в нашей, что в соседней, никаких странностей не происходит. А вот там, на утесе, да на Дурман-горе особенно, случаи бывают разные. Особенно по ночам.

– А овраг? – вспомнила Даша.

– Да и там тоже, как без этого. Овраг этот Тюрьминским называют. В нем якобы Стенька держал пленников своих: чтобы выкуп за них получить. Кого-то выкупали, а кто-то там оставался навсегда. Мрачное должно быть место. Но вот что странно: копали там археологи разные и не находили массового захоронения! А пленникам куда деваться? Там же все и должны лежать.

– Я читал про это место, – сказал Антон. – Но доподлинно неизвестно, был ли здесь лагерь Разина и тюрьма при нем, или же это только легенда.

– Да, это так. Никаких вещественных доказательств! Сколько бы ни говорили про трон его из слоновой кости, про клады и про пленников, ни-че-го от времени Степана здесь не находили. Зато Маринкиного добра тут сколько хочешь! Хотя вот его быть не должно, – Тимофеич решительно стукнул кружкой по столу.

«Удивительный он человек, – думала Даша. – На первый взгляд простой огородник. Но сколько научных экспедиций на его счету, сколько книг прочитано! Он знает об этих местах, наверное, больше, чем все археологи, вместе взятые. А сколько путешественников, энтузиастов, авантюристов он повстречал на своем веку. Не говоря уже обо всех мифах и легендах, которые заботливо собирал еще со времен своих дедов и прадедов. А рассказывает о них как! Да по нему театр горько плачет».

– Погодите, а Маринка – это кто? – она не поняла, откуда вдруг на местной сцене появился еще один персонаж, да еще женского рода.

– Марина Мнишек. Не успел тебе рассказать, – объяснил Антон.

– Она самая. Но это уже совсем другая легенда, – Тимофеич снова поставил на плиту чайник. Разговор затянулся, а вместе с ним не заканчивался и завтрак.

– Так вот, ребята, здесь все наоборот: то, что она сбежала сюда и здесь скрылась, история не подтверждает. Теоретически здесь ее следов быть не должно. Но вещественных доказательств – навалом! – он развел руками, как-бы показывая вокруг себя. Даша машинально проследила глазами за его руками: ну и где же они, следы эти?

– Марина Мнишек – авантюристка, каких свет не видывал. Она была женой Лжедмитрия и, соответственно, лжерусской царицей. Считается, что после разоблачения умерла в заточении в башне Коломенского кремля. Но есть также версия, что она оттуда сбежала, каким-то образом добралась до Волги и скрылась здесь со своими сокровищами. История сомнительная, потому что сбежать из заточения само по себе непросто, тем более женщине. Потом еще тысячу километров на перекладных до этого берега. И это в начале семнадцатого века, задолго до Степана. Как? И опять же, почему сюда? Ответа нет. Тем не менее версия такая существует. Читал я где-то, – добавил Антон.

– Вот именно, существует! И лежит она с тех пор нарядная в пещере с драгоценностями своими, и находили их там не раз. Так она из гроба встает, и похитители сразу же замертво падают либо выбираются из пещеры, но рассудок теряют, – мрачно закончил историю Тимофеич.

– Что же им всем именно здесь захотелось лежать? Кто тут у вас еще прячется, говорите сразу, – Даша попыталась пошутить, но получилось не очень весело.

– Маринка, ведьма эта, если бы не сокровища, не нужна была бы никому. Никто бы про нее и не вспомнил. А вот Степан – другое дело. Степана в народе всегда любили. Сперва – казаки и крестьяне. Потом – либерально настроенное дворянство. А потом, конечно, пролетариат и советская власть. Так он и остался в истории бунтовщиком, освободителем, но не разбойником.

– Ну все, ребята, хватит болтать, – Тимофеич резко поднялся и направился к калитке, – байки байками, а теперь поедем за машиной вашей. Сейчас я мужиков организую.

Потом так же резко остановился и обернулся к ребятам:

– Я уверен, что сейчас все нормально заведется.

Машина и правда сразу же завелась. Даша быстро уселась в кресло: оставаться на горе ей не хотелось. А вот Антон был не против побыть здесь еще. Тимофеич с дружками не очень торопился, и все решили задержаться: в такой компании да при свете дня гулять было намного спокойнее и безопаснее. Старшие развалились на траве и закурили, а гостей отпустили прогуляться по утесу одних.

С первыми лучами солнца в этих местах не оставалось ни капли мрачности и таинственности: гора как гора, овраг как овраг. Отсюда, с самой высокой точки округи, открывался лучший вид на простор реки и врезающийся в него утес: волжские волны налетали на белый мел скалы, взбивались в пену и отступали, чтобы через несколько мгновений налететь снова. Наверное, больше нигде на всем течении Волги нет таких волн, как у утеса: ощущалась здесь морская мощь и ширь. Да и река здесь настолько широка, что противоположный берег не всегда можно увидеть.

– Тош, ты правда веришь во все эти истории? – спросила Даша.

– Трудно сказать. Моя рациональная сущность сопротивляется. Есть факты, с которыми не поспоришь. А есть вроде и не факты, вроде ерунда какая-то, небылицы, но они всеми подтверждаются. Обосновать их невозможно, но отвергнуть не получается. А дыма без огня не бывает, – Антон задумался. То, с чем они столкнулись в этом странном месте, действительно не поддавалось никакой логике.

– Вот что особенно удивительно: почему же здесь не находили вообще ничего? За последние сто лет в этих местах взрыли все, что только можно, каждый метр земли. Да и до этого, скорее всего, тоже искали. Должны же быть хоть какие-то находки!

– Давай попозже у деда нашего спросим. Интересный он. И умный. Пусть еще что-нибудь расскажет, ужасно интересно!