– Мы изучили завещание, написанное стариком сразу же после «смерти» Тоби, – Джеймсон выдержал долгую паузу – в этом искусстве ему не было равных. – Да, знаю, по-твоему, напрасно мы попросили его нам показать. Но я-то ничего против дурацких задумок не имею. И, если говорить вкратце, нам попался список благотворительных организаций. Нам нужно, чтобы ты его просмотрел и сказал, есть ли в нем что-нибудь необычное.

Грэйсон вскинул бровь.

– Пока я не завершу ритуал Ин Совал, он и не пикнет, – заверил меня Джеймсон. – Так что давайте еще немного понаслаждаемся тишиной.

На лбу Грэйсона запульсировала жилка.

– Ладно, за дело, – велела я Джеймсону.

Тот шумно выдохнул.

– Ритуал Ин Совал отменяется.

Грэйсон начал закатывать рукава рубашки.

– Вы же не будете драться, а? – с тревогой спросила я и поглядела на Ксандра. – Они же не сцепятся, правда?

– Кто их знает, – беспечно ответил он. – Но, пожалуй, нам с тобой лучше подождать снаружи, вдруг дело примет скверный оборот.

– Никуда я не пойду! – возмутилась я. – Джеймсон, это же просто смешно!

– От меня это не зависит, Наследница.

– Грэйсон! – воскликнула я в отчаянии.

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Я бы предпочел, чтобы ты и впрямь подождала снаружи.

Глава 18

– Твои братья – полные придурки, – заявила я Ксандру, нервно вышагивая перед зданием. Орен, стоявший чуть поодаль, глядел на меня с усмешкой.

– Да ничего страшного, – заверил Ксандр. – Все братья так делают.

Но я в этом сомневалась.

В здании было тихо.

– По традиции первым ударит Грэй, – охотно поведал Ксандр. – Обычно он бьет ногой с разворота. Классика! Но сперва ему надо обойти Джеймсона. Они покружат немного, а потом Грэй переключится в свой любимый режим приказов-и- угроз, а Джейми начнет его высмеивать, и так до первой атаки.

В стенах фонда послышался глухой удар.

– А дальше что? – сощурившись, спросила я.

Ксандр широко улыбнулся.

– У нас у каждого в среднем по три черных пояса, но обычно дело ограничивается реслингом. Кто-то из них прижмет другого к стенке. Спор за спором, перебранка за перебранкой, и вуаля.

Учитывая, до чего ясно Грэйсон обозначил, что расследование исчезновения Тоби кажется ему дурацкой затеей, нетрудно было предположить, о чем пойдет спор.

– Пойду к ним, – тихо проговорила я, но не успела и шагу ступить, как дверь в здание распахнулась.

На пороге стоял Джеймсон – вид у него был потрепанный, но лишь самую малость. Кажется, даже обошлось без травм. Он слегка взмок, но крови и синяков видно не было.

– Ну что, обошлось без нокаутов? – спросила я.

Джеймсон ухмыльнулся.

– С чего ты взяла? – он перевел взгляд на Орена. – Предлагаю вам подождать снаружи. Слово даю, что с ней ничего не случится. Внутри безопасно.

– Я в курсе, – парировал Орен, смерив Джеймсона взглядом. – Я же лично налаживал там безопасность.

– Можно нам быстренько переговорить наедине, Орен? – спросила я. Он строго посмотрел на Джеймсона, затем на Ксандра – и кивнул. Мы – Ксандр, Джеймсон и я – вернулись в здание фонда.

– Ты не волнуйся, – вполголоса проговорил Джеймсон, когда Грэйсон показался впереди. – Я был к нему снисходителен.

Как и Джеймсон, Грэйсон был невредим. Под моим взглядом он набросил на плечи пиджак.

– Какие же вы идиоты, – тихо процедила я.

– Пусть даже и так, но вам же нужна моя помощь, – парировал Грэйсон.

И попал в яблочко.

– Это правда.

– Я же тебя предупреждал, Эйвери: это паршивая затея. – Грэйсон не сводил с меня пронзительного взгляда. Я не привыкла к тому, чтобы меня защищали другие. Но сейчас мне это и не было нужно – особенно от него.

– Пока вы тут играли в войнушку, как дети малые, Джеймсон случайно не успел тебе сообщить, что Тоби был приемным? – Я сглотнула и потупилась. Следующую новость было еще сложнее произнести. – А про мое свидетельство о рождении рассказал?

