Катя заглянула одним глазом вовнутрь конверта, сжав его с краев пальцами. Затем, совсем не стесняясь Ильи, быстро пересчитала деньги. Их оказалось больше, чем она рассчитывала, но меньше, чем договаривались, и ровно за шесть фотографий, без премии за срочность.

– Молодец, Димка! – она сказала это так, будто Илья знал, кто такой этот Димка и почему он платит ей деньги. – Да, молодец, Димка, – повторила она, но уже немного с другой интонацией, словно Меньшов сидел у нее за спиной и мог видеть манипуляции с деньгами. – Живем!

– Куда теперь? – Илья тоже пытался интонацией подыграть ей. Это прозвучало так, будто он приглашал ее в ресторан или на чашечку кофе в небольшой уютный бар.

– По делам, – коротко ответила Ершова, указав большим пальцем поворот направо.

Когда машина тронулась, Катя, мило улыбнувшись, спросила:

– Я, кстати, не поинтересовалась: ты сегодня свободен?

– Машина свободна, куда хотите? Могу отвезти даже за город искупаться.

Катерина передернула плечами. Было прохладно, и одна мысль о речной воде заставила ее поежиться.

– Нет уж. Зато я занята, если мешаю, могу сразу же выйти.

– Куда ты пойдешь без каблуков?

– Я уже привыкла. Ко всему привыкаешь. А у тебя так бывает?

– Бывает. Значит, едем из пункта «А» в пункт «Б», – говорил Илья, выворачивая руль. – И где же этот пункт «Б» расположен?

– Рекламное агентство на улице Чаянова.

– Самое странное, что я знаю, где это.

– Ты же таксист, – Катерина вновь принялась рыться в фотокофре, перебирая конверты – пустые, уже без денег, и те, которые были с фотографиями. Им еще предстояло превратиться в деньги.

На пороге рекламного агентства Катерина невинно улыбнулась:

– Я не задержусь. Во всяком случае, исчезну не больше чем на час.

– Понятно, согласен.

Обернулась Ершова минут за пятнадцать. Она вручила конверт, а человек, отвечавший за фотоматериалы и знавший Катерину уже не первый год, сразу же вручил ей деньги.

– Ну, вот и все, с этими друзьями покончено. Едем дальше.

– В пункт «С»?

Пунктом «С» оказалось еще одно рекламное агентство, размещавшееся на первом этаже жилого дома. Теперь Илья мог видеть свою спутницу с тяжелым кофром, беседующую с женщиной за стеклом огромного, во всю стену, окна.

Катерина вернулась раздосадованной.

– Случился прокол, – сказала она, бросая в сумку конверт.

– Мало заплатили, что ли? – уже на правах человека, сведущего в расценках на профессиональные фотографии, спросил Илья.

– Заплатили за старое, а за новое. у них нет денег. Но пришлось оставить работу. Противно вот что: это агентство из всех, которые мы объехали и из тех, что еще предстоит объехать – самое богатое. А самые богатые, как известно, самые жадные.

– Если ты это знаешь, то к чему обиды?

– Хотелось решить сегодня все дела, получить все причитающиеся мне деньги, раздать долги. Кстати, к этому я еще не приступала.

– И что потом? – поинтересовался Илья.

– Заснуть спокойно. А утром – в аэропорт.

– И куда, если не секрет, на отдых?

– Можно сказать и так. Любая смена обстановки – это отдых. Выбирать не приходится, едешь туда, где платят деньги. И если мне платят их за бородатых мужчин в камуфляже и с автоматами, я буду снимать их.

– В Таджикистан?

– Нет, в Чечню.

Илья присвистнул и покосился на Катерину. Она совсем не походила на женщину, способную существовать в условиях войны. Но не походила лишь на первый взгляд. Теперь, когда Илья узнал ее немного поближе, то понял, что такая способна, если ей это надо, пройти сквозь стену и выжить в вечной мерзлоте, среди айсбергов и льдов. И сумеет это сделать не благодаря своей выносливости, а найдет такого лоха, как он, который сделает за нее половину работы. Будет погонять упряжку собак, а сама, укутавшись в мех и пригрев на животе кофр с аппаратурой, станет нежиться в санях и только покрикивать: «Быстрее, а то медведи уйдут!»

