Даже за километр было ясно, что случилась беда. Ветер тянул плоские шлейфы от факелов у подножия башни, из-за чего казалось, будто гигантское сооружение плывёт на дыму: огромный маяк или кит, раздувшийся и кишащий розовыми опарышами. Восточный горизонт отражал то же розовое сияние – похоже, к четырём часам утра у того, кто расписывал мир, стали заканчиваться краски.

Тележки, носилки, солдаты, медики; большинство было похоже на статистов в пьесе. Мальчик лет пятнадцати или шестнадцати – вероятно, подмастерье – таращился на факел, словно зачарованный пламенем. Шэй обратился к мужчине в покрытой ржавчиной кирасе, который, задрав голову, стоял одной ногой на парадной лестнице.

– Что происходит?

Тот не шелохнулся.

– Говорят, ещё одна бомба.

Внутри башня была расписана всеми оттенками ночного неба и звёздного света. Тьма тянулась, лепила пространство, как из глины: эти огни могли бы быть факелами на очередном витке лестницы или домами на далёком берегу. Шэй не видел места происшествия, но по внутренней стене расползалось жирное пятно жёлтого света – на втором или третьем этаже, согласно классификации Бриэль.

Выходящие наружу порталы чередовались: в одних зияла тьма, в других виднелась тонкая полоса разгорающегося рассвета. Ветер налетал холодными пощёчинами, заставив Шэя пожалеть, что не оделся теплее.

Эхо голосов. Каждый раз, когда ему доводилось попадать в эпицентр трагедии, Шэй чувствовал себя как во сне, словно это он помогал происходящему обрести форму. Повернись он и уйди – и всё исчезнет, как будто ничего и не было. В мире, где большинство людей встречались или слышали друг о друге лишь однажды, легко вообразить, что того, о чём не знаешь, просто не существует.

«Город» впереди утопал в луже расплавленного воска с застрявшими фитилями факелов.

Раздался отчётливый баритон Патрика, ему возразило меццо Бриэль. Пламя пожирало их силуэты и очерчивало карикатуру на старческий рот с морщинистыми губами – портал для баллисты, изуродованный силой, способной смять камень.

– …продолжить его допрашивать, – говорил Патрик.

– Он – один из моих ребят, и что ему сейчас нужно, так это помощь медика, – Бриэль.

– Он может не пережить спуск.

Прямо между ними лежало шерстяное одеяло, а на нём – тело, руки и ноги вывернуты, как у брошенной марионетки. Воспоминание о закопчённой комнате снова нахлынуло на Шэя, и он впился ногтями в ладони.

Видимо, он громко вздохнул, потому что Патрик повернулся и сказал:

– Здравствуйте, мистер Эшкрофт.

«Сосредоточься».

– Что здесь произошло?

Бриэль покачала головой.

– Тут…

– А вы сами не видите? – спросил Патрик.

– Я спрашиваю, известны ли вам какие-либо подробности.

– Челнок, – простонал мужчина на шерстяном одеяле. – Воздушный… челнок…

Он встрепенулся, как птенец, готовый взлететь.

– Ради всего святого, можете его укрыть? – Шэй огляделся. – Эй! Кто-нибудь, принесите ещё одно одеяло или полотенце, хоть что-нибудь.

Бриэль кивнула стоявшему рядом мастеру.

– Думские, диверсанты, – сказал Патрик. – Чёртовы думцы.

Шэй прищурился. «Он что, серьёзно?»

– С чего вы взяли?

– Вы его слышали. Он видел челнок. С этой стороны башни видно только думские челноки.

– И что? Что это доказывает?

Патрик промолчал, изучая его.

Шэй заставил себя взглянуть на покалеченного.

– Вы его не узнаёте? – сказала Бриэль.

Ёжик рыжих волос, глаза печального лабрадора. Кто-то накинул на тело два полотенца, едва прикрыв туловище и руки. Повинуясь порыву, он встал на колени и взял мужчину за руку – взгляд рабочего сместился, сфокусировался, боль уступила место узнаванию.

– Мне очень жаль. – Шэй погладил его по тыльной стороне ладони – та же плоть и кровь, что и у него, только на ощупь как пергамент. – Мне очень жаль. Кто работал с «тюльпаном» в этот раз?