– Что-что? – тут же включился Ксандр.

Грэйсон уставился на меня. Как и все Хоторны, он прекрасно умел читать между строк. Тоби усыновили. Следом я упомянула про свидетельство. Все в комнате мгновенно поняли, почему это расследование так для меня важно.

– У меня есть, – я протянула Грэйсону телефон. – Это тот самый список благотворительных организаций, который твой дед приложил к завещанию вскоре после исчезновения Тоби.

Грэйсон взял телефон – так, чтобы наши пальцы ненароком не соприкоснулись. Я чувствовала, что Джеймсон не сводит с нас глаз – его взгляд был таким же тяжелым, как и у брата, его сложно было на себе не заметить.

– В этом списке мало сюрпризов, – заключил Грэйсон и, вскинув взгляд, заметил, что я за ним наблюдаю. – Большинство организаций получают регулярную поддержку от нашего фонда – хотя есть и те, кому выплатили единовременное пожертвование, но весьма крупное.

Я старалась сосредоточиться на словах Грэйсона, а вовсе не на взгляде серебристых глаз, которого он с меня не сводил.

– Ты сказал, «мало сюрпризов», – напомнила я. – Выходит, они все же есть?

– Навскидку здесь четыре организации, которые я вижу впервые. Но это не значит, что прежде мы им ничего не отчисляли…

– Но это отличный старт! – В голосе Джеймсона забурлил азарт – уже ставший для меня привычным, да и, наверное, для его братьев тоже.

– Институт «Оллпорт», – отчеканил Грэйсон, – «Камден-Хаус». «Колинз-Уэй». И «Общество Рокуэй-Уотч». Ни одна из этих организаций не упоминается в документах фонда.

Мой разум тут же стал раскладывать по полочкам все сведения, которыми поделился Грэйсон, переставлять слова и буквы, выискивать закономерности.

– «Институт», «хаус», «уэй», «уотч», – проговорила я.

– «Уотч», «хаус», «институт», «уэй», – поменял последовательность Джеймсон.

– Четыре слова. И четыре имени – Оллпорт, Камден, Колинз, Рокуэй, – развил мысль Ксандр.

Грэйсон встал между мной и Джеймсоном, а потом прошел дальше. Обернувшись в дверях, он проговорил:

– Оставлю вас наедине с этой головоломкой. Но только знаешь что, Джейми? Ты ошибаешься. – И он добавил еще несколько слов на непонятном языке – наверное, на латыни.

Глаза у Джеймсона сверкнули, и он ответил – на том же языке.

Я посмотрела на Ксандра. Брови самого младшего из Хоторнов – точнее, бровь – вторую ведь он спалил – вскинулась. Он явно понял, о чем идет речь, но переводить вслух не стал.

Зато потащил меня к двери – а потом и к джипу, припаркованному неподалеку.

– Поехали.

Глава 19

По пути в поместье мы с Джеймсоном и Ксандром смотрели каждый в свой телефон. Наверное, братья решили заняться тем же, чем и я, – разузнать как можно больше о четырех организациях, упомянутых Грэйсоном.

Интуиция нашептывала мне, что, возможно, таких организаций и вовсе не существует, что Тобиас Хоторн придумал их ради своей головоломки, но короткий поиск в Сети быстро развенчал эту теорию. И «Институт Оллпорт», и «Камден-Хаус», и «Колинз-Уэй», и «Общество Рокуэй-Уотч» и впрямь были официально зарегистрированы как некоммерческие фонды. Но разобраться с каждым из них по отдельности оказалось сложнее.

«Институт Оллпорт» был исследовательским центром в Швейцарии. В нем проводились неврологические исследования памяти и деменции. Я пролистала список работников и прочла справку о каждом из сотрудников. Полистала новости о последних клинических испытаниях. Кратковременная потеря памяти. Деменция. Альцгеймер. Амнезия.

Тут я призадумалась. Это зацепка? Но на что она указывает? Посмотрела в окно, заметила на стекле отражение Джеймсона. Волосы у него вечно торчали во все стороны, и даже когда он пребывал в задумчивости, выражение лица нет-нет да менялось.

Когда я наконец сумела вновь сосредоточиться на дисплее телефона, я вбила в поиск новый запрос – уже не о благотворителях. Я попыталась воспроизвести по памяти слова, сказанные Грэйсоном Джеймсону в Фонде.