– Много платят за бородатых мужчин?

– Точно не могу сказать, коммерческая тайна, но маленькую тайну выдам: за одного бородатого боевика я получу больше, чем за качка-педераста, напудренного, накрашенного и натертого маслом, словно бройлер, перед тем как его засунут в духовку.

Илья рассмеялся:

– Весело с тобой, интересная у тебя работа.

– Ничего интересного в ней нет. Я бы с большим удовольствием. – и тут Катерина задумалась.

«А в самом деле, чем бы я могла заниматься с большим удовольствием? Нет, работа у меня все-таки что надо. Хочу – работаю, хочу – нет. Где еще такое счастье найдешь?»

По большому счету, ничего в этой жизни, кроме работы, у нее нет. И забери у нее кофр с фотоаппаратурой – она никто, потеряет все. «Не будь со мною кофра, никогда бы я не набралась нахальства сесть в первую попавшуюся машину и колесить в ней по городу. Да и парень, вроде, ничего, этот Илья, смотрит на меня с уважением и пока не пристает с глупостями».

– Илья, сколько тебе лет?

– Совершеннолетний.

– Это я вижу. Мне тридцать. Кстати, это сущая правда, могу и паспорт показать. Я не преуменьшаю и не преувеличиваю.

– Я так и думал, примерно. А мне двадцать семь.

– Ну, вот видишь, ничего у нас с тобой не получится. Ты младше, я старше.

Илья вздохнул и сказал:

– Любви все возрасты покорны.

– Это ты о ком?

– Не о нас же с тобой! Мы с тобой делом занимаемся, ты ездишь по агентствам, по редакциям, а я тебя вожу. Времени на глупости не остается, хотя стоило бы заехать куда-нибудь перекусить.

– Времени нет. Разве что, в «Мак-драйв».

Илья сглотнул слюну. «Макдональдс» он не любил, но проголодался так сильно, что с удовольствием поел бы жареной картошки прямо руками, сидя в машине. Илья уже готов был направиться в ближайший «Макдональдс», но Катерина со свойственной ей деловитостью сказала:

– Есть я не хочу, согласна на кофе.

У Ильи вырвалось:

– Да ты же только что пила кофе!

– Значит, забыла, – с милой непосредственностью сказала женщина и тут же взмахнула рукой. – Но ты же не обижаешься на меня за это? Я вся в делах, занята мыслями о деньгах, фотографиях. У тебя тут перекусить ничего не найдется? – и она положила пальцы на ручку ящичка на приборной панели.

– Есть яблоко и два твоих каблука – пластмасса, обтянутая кожей.

– Каблуки можно есть только на Северном полюсе, а вот яблоко я бы съела. Кстати, от яблок улучшается цвет лица. Какое яблоко съем, такой оттенок лицо и приобретет. У тебя какое?

– Зеленое.

– Значит, будем зелеными, как баксы. Можно, сама достану? – и, не дожидаясь согласия, Катерина распахнула ящичек, и тут же идеальный порядок, царивший там, был нарушен.

Связка ключей спуталась с мотком цветного провода, фонарик чуть не упал на пол. Но цель была достигнута. Катерина завладела яблоком, тщательно протерла его салфеткой, извлеченной из кофра, и затем сладострастно, с хрустом надкусила.

– Вкусно, – немного пожевав, сказала она и протянула водителю. – Кусай, я с тобой поделюсь. Не все же удовольствия одной мне.

– Спасибо, – Илья тоже надкусил яблоко.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Улыбки получились по-детски непосредственными. Они так и ели яблоко, кусая по очереди. Огрызок улетел в окошко.

– Ну, а здесь тебя сколько ждать?

– Не знаю пока. Постараюсь побыстрее. Мне уже, честно признаться, надоело ездить по офисам.

– Хорошо, – сказал Илья, – тогда я подскочу в «Макдональдс», слава богу, он недалеко, куплю чего-нибудь поесть.

– Послушай, я тебе дам денег, пока они еще у меня есть, а?

– Не надо, спасибо.

Илья закрыл машину, проверил сигнализацию, и они расстались. Парень заспешил в «Макдональдс», а Катерина отправилась по своим делам.