– Майкл. Это был Майкл…

Шэй поднял глаза на Патрика, который сказал:

– Уже внизу, – что означало, что Майкл был либо мёртв, либо без сознания.

– Он его стабилизировал? – спросил Шэй.

Парень-лабрадор помотал головой из стороны в сторону.

– Я не трогал. Я не трогал устройство, как вы мне и говорили.

Он произнёс это таким тоном, каким ребёнок мог бы сказать: «Я не виноват, не виноват, пожалуйста, не наказывайте меня».

Мир стал размытым, и Шэй вытер глаза, надеясь, что остальные не заметят. «Он сделал то, что я ему сказал, сестрёнка, но всё равно случилась беда».

Парень продолжал смотреть на него.

– Нужно усилить охранные меры, – сказал Патрик Бриэль. – Чтобы уж точно…

– Вы о чём? – Шэй выпрямился. – Совсем спятили? Рабочий увидел воздушный челнок, и вы сразу же списываете всё на диверсию? Вы и ваш герцог – худшие параноики, которых я видел за свою жизнь.

– А что, вы думаете, произошло? – спросила Бриэль.

Шэй повернулся к ней.

– Эти инженеры – дети, играющие с заряженным арбалетом.

– Мои люди не…

– Точно-точно. И это не их вина. И не ваша, миледи… если вам от этого легче. Этот техн не под силу никому, кроме тех, кто его создал.

«И даже они, судя по всему, его боятся».

Рука Патрика легла ему на плечо.

– Вы понятия не имеете, о чём говорите, и я не позволю вам вмешиваться.

– И что же вы сделаете, Патрик? – у того расширились зрачки, и тишина распространилась вокруг них, как волна домино. Шэй осознал, что ему стоит понизить голос, но ещё он понял, что не будет этого делать. – Королева отправила меня сюда осуществлять надзор за стройкой, и, небеса мне свидетели, именно так я и поступлю.

Желваки на челюсти Патрика вздулись, но он убрал руку. Однако глаза продолжали сверлить его.

– Мы можем обсудить это где-то в другом месте? – сказала Бриэль.

– Всенепременно обсудим. – Шэй посмотрел на парня-лабрадора, который к тому моменту провалился в беспамятство. – Обсудим. «Только не с вами».

Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошёл. Он оглянулся только раз: Бриэль на коленях поправляла полотенца, а Патрик разговаривал с двумя стражниками.

«Мне просто нужно всё исправить, сестрёнка».

9

У Шэя не получилось снова уснуть, и вместо этого он мерил шагами балкон, проигрывая в голове неизбежный разговор. У него имелся хороший козырь – в изгнании или нет, он всё же являлся интендантом королевы, – однако этот козырь был единственным, в то время как у герцога их было предостаточно. Они находились в его вотчине, и если ему хотелось использовать её как почву для небольшого антидумского культа и жечь чучела своих воображаемых врагов, то у него, по всей видимости, для этого хватало средств и поддержки.

Когда пробило восемь утра, Шэй умылся, надел камзол и вышел из покоев.

Он прошёл по коридору к лестнице, минуя двери, которые, как он теперь знал, никуда не вели, всё ещё репетируя попытки убедить своего оппонента, – и именно поэтому заметил необычный шум лишь в тот момент, когда его нога уже опустилась на первую ступеньку.

Шум доносился сверху – кто-то волочил ноги, кто-то тяжёлый.

– Фиона? – позвал Шэй и подумал: «Если только она не набрала за ночь полсотни килограммов, это не она».

Помедлив, он вжался в стену. В темноте огромная фигура прошаркала в нескольких сантиметрах от него, запах пота смешивался с чем-то сладковатым – Шэй подумал, что так, наверное, пахнет медовая отрыжка.

Сердце забилось в два раза быстрее. Фигура ныряла в тени коридора, выплывая на свет у газовых ламп, пока не замерла у входа в покои Шэя.

Незнакомец надавил на дверную ручку с неожиданной осторожностью, напомнив Шэю профессионального боксёра, посмотреть на бой которого его водили во время дипломатической миссии. Тот наносил завершающие удары с такой же сдержанностью.

«Потому что знает, с какой лёгкостью может что-то сломать».

