Наверное, на моем лице была написана такая растерянность, что он предложил сопроводить меня в поездке по магазинам. Сегодня он до пяти часов свободен, а потом отправится на важную встречу. Насчет встречи он ничего не пояснил, а я не стала спрашивать, чтобы в очередной раз не натолкнуться на фразу «Тебя это не касается». После того как мы расправились с последствиями нашего завтрака, он провел экскурсию по квартире. Я не знала, сколько в ней метров, но она показалась мне неправдоподобно большой. Там были не только комнаты, но и какие-то чуланчики и кладовки, а в самом конце главного коридора располагалась прачечная. Это название сохранилось с прежних времен. Сейчас там разместилась самая современная техника, а также имелось всё необходимое для ручной стирки и глажки.

– Сколько всего комнат? – спросила я. – А то я сбилась со счета.

– Шесть.

Я мысленно пересчитала: гостиная, еще одна комната, в которую вход прямо из прихожей, кабинет, «моя» спальня, бывшая комната Олега, комнаты Веры Степановны и Таси. Итого: семь!

– У меня получилось семь, – сказала я.

Оказывается, комната рядом с гостиной первоначально являлась частью прихожей. Ее выгородили для того, чтобы в доме помещалось больше народу. В давние временав этой квартире подолгу гостили друзья хозяина и начинающие писатели из провинции. А прихожая все равно осталась просторной, правда, лишилась окна.

– Может, стоит вернуть ей первоначальный вид? – спросил Олег.

– Это ты с мамочкой консультируйся, – посоветовала я, затем добавила: – Меня это не касается.

Мы посетили два больших универмага, где Олег терпеливо водил меня от отдела к отделу и оценивал примеряемые мною наряды, в результате чего мы купили целый ворох одежды и кучу обуви. Надо сказать, что здесь я не допустила такой ошибки, как с Артемом, и соглашалась на покупку только тех вещей, которые мне действительно нравились. Впрочем, большей частью наши вкусы совпадали. Я двинулась в сторону выхода, когда он остановил меня у отдела с бельем:

– Чуть про самое главное не забыли!

Я усмехнулась:

– Я думала, что мы стараемся для твоих знакомых. Неужели ты собираешься демонстрировать меня в нижнем белье?

Он искренне рассмеялся:

– Так далеко мои планы не простирались. Просто всё должно быть в гармонии. Ну, так что? Сама справишься или тебе помочь?

Мне стало весело:

– Помоги! Почему-то думаю, что ты в этом лучше меня разбираешься.

Когда, загрузив покупки в багажник, мы сели в автомобиль, Олег стряхнул со лба воображаемый пот:

– Фу! Умаялся! Терпеть не могу магазины!

– А мне показалось, что ты был в своей стихии.

– Разве ты не знаешь, что я большой артист?

– Знаю, – хмуро ответила я, вспомнив его поведение на банкете, на свадьбе и собственном дне рождения.

Он тоже нахмурился и сказал, что больше не собирается тратить свои артистические таланты на магазины, так что впредь мне предстоит самой делать покупки.Небрежно сунув мне в руки кредитную карточку, протянул бумажку с паролем:

– Запиши куда-нибудь или запомни.Не забудь сообщить, когда деньги на ней закончатся.

Машина тронулась с места, а я с удивлением рассматривала карточку VISA.

– Зачем ты это делаешь?!

– Не понимаю, чему ты удивляешься. Для всех ты моя жена, и я веду себя, как муж. – Тут он усмехнулся: – За одним небольшим исключением, о чем мы с тобой договорились заранее, и что нас обоих устраивает.

Пообедали мы остатками праздничного рагу из кролика, после чего Олег удалился по своим делам, а я, убрав со стола, занялась распаковкой обновок. Совсем недавно я и представить не могла, что у меня будет столько дорогих и красивых вещей. Всё это напоминало бы сказку о Золушке, если бы между нами была хоть капля любви.