Через двадцать минут держа в одной руке, как гранату, бутылку коллекционного вина, подаренную ей в редакции, а в другой свой тяжелый кофр, Катя уже спешила к машине.

– Что, начали расплачиваться натурой?

– Это подарок.

– А я принес еды. Может, перекусим?

– Штопор есть?

– Штопор у меня есть, но за рулем пить не могу, никогда себе этого не позволял.

– А знаешь что, Илья, я тебе дарю эту бутылку. Должна же я тебя чем-то отблагодарить, ты же меня целый день возишь, словно мой личный шофер. И до сих пор не возмутился.

– Я возьму эту бутылку, но лишь с тем условием, что выпьем ее вместе.

– Я согласна, но совершим это грехопадение лишь после того, как я вернусь из Чечни. Согласен?

– Конечно!

– Вот у меня и появился, наконец, повод попросить адрес и телефон, – она принялась копаться в сумке. – Ну и хлама же у меня накопилось, надо будет все это выбросить. Нет у меня визитки.

Она взяла визитку Варлама Кириллова и на обратной стороне не очень разборчиво написала свои телефон и адрес.

– На, возьми.

Илья посмотрел и спрятал визитку во внутренний карман куртки.

– Куда теперь?

– Еще два места, тогда я буду свободна.

– Так, может, сегодня выпьем?

– Боюсь, нет, слишком много дел. Необходимо собраться, завтра утром лететь. Надо немного отдохнуть. Я сегодня полночи печатала фотографии и, честно признаться, очень устала.

Они заехали еще в два места. Катя заметно погрустнела:

– Вот тут я могу задержаться надолго.

– Что здесь?

– Про это рассказывать долго и не очень интересно для тебя. Тут у меня бизнес переплетается с личными делами.

Илья не очень понял, что имеет в виду Катерина, и на всякий случай хмыкнул:

– Я подожду немного.

– Лучше не жди.

Катя выскочила из машины и, как и предполагал Илья, послала ему воздушный поцелуй, но короткий, с оглядкой. Забытые пакеты с едой так и остались стоять на заднем сиденье, там же лежала и бутылка с вином.

Илья посидел, взял сигарету, размял ее в пальцах, затем поднес к носу и вдохнул аромат.

– Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, – и он решительно закурил.

Он скользил взглядом по зеркальным стеклам первого этажа, пока не остановился на латунной сверкающей вывеске, где был изображен замысловатый вензель, а под ним шла строгая надпись «Варлам Кириллов». Такая короткая надпись говорила о том, что Варлама Кириллова и то, чем он занимается, обязаны знать все и сообщать какие-либо подробности об этом великом человеке не имеет смысла.

– Варлам Кириллов. – Илья наморщил лоб.

Ему казалось, что он уже где-то слышал эту фамилию. И тут же вспомнил. Рука его скользнула в карман, и он нащупал плотный картонный прямоугольник с немного изуродованными уголками. Однако визитка ясности не добавила:

«Варлам Кириллов. Факс, телефон, адрес во всемирной компьютерной сети. Москва. Россия».

– Чуть ли не «Москва. Кремль», – грустно усмехнулся Илья.

Он еще раз взглянул на респектабельную вывеску, полюбовался на сверкающие золотом буквы. Затем посмотрел на визитку и аккуратно спрятал ее в портмоне. «Обязательно тебе позвоню, обязательно. А пока подожду с полчаса, может, ты появишься и попросишь еще куда-нибудь свозить».

Илья чувствовал, что готов плюнуть на все свои дела и обязательства и везти эту сумасбродную женщину туда, куда она пожелает. Если скажет ехать в Антарктиду, то он согласится и с этим предложением, лишь попросит заехать к нему домой и взять теплые вещи. Ведь Антарктида – это не Москва, и уютных кафе, где можно посидеть за чашкой кофе и рюмкой коньяку, там днем с огнем не сыщешь.

Илья мечтательно зажмурил глаза и подумал: «А вообще, зачем мне какие-то кафе? На что они там нужны? Я согласился бы с Катей оказаться в палатке. И пусть будет холодно, пусть ветер и снег рвут брезент, я прижал бы эту женщину к себе, обнял бы крепко-крепко, и мне было бы хорошо».