Девушки побледнели, осознав свои «радужные» перспективы. Противостоять богатой стерве – не вариант. Если только не желаешь улететь на другой конец страны. Промямлив нечто нечленораздельное, девушки обменялись понурыми взглядами.

– А доказательства какие мы предъявим? – не унималась первая.

– На фиг кому в наше время доказательства?! Достаточно одного оговора. Действуйте.

Вторая девушка вскинула глаза на Киру, потом покосилась в сторону и замерзла. Глаза первой округлились, превратившись в удивленные блюдца.

– Нет, Кира, нам проблемы не нужны, – сдали на попятную девчонки.

– Что?! Да как вы…

– Особенно с ним, – одна из девушек мотнула головой в сторону Артёма.

Кира резко повернулась. Лавр, отвратительно ухмыляясь, уже прятал айфон в карман брюк.

– Тёма? – Кира успешно спрятала стерву, делая вид, что ничего не случилось.

– Я.

– Что ты тут делаешь? – в голосе пушистая ласка.

– Кино занятное снял, – Лавр воссиял улыбкой и резко бросил девушкам: – Исчезли.

Их не пришлось просить второй раз. В коридорчике Артём остался с Кирой наедине. Она прижалась спиной к стене, бросила сигарету на пол, раздавила ее острым носиком туфли и вызывающе посмотрела прямо ему в лицо. Лавр встал к ней очень близко и молчал.

Кира шла по головам, в средствах не была стеснена и не стеснялась. Скольких девчонок она уже затравила и своими интригами довела до слез? Всеобщее незаслуженное презрение, унижение и оговоры заставили немало первокурсниц перевестись из университета. Кира убирала всех, кто ей мешал, всех, в ком видела угрозу себе любимой. С ее легкой руки, поддавшись давлению, несчастные выходили за ворота желанного учебного заведения, чтобы войти в ворота другого либо ни с чем вернуться домой. Однажды Кира выставила девочкой по вызову одну студентку, отличницу, с головой на плечах и острым языком лишь за то, что та знала себе цену и посмела дать отпор, несмотря на свое деревенское происхождение. Теперь нечто подобное Кира готовила для Медведевой. Если раньше Артём бы на такое и внимания не обратил, сейчас не та ситуация – Кира влезла на территорию его интересов. Лавр хмыкнул – он уже рассуждает категориями Ольги. Может, между ними и не такая уж большая пропасть?

Узкая ладонь Киры легла на грудь Артёма, а после девушка прижалась щекой к его телу.

– Мы потеряли тебя, Тёма.

Он запустил пальцы в ее волосы и рассеянно трепал их. Кира обомлела от неожиданной ласки и закатила глаза. Она любит играть грязно. Он тоже так может. Ведь они одного поля ягоды – так, кажется, думает Медведева. Кулак Артёма сжался, натянув густые волосы Киры до боли.

– Ай, что ты делаешь? – взвизгнула она.

Артём прищурился и притянул ее лицо к своему.

– Что ты имеешь против Медведевой? – спросил он.

Красивое лицо девушки преобразилось, утратив всю свою ласку и доброжелательность.

– Зачем ты о ней вспомнил? Эта тварь отняла тебя у нас.

– Глупости, Кира! – Лавр раздраженно дернул бровью.

– Она отняла тебя у меня! Я люблю тебя и буду бороться. А в любви все средства хороши!

– Все? – переспросил он. – Думаешь, сегодняшнее кино – первое в череде твоих подлых делишек?

– Мне плевать! Я никого не боюсь, – уверенно сказала она, не желая отступать.

– Если не хочешь неприятностей, Кира, ты оставишь Медведеву в покое, – с тихой угрозой говорил Лавр.

– А то – что?!

– Иначе все фильмы с твоим участием увидит твой отец. Поверь, у меня есть, что ему показать. И про отравление колесами одной второкурсницы, и про попытку дать взятку декану, и про кокс, за дозу которого ты уединилась с тремя мужиками. Мне продолжать? – Лавр растянул губы в издевательской ухмылке.

Кира побледнела и дернулась назад. Вот только волосы ее были зажаты крепкой рукой парня, и девушка зашипела. От досады и своего бессилия.

– Ты… Ненавижу тебя, Лавров! И люблю, – она поддалась вперед, впилась в его губы своими губами и мстительно укусила за нижнюю губу до крови.