Мне очень хотелось поделиться своими переживаниями с Катей. Мы постоянно поддерживали с ней связь, используя всевозможные технические средства – телефон, смс-ки, социальные сети и скайп. В прошлом году она вышла замуж за офицера и теперь жила в военном городке под Рязанью. Скоро в их семье ожидалось пополнение – мальчик, которого собирались назвать Егором, так что о работе она пока не помышляла. Но что я могу ей рассказать? О фиктивном браке упоминать нельзя, а врать лучшей подруге очень трудно, она сразу догадается, что что-то неладно и, не дай бог, примчится сюда. Она девушка эмоциональная и решительная, быстро тут всех на место поставит. Я отложила мобильник, который уже был у меня в руках. Два дня назад я выключила его, так как ни с кем не хотела общаться, потому что правды сказать не могла, а выглядеть счастливой новобрачной у меня бы не получилось.

Затем включила свой ноутбук. В квартире имелся вай-фай, так что я сразу же зашла на сайт «Заозерских огней» и прочитала свою последнюю статью о юбилее Дмитрия Шестопалова, основанную на беседах с Олегом. Статья мне не понравилась, она получилась сухой и банальной, но, если честно, то просто удивительно, что мне вообще удалось написать ее в те дни, а вернее, ночи. Значит, в какой-то степени я стала профессионалом. Теперь следовало задуматься о продолжении своей карьеры. Мне, как и прежде, хотелось писать о культурных новостях. Но что я знаю о культурной жизни культурной столицы? Конечно, кое-что знаю, но лишь понаслышке. Олег прав, мне нужно поближе познакомиться с городом, походить по театрам и выставкам, тогда, может быть, придет в голову что-нибудь конструктивное. Я не театральный критик, так что браться за описание модных спектаклей в популярных театрах дело неблагодарное. Мне нужно найти свою нишу, свои изюминки – открывать новых художников и новые творческие коллективы.

Я просматривала афиши всевозможных культурных мероприятий, лежа на животе посередине широкой кровати, и не заметила, как задремала. И опять, как и утром, меня разбудил стук в дверь.

– Неужели ты спишь? – изумился Олег. – Я с улицы видел, что в твоей комнате горит свет, поэтому решился зайти. Нужно взять всё необходимое для утреннего туалета. – Он прошел к шкафу и, открыв дверцу, воскликнул: – Здесь стало гораздо симпатичнее, когда появились твои наряды!

Я резко села на кровати:

– Олег, ради бога, извини! Я такая невежа! Забыла поблагодарить тебя за обновки. Большое спасибо! Как ты уже знаешь, у меня никогда ничего подобного не было.

Он стоял спиной ко мне, разыскивая свои вещи на полках, и невозмутимо отозвался:

– Это не стоит столь пылких благодарностей. Я всего лишь выполняю свою часть договора.

Я поняла, куда он клонит, и хмуро пробормотала, что тоже постараюсь выполнить свою часть. Когда он проходил мимо меня к двери, я уловила едва заметный аромат дорогих духов. Понятно, у него было свидание. Глянув на часы, увидела, что шел уже двенадцатый час. Почему он не остался на ночь у своей пассии? Меня можно не стесняться, а матери и Таси здесь нет. Ах, да! Он же выполняет договор – соблюдает внешние приличия и всё такое. Видимо, чтобы и я вела себя подобным образом. Уже в дверях он поинтересовался, успела ли я поужинать, на что я ответила, что есть не хочу, а выпью чаю.

– Я переоденусь и присоединюсь к тебе, – сказал он, удаляясь.

За чаем я рассказала о своих профессиональных планах, которые он горячо поддержал и пообещал содействовать их претворению в жизнь. Это замечательная идея, сказал он, открывать новые таланты, а не охотиться за знаменитостями. Театральный сезон еще не начался, зато гастролеров было порядком, так что в ближайшие дни я наметила посетить два спектакля московских театров и выставку художника из Новосибирска.

– Но ведь в театр неудобно ходить одной, – заметил Олег.

– Что за глупости! – фыркнула я. – Я предпочитаю ходить одна, да и никто кроме меня не захотел бы делать это так часто. В театре мне спутник не нужен. Ты не представляешь, как я смотрю спектакли! Я веду себя, как экзаменатор: отмечаю удачи, недостатки, достоинства той или иной мизансцены, настрой на игру актеров, оформление, костюмы, освещение и прочие так называемые мелочи, а в антрактах делаю заметки.

Это его не испугало, и он выразил желание сопроводить меня на один из спектаклей. Я ничего против не имела, так как никаких заметок делать не собиралась, ведь мне не для кого сейчас писать статьи.

