Комбат. За свои слова ответишь (страница 13)
– Есть такое понятие, как коммерческая тайна. Основная проблема заключается не в готовности человека работать, самое сложное – придумать, чем ему заниматься. Это уже половина успеха, а скажи я вам, вдруг вы до того, как договор подписывать, решите сами этим заняться? Украдете нашу идею, – коротко рассмеялся Грязнов. – Так что сначала – наши условия, а потом будете свои выставлять.
Хоть и сказано это было вежливо, с улыбкой, но чувствовалось, что Грязнов не уступит и раньше времени карт не откроет.
– В Москве где вы остановились?
– У знакомой.
– А если вам придется надолго куда-нибудь уезжать, проблем не возникнет?
– Я и так надолго уехал из дому, – с усмешкой произнес Конопацкий, – а никто до сих пор и не хватился моей пропажи.
Из кухни вернулась Катя, принесла кофе, маленькую-маленькую чашечку.
– Вы уж извините, что вам так мало налили, но сейчас вам предстоит пройти медосмотр, а кофеин может изменить параметры.
– Прямо здесь… медосмотр? – удивился Конопацкий.
– А что здесь такого? Лучше, когда нет ни очередей в кабинет, ни грязных иголок, тут же все и проверим. Вас бы все равно в районной поликлинике не обслужили.
Только сейчас Виталик Конопацкий заметил, что к компьютеру подключено не только офисное оборудование, но и медицинские датчики.
– Раздевайтесь до пояса.
Конопацкий сбросил свитер, рубашку, и Катя ловко расположила на его теле присоски с датчиками. Грязнов вышел из-за стола, уступив свое место девушке в белом халате. Та щелкала клавишами, просила то дышать, до задержать дыхание, напрячься, расслабиться. Виталик полулежал в кресле, прикрыв глаза, и старался думать о чем-нибудь приятном. Ему хотелось, чтобы показании приборов дали ему возможность получить работу.
– Посмотрите, – Катя избегала называть Грязнова по имени и отчеству в присутствии посетителя, – превышение нормы.
– На сколько?
– На пять процентов.
– Ерунда.
Наконец девушка сделала распечатку, сложила ее вдвое.
– А теперь анализы.
– Какие?
– Почти все, кроме спермы, – улыбаясь, произнес Грязнов, стекла очков прятали его холодный, неулыбчивый взгляд.
Катя работала быстро и ловко, кровь на анализ взяла почти мгновенно. А затем Конопацкому, стесняясь, пришлось удалиться с баночкой в санузел. Он оставил анализ мочи на полочке и вернулся.
– Ну что ж, – сказал Грязнов, – я думаю, вас можно почти что поздравить. Если анализы будут хорошие, то по всем остальным параметрам вы нас устраиваете. Через день-два мы получим результаты, и я перезвоню вам, – Грязнов поднялся из-за стола и подал руку.
– Извините, ладонь мокрая, мыл, – Конопацкий неловко подал руку, и Грязнов пожал запястье Виталику.
– Вы уж постарайтесь быть дома, потому что, если вас не окажется, я могу позвонить другому претенденту.
– Да-да, постараюсь не отходить от аппарата.
Валерий Грязнов провел посетителя до самой двери и, когда замок щелкнул, тут же снял очки, принялся тереть переносицу. От непривычки ее саднило.
– Давай дуй в лечебницу, и побыстрее, – от прошлой обходительности у Грязнова не осталось и следа.
Теперь он уже не улыбался, а строго смотрел на девушку. Та паковала образцы для анализа в сумку, при этом избегала смотреть на Грязнова.
– Что, не нравится то, чем занимаешься? – спросил он, взяв девушку за руку, но не раньше, чем та упаковала сумку.
– Не очень, – зло ответила она и попыталась высвободиться.
Тогда Грязнов схватил ее за подбородок и развернул лицом к себе, левой рукой прижал ее к своей груди, но не нежно, не ласково, а зло – так, чтобы та почувствовала его физическое превосходство.
Дыша ей в лицо, он тихо-тихо произнес:
– Я что-то не слышал, чтобы ты от денег отказывалась. Привыкла жить хорошо, а?
Затем последовала пауза. Грязнов смотрел в глаза девушки, не моргая, не отводя взгляд. Та не выдержала секунд через десять. Мало было людей, способных выдержать пристальный взгляд Грязнова, и он умело этим пользовался. Лишь только ощутив, что человек готов ему не подчиниться, он пускал в ход это скрытое оружие. Холодные, стального цвета глаза пугали, пугала их неподвижность – мертвая неподвижность, словно бы смотришь в глаза трупу. И помимо воли у человека, смотревшего в глаза Грязнову, возникала мысль о том, что он сам смертен, и, как справедливо заметил классик, «внезапно смертен».
– Ты, Катя, еще хочешь мне что-то сказать? – несколько ослабив хватку, поинтересовался Грязнов.
– Нет-нет, все в порядке. Вам показалось, я просто сегодня не в настроении.
– Твое настроение меня не волнует, и оно не должно касаться работы. Если что, ты знаешь… – добавил Грязнов и легко оттолкнул от себя Катю. – Дуй в лечебницу, по-моему, этот горловский козел – то, что нам надо.