Est unus ex nobis. Nos defendat eius. Как я и догадывалась, это была латынь. Онлайн-переводчик перевел это как «Оно одно из нас. Мы его защищаем». Ответ Джеймсона – «Scio» – значил что-то вроде «Знаю». Еще один поисковой запрос – и я выяснила, что эти слова можно перевести и немного иначе – заменив «оно» на «она». Она одна из нас. Мы ее защищаем.

Наверное, эти слова должны были меня разозлить. Три недели назад так бы и вышло, вот только тогда я и мечтать не смела о том, что братья однажды примут меня за «свою».

Что я стану одной из них, а не чужаком, который заглянул к ним.

Стараясь не дать этой мысли меня поглотить, я заставила себя перейти к следующему пункту в списке благотворительных организаций. Далее значился «Камден-Хаус», реабилитационный центр стационарного типа для тех, кто страдает от наркотических и прочих зависимостей. В этом центре «восстанавливали целостность личности». Тематический сайт пестрел благодарственными письмами. А штат изобиловал врачами и специалистами из реабилитационной и других смежных сфер. Локация, где располагался центр, на фотографиях выглядела красиво.

Вот только ответов на мои вопросы на сайте не нашлось.

Швейцарский исследовательский институт, где занимаются проблемами памяти. Реабилитационный центр в Мэне. Мне вспомнились таблетки и порошок, которые мы видели в комнате Тоби. Что, если Тобиас Хоторн пытался поведать нам какую-то историю при помощи завещания – и этих четырех названий? Может, Тоби был наркоманом! Может, он был пациентом «Камден-Хауса». А «Институт Оллпорт»…

Не успела я додумать эту мысль, как мы въехали в ворота поместья. И пока джип приближался по длинной дороге к дому, я следила за братьями. Ксандр не сводил глаз с дисплея телефона, а Джеймсон глядел прямо перед собой.

А как только мы вышли из машины, он сразу исчез.

Совместное расследование, как же.

– Гляди-ка! – воскликнул Ксандр и ткнул меня под бок. – Это же прабабушка! Привет, ба!

Прабабушка братьев Хоторнов воззрилась на Ксандра с крыльца.

– Что это ты задумал? – с подозрением поинтересовалась она.

– Шалости да всякий вздор, – торжественно признался он. – Как и всегда!

Она нахмурилась, а Ксандр поднялся по ступенькам и поцеловал ее в лоб. Прабабушка оттолкнула его руку.

– Нечего передо мной заискивать!

– О чем ты! – деланно возмутился он. – Заискивать мне ни к чему. Я же твой любимчик!

– Ишь что о себе возомнил, – проворчала она и ткнула его тросточкой. – Ладно, иди уже. Я хочу с девчушкой поговорить.

Прабабушка не стала спрашивать, хочу ли этого я. А просто дождалась, пока я подойду, и взялась за мою руку для поддержки.

– Прогуляйся со мной по саду, – сказала она.

Добрых пять минут, пока мы на черепашьей скорости шли по аккуратному саду с рядами подстриженных кустов, она молчала. Густой растительности тут придали формы настоящих скульптур. Большинство выглядело абстрактно, но я заметила куст в форме слона и не смогла скрыть изумления.

– Отвратительно, – фыркнула прабабушка. – Все это. – Выдержав долгую паузу, она посмотрела на меня. – Так что же?

– Что? – переспросила я.

– Что ты сделала для того, чтобы отыскать моего мальчика? – Строгое выражение на мгновение стерлось с ее лица, и она крепче вцепилась мне в руку.

– Я стараюсь, поверьте, – тихо проговорила я. – Но, кажется, сам Тоби совсем не хочет, чтобы его нашли.

Если бы Тоби Хоторн и впрямь хотел, чтобы его обнаружили, то в эти двадцать лет он в любой момент мог просто вернуться в Дом Хоторнов, когда ему заблагорассудится. Если только не потерял память, – пронеслась в голове внезапная мысль.

«Институт Оллпорт» занимался проблемами памяти – болезнью Альцгеймера, деменцией, амнезией. Что, если ровно на это и пытался указать в своем завещании Тобиас Хоторн? Что, если его сын потерял память?

Что, если Гарри не знает, что он – Тоби Хоторн?