На следующий день, а это было воскресенье, он сообщил, что мать в ближайшее время не собирается возвращаться в город, но нам не следует расслабляться. Ей скоро должны снять гипс, затем провести обследование, так что она в любой момент может появиться в квартире.

– У тебя во сколько начинается рабочий день? – поинтересовалась я. – И во сколько заканчивается?

Он, кажется, не сразу понял, о чем я говорю, потом сказал, что, большей частью, работает дома, так что своим временем распоряжается сам. Программисту нужен только компьютер, а где он установлен, неважно.

Один день сменялся другим, на деревьях появились желтые листочки, но, несмотря на предостережения Олега, Вера Степановна не торопилась вернуться в город. Я этому только радовалась, а что чувствовал Олег, не знаю.

– Ты навещал мать? – как-то поинтересовалась я.

– Нет, но мы иногда перезваниваемся. – Эта тема ему явно не нравилась, и я не стала ее развивать.

Два-три раза в неделю Олег возвращался поздно, и от него неизменно пахло уже знакомыми мне духами. Я поймала себя на том, что мне это неприятно, но, разумеется, помалкивала. Однажды мы вместе выбрались в театр, спектакль нам обоим нравился, а в антракте мы встретили приятеля Олега Сергея Ширяевас подругой, которым он представил меня в качестве своей жены. В глазах Сергея, коренастого кареглазого мужчины лет сорока, проскользнуло явное изумление, смешанное с восхищением.

– И ты, мерзавец, не пригласил меня на свадьбу?!

Олег довольно рассмеялся:

– Извини. Всё случилось слишком быстро и в другом городе.

– И где же водятся такие красавицы?

Его подруга пожирала меня недовольным взглядом.

– В Заозерске, на родине моего отца, – ответил Олег.

Затем обнял меня за плечи и притянул к себе, я же нежно прислонилась головой к его плечу. Подобные сцены сталимне удаваться всё лучше.

Сергей поскреб макушку:

– Мой отец родом с Урала, может как-нибудь махнуть туда на недельку? – Наконец, вспомнив о своей подруге, он похлопал ее по руке: – Настенька, не злись. Это у меня шутки такие.

– У тебя дурацкие шутки, – прошипела она.

Еще немного поболтав ни о чем, мы расстались. На прощанье Олег с Сергеем договорились созвониться, чтобы как-нибудь встретиться и хорошо провести время.

– Его отец известный архитектор, – пояснил Олег, когда мы удалились от них на значительное расстояние, – наши родители довольно тесно общались, так что мы знакомы с детства, хотя настоящими друзьями никогда не были.

– У тебя все знакомые – дети каких-то шишек? – неприязненно поинтересовалась я.

– Многие. Советская элита тесно держалась своего круга, и их дети вращались в нем. Впрочем, когда я повзрослел, кое-что изменилось. Паша, например, из рабочей семьи и своего нынешнего положения добился собственным умом и трудом.

– Твоя жена тоже была из этого круга?

– Да, – резко ответил он и замолчал.

После разговора у меня остался неприятный осадок. Мне, дочери потомственных пролетариев, была неприятна мысль об элитарности и социальном неравенстве. К сожалению, пока ни одному обществу не удавалось без этого обойтись. Может, и не удастся. А, может, и не нужно, чтобы удалось?

Я сидела на кухне и писала статью о выставке молодых питерских художников, которую посетила накануне. Никто мне ее не заказывал, и вряд ли она когда-нибудь увидит свет, но я не хотела терять навыков. Быть просто созерцателем надоело. Несмотря на обилие спектаклей и выставок, которые я посещала, часто я чувствовала себя очень одинокой. Накануне включила свой телефон, решив пока не менять номер, но до сих пор никто по нему не позвонил. Только я успела об этом подумать, как раздался звонок. Это была Маринка, сотрудница отдела рекламы из «Заозерских огней». Именно она набросилась на меня на юбилее Валерия Михайловича, пытаясь призвать к здравому смыслу. Теперь ее позиция, похоже, изменилась:

– Как поживаешь, новобрачная? – игриво осведомилась она.

– Прекрасно! – с энтузиазмом откликнулась я, радуясь ее голосу и живому общению.

– Все тебе завидуют, – тараторила Маринка. – Олег Шестопалов такой красавчик! Прости меня за ту вспышку, я ведь думала, что это несерьезно. Да и Артема было жалко, но говорят, у него появилась подружка с телевидения. Она…