– Вы очень гармонично смотритесь вместе, дочь. Как две половинки.

Дочь покраснела, как вареный рак и благодарила наступающие сумерки. И сама не знала, отчего покраснела: толи от смущения, толи от удовольствия, затопившего каждую ее клеточку.

У дверей подъезда Лавров обнял Машку, которая четко пропела ему «Спасибо, ты классный» и чмокнула его в щеку. Вера Павловна пожала ему руку, поблагодарив за необычный подарок. Он обвел взглядом каждую из Медведевых и не удержался от улыбки: каждая из них лучилась от бурливших в них эмоций. Вера Павловна от счастья за дочерей, Маша от радости, что приподнимала ее над землей, Оля… Оля, кажется, вообще поплыла.

– Вера Павловна, я украду у вас Ольгу на прогулку, – вдруг став серьезным предупредил Лавр.

Женщина махнула им рукой на прощанье, и, прежде чем они вместе с Машей скрылись из виду, девчушка вновь кинулась к нему. Он подхватил ее на руки и уже сам коснулся губами шелковистой щечки.

– Пока, принцесса. С праздником!

– Спасибо!

Он повернул голову, почувствовав на себе чей-то острый внимательный взор. Оля стояла, сложив руки под грудью, и смотрела прямо на него. Странная таинственная улыбочка играла на ее губах.

– Что? – резко спросил он.

Она лукаво погрозила ему пальцем.

– Ох, смотри, Лавров! Влюбишь ты Машку в себя, и придется еще мне на старости лет нянчить ваших детишек. Она ведь, наивная, не в курсе, какой ты…, – Оля неопределенно повела рукой в воздухе.

– Неотразимый? – Артём изогнул бровь и встал прямо напротив дерзкой девчонки, глаголющей тут невесть что. Хотел добавить, мол, это Машка будет нянчиться с их с Ольгой детьми, но, не рискнув услышать в свой адрес язвительную выволочку, мудро промолчал.

– Нет, – качнула головой Оля, – такой…

– Сильный? Красивый? Весёлый?

– Самое главное – скромный, – расхохоталась Оля.

– Вообще-то, цель моя несколько иная, – он осторожно подхватил ее под локоток и повел к машине. Усадил в салон, и пока она пристегивалась, он уже успел обойти капот и сесть за руль. Взревел двигатель. – Ну, поехали что ли, Оля?

– Куда едем? – спросила она спокойно, сложив руки на коленях.

– Не знаю. Без разницы, – отозвался он, чувствуя, что сказал чистую правду, и как-то от этого стало на сердце легко и светло. С Ольгой ему всегда было хорошо. Рядом с ней он отдыхал душой. С ней никогда не нужно притворяться и лгать, изворачиваться, чтобы избавиться от чьего-то неприятного общества. С Медведевой всё просто. Что есть, то есть. Она по правую его руку, а ему больше ничего в жизни не нужно. Ну разве что, кроме как претворить в реальность кое-какие неприличные вещи.

Катались долго, нарезая круги по ночному городу, и молчали. Молчание их было красноречивее тысячи слов.

Аромат Артёма наполнял салон автомобиля, и Оля тонула в этом ставшем таким родным, почти своим, запахе. Слова признания жгли язык, но упрямые сомнения вставали барьером на их пути. Девушка внутренне сжималась каждый раз, стоило Лаврову бросить мимолетный взор в ее сторону. И хотя в салоне было темно, Оля ощущала, как он касался ее лица невидимой лаской. Вздохнув, девушка все решилась сказать то, на что хватило смелости:

– Спасибо тебе, Артём.

– За что?

– Признать трудно, но все равно скажу, потому что это правда.

Артём затаил дыхание, но почувствовав, что она намеревается сказать ему нечто важное, захотел разрядить обстановку и поддразнить ее.

– Влюбилась в меня, Медведева?

Девушка приглушенно кашлянула от неожиданности, чем вызвала тихий смех мажора.

– Ты все-таки считаешь себя центром вселенной, да, Лавр? Нет, не центром – пупом! – и округлила глаза.

– Ну, так да или нет? – глянул он нее.

– Ты за дорогой следи, а.

Он неопределенно и весело хмыкнул:

– Так чего там ты сказать хотела?

– За Машку спасибо. Рядом с тобой сестра оживает. Понимаешь…будто папа рядом. И ей реально проще говорить, когда с ней ты общаешься. Охотно идет с тобой на контакт, и доверят тебе. Ты…ты ведь не обидишь ее, Артём?

Тревога в голосе Оли неприятно царапнула что-то в душе Лаврова.

– От меня Машке зла не будет, слово тебе даю. Помни об этом, Медведева.

Облегченный выдох девушки сказал ему о многом. Как минимум о том, что она ему верила. Он свернул на стоянку недалеко от набережной.

– Пошли гулять! – велел он.

Они вышли в ночной город, воздух которого был наполнен теплым ветерком и запахом молодой листвы. По широкой, освещенной мягким светом фонарей, набережной прогуливались парочки, на лавочках под деревьями сидели молодежные компании. За толстыми парапетами плескалась темная вода реки.

