Русский брат. Земляк (страница 12)
– Вот-вот. Не знаю: наверно я не должна об этом говорить, но ваши деньги могут провалиться в черную дыру. Я бы советовала подождать пока все утрясется.
– Куда вам? – спросил Левченко, когда роскошный автомобиль стал выкатываться со стоянки.
– Сиреневый бульвар, тридцать четыре. Если Самохина переизберут, мне тоже придется подать заявление.
– А это реально?
– Очень даже. Последнее время под него копают не покладая рук. Вы, наверно, редко читаете газеты.
– Их сейчас слишком много развелось.
– Понавесили на него всех собак. Якобы всю войну он просидел безвылазно в Ханкале, охраняя аэропорт.
– Я сам проторчал там месяц. Далеко не курорт – каждую ночь начинался концерт.
– Якобы, через фонд прокручивают денежки сомнительные фирмы.
– Там, где есть налоговые льготы, это неизбежно, – махнул рукой матерый бизнесмен в костюме горчичного цвета. – Пусть проверят любую благотворительную организацию. Другое дело – надо иметь чувство меры.
«Сааб» домчал их быстро, несмотря на бесчисленные остановки на перекрестках.
– Завезти во двор или на вас тоже собирают компромат?
Марина рассмеялась:
– В наше время этого слишком мало. Я не брала обязательств пользоваться только общественным транспортом.
– А если напроситься к вам в гости. Хотелось бы прояснить для себя ситуацию. Возможно, я чем-то смогу помочь вашему шефу. Будет жаль, если вы потеряете работу.
– Только предупреждаю – у нас сломался лифт. Как вам перспектива забраться своим ходом на двенадцатый этаж?
– Я просто обязан вас сопровождать – мало ли что случится по дороге.
Отпустив машину с водителем, Левченко последовал за Мариной.
– Вы в отличной форме, – удивилась она, отпирая дверь. – Даже не запыхались.
– Жизнь заставляет – не дает расслабиться.
Левченко пользовался стабильным успехом у женщин, прежде всего потому, что никогда не относился к ним потребительски. Никогда ни на чем не настаивал, не тянул в постель. Не пытался использовать, не забывал резко и бесповоротно. Был надежен и предсказуем, в служебные дела не посвящал, зато не мельтешил, не врал по мелочам.
Обычно женщины с ним не капризничали, понимая, что он и так жалеет их, как мятущихся бабочек-душ на суровом ветру. Хотя у его нежности были четкие границы. Каждая чувствовала – сегодня Левченко хорошо с ней, но в его жизни остается много вещей, существенно более важных.
– У вас найдется молотый кофе и минералка?
– Сейчас поглядим.
– Глядите получше. Тогда я угощу вас кофе по своему рецепту.
– Приятно, когда гость тебя угощает.
– Все дело в воде. Если пользоваться той, что течет из крана, самые лучшие сорта вас не спасут.
– Но ведь она соленая, – удивлялась Марина, наблюдая как Левченко помешивает минеральную воду в бокале. Пузырьки газа поднимались кверху и лопались на поверхности.
– Об этом поговорим после первого глотка.
– Я молчу.
Напиток показался Марине чудесным:
– В самом деле: небо и земля.
– Вы тут одна обитаете?
– С дочерью. Летом отправляю ее к родителям. У них там река, лес, ягод ешь – не хочу.
Ему хотелось дотронуться до ее прохладной шелковистой кожи там, где проступал на шее голубой след артерии. Поневоле вспомнился труп Лины – как раз в этом месте острие проткнуло шею.
– А кто такой Постников? – труп с рыжими волосами как будто лежал между ними, и Максим решил пока вернуться к делу.
– Человек, которого прочат в новые председатели. Бывший спецназовец, после штурма Грозного ему ампутировали ногу. В финансовых делах полный профан – его будут использовать как ширму. Послушайте, Максим, я вас вижу в первый раз, а уже столько всего нарассказала – у вас, наверно, гипнотические способности.
Он дотронулся загрубелыми кончиками пальцев до ее шеи. Таким же шелковистым, нежным, как речная вода оказалось все ее тело. Максим словно погружался в него, тонул. Тонкие пальцы как водоросли оплетали его шею, не давали вынырнуть на поверхность.
– О нашем разговоре никто в фонде не должен знать.
Они лежали рядом под простыней, касаясь ступнями, бедрами, плечами. Постепенно прорастая друг в друга, они становились одним существом. В такие минуты Левченко приучил себя раздваиваться. Одна половина его существа плыла в потоке ощущений. Другая оставалась в стороне, на берегу, терпеливо ожидая, пока круг путешествия под простыней исчерпается и замкнется.
– Я сразу тебе не поверила. Никто не являлся в фонд, тем более не назначив заранее встречу. По крайней мере, никто из тех, кто переводил нам деньги – Самохин сам месяцами обивал пороги… Хочешь, чтобы я за кем-то следила?
– Ни в коем случае. Дело серьезней, чем ты думаешь. Держись в стороне.