Щелкнул затвор камеры айфона. Артём даже никак не отреагировал, только бровь его задралась высоко вверх.

– Помочь в инсту выложить? – ехидно спросил Лавров.

Кира изумленно распахнула глаза, но быстро вернула себе самообладание.

– Не трону я Медведеву. Руки еще марать о таких! А ты поиграй пока, Лавруша, а там и меня вспоминай. А у меня пока тоже будет на руках козырь.

– Я тебя всегда буду помнить, Кирюша, – обманчиво ласково улыбнулся он и отпустил ее волосы. Честное слово, остро захотелось вымыть руки. Пусть Фролова потешится своим козырем. Распечатает на ватмане или постер сделает во всю стену, таким его на крючок не зацепишь.

Кира вздрогнула. Улыбка Лавра напоминала оскал хищника перед смертоносным прыжком. Но за это он ей и нравился. Непокорный, не прогибаемый. Ну ничего – она его приручит. Пусть он потешится с этой шалавой, а потом будет и на ее улице праздник. Она погладила Лавра по широкой груди, опустила ладонь на живот – под тканью рубашки ощущался рельефный пресс.

– Пока, Тёма.

– Удачи, – отозвался он.

Кира бодро зацокала каблучками и скрылась за дверью, нырнув в зал клуба.

Артём нахмурился; жутко хотелось курить. Посмотрел на часы и двинулся на улицу. Пока шел по парковке к своей машине, не удержался и достал сигарету. Успел сделать всего одну затяжку и сцепил челюсть. Медведева вышла со стороны служебного входа, подошла к бордюру и застыла в ожидании такси. Прежде она скинула ему сообщение, в котором просила ее не ждать и ехать домой. Ага, разбежался. Вот чертовка упрямая!

Затушив сигарету, Артём выкинул ее в урну, сел за руль и подъехал прямо к ее ногам. Оля упрямо вздернула подбородок и покачала головой. Недобро цыкнув, Лавр опустил окно со стороны пассажирского сиденья и тихо предупредил:

– Если не хочешь скандала и представления, Медведева, садись в машину, немедля ни секунды.

Испытывая его терпение недолгим раздумьем, она, наконец, соизволила позвонить в такси и отменила заказ. Лавр возликовал. А потом уселась в кресло, методично пристегнулась и скинула бейсболку. Надулась.

– Ты, Лавров, самым возмутительным образом нарушаешь мое личное пространство.

Артём перевел дыхание. Почти. Кажется, возвращается его прежняя знакомая Оля. Вырулил с парковки и поехал по почти пустынным дорогам.

– Забудь о нем, Оля. Нет его у тебя с недавних пор, – лучшее средство растормошить ее – это провокация.

– С чего это вдруг?!

– Я так хочу.

– Хотелку свою там тормозни. И что это у тебя с губой?

– С Кирой сосался. Ты ведь не возражаешь? – грубо ответил он, бросив на нее взгляд.

В отблесках фонарей было видно, как девушка отвернулась к окну и с явным недовольством в голосе забубнила:

– Нас не связывают никакие обязательства, поэтому, Лавров, мне абсолютно наплевать с кем ты там… нет дела до твоих поцелуев. Понятно?

– Еще как. Только вот ты должна кое-что усвоить. Пока есть я, ты ни с кем целоваться не смеешь и не будешь. Кроме меня, естественно.

– Что за собственнические замашки? Моя жизнь – мои правила. С кем хочу, с тем и буду целоваться, и у тебя разрешения спрашивать не собираюсь. Понял? – Оля непроизвольно встрепенулась, забыв о том эмоциональном болоте, в котором почти утонула за эти дни.

– Я предупредил, – коротко сказал Лавров, боднув головой воздух в ее сторону. Желваки заиграли сами собой, стоило представить, как Ольга целуется с каким-нибудь мудаком, прижимается к нему всем телом. Тряхнул головой, глуша просыпающуюся ревность. Не будет такого!

Оля прищурилась. У нее просто слов не находилось от наглости мажора. А витающая в воздухе уверенность, будто она принадлежит ему на правах собственности, просто подавляла всяческие проявления воли и заставляла от бессилия сжимать кулаки. Повелитель всея мира, блин!