Шэй взглянул на серый свет, просачивавшийся с лестницы: отсюда он мог за двадцать секунд пересечь крепостные стены, причём его шансы оторваться были неплохими – он был намного легче того, кого подослали в его покои. Десять секунд, чтобы подняться по лестнице, двадцать секунд, чтобы добежать до нового замка. Полминуты.

Он выдохнул и на цыпочках пошёл по коридору. Он запрёт незнакомца внутри. Шэй знал, как разговорчивы становятся люди, посидев немного в замкнутом пространстве.

У двери он потянулся за ключом, которого не было.

«Проклятье».

Тумбочка. Он оставил ключ на тумбочке. Шэй бросил последний взгляд на лестницу, теперь сжавшуюся до бледного пятна в конце туннеля. Отсчитал ещё десять секунд.

Толкнул дверь и шагнул внутрь.

В гостиной занавески шептались и ласкали ветерок; в спальне тоже было пусто, но на столике рядом с кроватью блестел металл. Шэй был на полпути, когда парень вышел из ванной. Глаза были опущены, он зашнуровывал штаны, и к сладковатому запаху теперь примешивался запах мочи. У Шэя промелькнула глупая мысль: «Неужели он зашёл только для того, чтобы помочиться?» – и в этот момент незнакомец поднял голову. Рука, словно действуя отдельно от тела, метнулась за спину, произведя на свет нож длиной с половину предплечья.

Когда он замахнулся, Шэй подался вперёд, перехватил его кисть и потянул стопятидесятикилограммовую тушу мимо себя. Он надеялся заломить мужчине руку и вывернуть плечо, но тот лишь пошатнулся. Стряхнул его. Снова замахнулся, сбоку, вслепую, оставив кровавый след на правом рукаве камзола Шэя.

Выругавшись, Шэй нырнул противнику за спину и вложил весь вес в единственный удар под рёбра.

И пока гора жира и мышц переводила дыхание, он воспользовался единственным доступным ему вариантом – побежал.

По коридору, к блёклому свету, просачивавшемуся с верха лестницы.

Сверху раздался звук шагов.

Ну конечно. Это было логично – тот, кто хотел его убить, наверняка бы подстраховался, если только не был совершенным глупцом. Два человека, направляющиеся в заброшенное крыло, могли вызвать подозрения, но можно было послать туда сначала одного, а второй бы завершил начатое.

– Проклятье, – сказал Шэй. – Чтоб вас.

Не обращая внимания на боль, он врезался плечом в ближайшую дверь – и тут же снова захлопнул её, на этот раз изнутри.

Шаги двух человек сходились, стуча по камню. Когда они встретились, на миг повисла тишина, после чего раздался грохот чего-то тяжёлого.

Женское контральто произнесло:

– Откройте дверь, мистер Эшкрофт.

Он выдохнул.

– Пожалуйста, откройте дверь.

Лысый мужчина лежал на полу, прижав колени к груди и словно в порыве скромности подложив руку под живот. Щетина блестела, свет газовой лампы оборачивал серебром каждый волосок. Рядом с ним стояла Лена, и волна её волос всё так же ниспадала по одну сторону лица. «Эти ребята приложат вас по голове всей тачкой», – вспомнил Шэй.

– Он мёртв?

– Думаю, что нет.

– Благодарю вас, миледи.

– Не стоит.

Он вышел в коридор и потыкал тело носком сапога.

– Этот парень с вами вряд ли согласился бы – вы всего-навсего спасли мне жизнь. Миледи, пожалуйста, помогите мне втащить его в комнату. – Ему пришло в голову, что и в той толпе протестующих наверняка были такие же громилы… «Боже, да как я могу так думать?» Он сжал лоб кончиками пальцев. «Это ведь были люди, невинные люди». – Мне нужно его допросить.

Одним плавным движением Лена опустилась на колени и потянула мужчину за челюсть.

– Смотрите.

– Нет языка!

– Некоторым вещам учишься у соседей. В Думе так делают.

«Я не позволю вам вмешиваться».

– Его отправил Патрик.

Лена пожала плечами и двумя пальцами отбросила назад волосы.

– Возможно. Но поводок позволяет псу отойти ровно настолько, насколько того желает хозяин. И на случай, если у вас возник вопрос – нет, герцог мне ничего об этом не говорил.

– Вы и герцог… – Шэй проглотил остаток фразы. «Зачем я это сказал?»

Впрочем, она всё равно не ответила.