«Если начинаешь вербовать женщин, с которыми спишь, можно списывать себя со счетов», – подумал Левченко.
– Почему? Считаешь, что женщинам нельзя доверять? – Марина словно слышала его слова.
– С ними не может быть чисто деловых отношений. Чрезмерная преданность тоже к добру не ведет.
Часть вторая
Глава первая. И на кладбище бывает неспокойно
Чтобы помочь Зибе, следовало прежде всего завоевать ее доверие. Они с Алексеем вместе ходил плавать в бассейн, качать мускулатуру на тренажерах. Иногда под настроение брали напрокат по мотоциклу и летали по ночной набережной Москва-реки.
По небосводу тонкой кистью были размазаны нежные перистые облака, подсвеченные оранжевым заревом огромного города. Освещенные прожекторами здания дробились, отражаясь в воде. Разорванный скоростью воздух бил в лицо. То он, то Зиба отрывались вперед, почти ложась на руль, поглядывая в зеркальце на отстающего.
Тормозили возле любого из ночных магазинчиков – промочить горло натуральным лимонным или апельсиновым соком. Обменивались двумя-тремя короткими репликами и вперед. Они могли кататься всю ночь напролет – когда возвращались домой, спать не хотелось. Алексей надевал наушники, чтобы послушать музыку, Зиба располагалась в кресле – полистать иллюстрированные журналы: «Плейбой» или «Птюч».
Однажды за ними увязались двое тяжеловесов-бородачей на «Харлеях». У одного сзади сидела девица, посвечивая в ночи голыми ляжками. Сквозь треск четырех движков он что-то хрипло орал Зибе, срываясь на лающий смех.
Непрошенных попутчиков, в особенности шумных и назойливых, она не переносила. Но оторваться от «харлеистов» было задачей трудновыполнимой – тяжко спорить с рокерами-фанатами, которые проживают всю жизнь на мотоцикле.
Зиба неожиданно затормозила, развернувшись поперек дороги. Оба бородача, сидевшие у нее на хвосте, чудом увернулись от столкновения. Один вильнул вправо, другой влево. Оба выровняли своих хромированных красавцев ценой по десять тысяч долларов – даже искры мигнули из-под колес.
– Для чемпионов та сторона, – Зиба махнула рукой через играющую отблесками реку.
К этому времени Алексей успел сделать вираж и вернуться обратно.
– Мандавошка, если бы ты мне поцарапала машину… – прохрипел бородач в черной майке. – Ты прикидываешь сколько она стоит?
Алексей соскочил с мотоцикла и направился к бородачу.
– Ну давай – последние десять шагов на своих двоих, – ухмыльнулся тот.
– Погоди, дай сперва мне, – остановила мужа Зиба.
За несколько мягких пружинистых шагов она приблизилась вплотную к «харлеисту» и с разворота ударила его ногой в лицо. Благодаря тяжелой подошве удар получился весомым. Но толстокожего «харлеиста» трудно было «пробить» с первого раза – он только откинулся назад и сразу же выровнялся. Девица, сидевшая сзади, взвизгнула – своим затылком от разбил ей губу.
Второй тяжеловес недовольно заворчал и соскочил на асфальт. Алексей преградил ему путь и только в последний момент различил зажатую в кулаке бородача монтировку. Перехватив занесенную руку, он стукнул противника ногой по колену. Тот глухо охнул, словно самосвал, ссыпавший из кузова пять кубов песка, и присел на корточки.
Алексей замахнулся, чтобы отключить его наверняка, но получил неожиданный удар головой в живот. Сгусток боли, поднявшись вверх, распер горло, зазвенел в ушах и замельтешил в глазах радужными кругами и кольцами. Все-таки Алексей нашел в себе силы отступить на шаг и прямым в переносицу вырубить тяжеловеса.
Тут же мимо пролетела Зиба, стукнувшись о переднее колесо – осатаневшему «харлеисту» удалось схватить ее в охапку. Застрекотал мотор – бородач завел мотоцикл явно не для того чтобы убраться восвояси.
– Дави эту мразь! – завопила его спутница.
«Харлей» успел сдвинуться с места, когда Алексей в прыжке дотянулся до водителя, зажал ему голову и, упершись ладонью в подбородок, стал запрокидывать назад. Бородач дал газ и помчал вслепую. Увидев перед собой стремительно вырастающую стену дома, Алексей спрыгнул и кубарем покатился по асфальту.
У «харлеиста» не оставалось времени свернуть в сторону, но ограждение тротуара приняло удар на себя. Мотоцикл смял его и отскочил в сторону. Водитель вылетел из седла, тяжело шлепнулся оземь, но тут же вскочил как ни в чем не бывало и попер в атаку.
На этот раз его встретила Зиба. Она успела подобрать монтировку, и Алексей услышал, как после удара по голове раздался короткий треск, похожий на треск переломившейся сухой ветки.
Он сразу понял, что монтировка проломила «харлеисту» череп – с одной неприятностью было покончено, но другая только начиналась. Каждую минуту могла появиться милиция – драка наделала достаточно шума.