– То есть тебе можно лизаться со всеми подряд, а мне – фигу и твое предупреждение?! – Оля думала, от ярости у нее зубы раскрошатся, так она стиснула челюсть.

Тихий самодовольный смех заставил каждый волосок на ее теле встать дыбом. Да он насмехается над нею!

– Я – не фига. Да и вообще мужчины по своей природе – полигамны.

– Самцы! – фыркнула она с чувством. – А ты не треснешь от подобного ассортимента?

Облегчение накрыло ее, а потом едва не приподняло в кресле. Раздражаясь на мажора до белой пелены перед глазами, Оля не ощущала того гадкого привкуса, что застрял в ее горле после разговора с Кирой. На смену растерянности и обреченности пришла отравляющая жгучая ревность. Какого черта ей так неприятно, стоило представить Лаврова с другой девушкой? Почему ей собственно есть дело до того с кем там он сосется или чем поинтереснее занимается? Выходит, не все равно. Потому что… Потому что сама отчаянно хотела касаться Лаврова, хотела чувствовать его крепкие руки на своей талии, а его губы на своих губах. Проклятие! Словно кто-то невидимый вонзил длинные ледяные когти ей в сердце и только ждал удобного случая сжать лапу и превратить из него кровоточащие лоскутки.

Артём улыбнулся одним уголком рта и направил машину в ее двор. Ура! Его отрава вернулась. Начала жалить его в самые эдакие места. Однако между ними не все еще ясно, да и не помешало бы поговорить о том, что там у нее произошло с Кирой. И прикидываться добреньким он не намерен. Дожмет ее, вырвет этот узелок боли из нее, желает она того или нет.

Когда автомобиль остановился, Оля отстегнулась и попыталась толкнуть дверь. Заблокирована. В салоне вспыхнул свет. Девушка ошарашенно повернула голову к Лаврову и застыла. Мажор развернулся к ней, оперся локтем о руль и выглядел зловеще, каким-то опасным хищником. Оля внутреннее съёжилась.

– Артём? Что случилось?

– Это я хочу у тебя спросить, милая? – черная бровь взлетела вверх. – Тебя, как подменили вот уже несколько дней. Кто тебя обидел?

– Не хватало еще! – проворчала она, сложив руки на груди. – У меня всё отлично. Открой, я домой пошла.

Он покачал головой. Видя ее готовность выпрыгнуть хоть через окно, он одной рукой обвил ее талию, притянул к себе, а пальцами другой руки крепко захватил ее подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза.

– Говори, Оля.

Оля вскинула на него испуганные глаза.

– Все хорошо, Артём, честно. С чего ты взял? – слишком поспешно и горячо воскликнула она, пытаясь отпихнуть его.

Молчал он недолго, зато Оля готова была провалиться сквозь землю, таким прожигающим был взгляд мажора. Добрался, казалось, до того самого ядовитого ростка, семя коего так успешно взрастила Кира в ее душе.

– Если тебя прибили слова богатой истерички, которая тебе неровня, что станет с тобой, если у нее получится это? – Артём отпустил ее лицо, достал айфон и включил запись.

Резкий отчаянный выдох выбил не только весь воздух из ее легких, но и слезы обиды из глаз. Кровь отхлынула от ее лица, задрожали губы. Оля почувствовала, как снова становится комком тугой боли, дрожащей от чужой несправедливости и подлости. Ради Лаврова Кира готова на всё. Неужели так любит? И возможно ей действительно стоит уйти с дороги? Горячая слеза сорвалась с ресниц и покатилась по щеке. Оля вздрогнула – теплые губы Артёма сию секунду собрали солёную влагу.

– Ты знаешь?.. – едва слышно прошептала она. – Откуда? А это… какой ужас. Что я ей сделала? – задала она себе вопрос, и мысленно же на него ответила.

Лавров слегка склонил голову набок.

– Рассказывай, Оля, немедленно. Свою версию – дословно, подробно. Иначе сидеть нам здесь до скончания века. И я не шучу, Медведева.

Она шмыгнула носом и попыталась вырваться из его рук, да только объятия стали крепче. Голос ее звучал глухо, иногда вообще пропадал. Но Оля чувствовала искреннюю поддержку Лаврова, и для нее это было неожиданно. Подняла на него глаза и закусила губу.

– Конфликт интересов, значит? – он вернул ей ее слова, не сумев сдержать широкую ухмылку. – Я тебе интересен?