К удивлению Артёма Оля позволила ему обхватить себя за плечи и сократить расстояние. Прошли немного дальше, где было не столь оживленно и остановились. Оля поставила локти на ограждение, Артём встал очень близко, так, что бедра их соприкасались, вызывая в ней волну жара. Его рука уверенно покоилась на ее плече, широкая ладонь свешивалась вниз где-то в районе груди. Лавров порывался ей что-то сказать, чувствовала Оля, и мысленно благодарила его за нехарактерную нерешительность. Когда он нарушил молчание, от проникновенного тона его голоса внутри девушки что-то взорвалось, ломая все сомнения.

– Я тебе должен кое-что сказать, Оля. Серьезных отношений у меня никогда не было. Я считал их обузой. Но с тобой…с тобой я хочу попробовать. Хочу, чтобы ты была моей девушкой. А потому, не кажется ли тебе, что мы должны попробовать быть вместе? – сказал и умолк, напряженно ожидая ее ответа.

Его признание ошпарило, и рой противоречий зажужжал в ее голове. Кто будет любить в этих отношениях? Она одна. Боже! Она любит его! Любит мажора… Оля вздохнула и закусила губу. Однобокая любовь никому еще счастья не принесла. И хотя слов о любви Артём не произнес, Оля к своему вящему удивлению, была готова, как говорил Лавров, попробовать. И даже готова была проиграть.

– Кажется? – нарушила молчание Оля. – Нет, я… уверена, что попытаться мы можем. Все-таки ошибки – это опыт, пусть в большинстве своем и болезненный.

Сердце Артёма встрепенулось. И вроде бы даже кровь к щекам прилила от волнения. Тьфу ты, как девица невинная! Он аккуратно захватил в изгиб локтя шею Оли, прижимая к своим губам ее щеку.

– Больно не будет, Оля, обещаю. Всё будет честно, – выдохнул он и горячо зашептал. – Поехали ко мне, Оля.

Она умудрилась повернуть к нему свое лицо и всмотрелась в его собственное, ища там тень насмешки. Но видела только неподдельное…обожание?! Представив всего на секундочку, что же может произойти между ними в квартире Лаврова, Оле стало жарко. Кажется, она сгорала от нетерпения, вспомнив всё то, что обещал ей Артём. И с губ ее уже готов был сорваться ответ, как за их спиной раздался насмешливый голос.

– Лавр?!

Они обернулись одновременно. Перед ними стояла подвыпившая компания – Кира, Дэн и Серега. Оля на каком-то тонком уровне почувствовала, как Артём вновь стал закрытым. Вернулся именно Лавр – циничный жесткий мажор, который, сцепив зубы весь как-то подсобрался. Словно ожидал удара. И он прилетел, правда, не ему, а ей – Ольге.

– Ты и… она? – Кира почти брезгливо осмотрела девушку. – Я всё еще надеялась, что ты придешь в себя.

– То есть это – правда? – вытаращился Дэн.

– Так вот на кого ты нас променял? – разочарованно покачал головой Добровольский. – На барменшу.

– Идите, куда шли, – обманчиво ровным голосом посоветовал им Артём.

– Да ты чего, Тёмыч?! – Дэн взмахнул руками.

– Не ваше дело, отвалите, – просочилось сквозь его губы.

Артём даже не заметил, как их с Олей разделили, когда между ними встали Кира и Сергей с Дэном. Парни всего на пару шагов оттеснили Лавра, Кира, надув губы, обратилась к Ольге.

– Дорогая, а ты случайно дверью не ошиблась?

– Обо мне не волнуйся, дорогая, я дорогу найду, – в тон ей ответила Оля. Она нутром чувствовала – быть беде. Гнетущее ощущение навалилось на нее, словно тысяча тяжелых одеял, под слоем коих она начала задыхаться.

– Нам уже давно поговорить надо, Лавр, – сказал Дэн.

Артём двинулся на них подобно танку. Но парни снова встали стеной на его пути.

– Что нужно? – пытаясь посадить на цепь свой гнев, спросил Лавров.

– Тёмыч, брат, ты ведь сам понимаешь – это, – Серега сделал пренебрежительный жест рукой в сторону Ольги, – перебор. Поиграть я еще понимаю, но променять нас на нее это за гранью добра и зла.

– Тебе ли о добре и зле рассуждать? – проронил Лавр убийственным голосом.

Глаза Добровольского расширились, руки сжались в кулаки.

– Ты не боишься посмешищем стать? – спросил Дэн, нахмурившись.

– Я ни черта не боюсь. А до скудоумных идиотов, мне вообще дела нет, – он скрестил руки на груди, но было видно, как вздулись вены на шее и мышцы на руках.

Лица приятелей вытянулись, а Лавр тем временем прищурился. Хоть бы Кира не наплела чего!

– Ты сунулась не свою среду, Медведева. Замахнулась на Лаврова не по статусу. Иди и поищи себе кого-нибудь соответствующего. Знай, с Лавром тебе ничего не светит. На недавнем приеме решилось всё! – Кира щелкнула пальцами у Оли перед лицом.

– Что всё? – спросила Оля, отчаянно пытаясь сохранить душевное равновесие.

– Наши отцы заключили сделку века. И чтобы укрепить, так сказать, два семейных бизнеса, они очень скоро объявят о нашей с Артёмом помолвке. А ты, – Кира окинула ее презрительным взором, – лишь временное развлечение. Думаешь, позволила бы я ему возиться с тобой, если бы не знала, что все – иллюзия. Игра. Ведь должна же была я дать ему немного свободы, чтобы впоследствии он принадлежал мне со всеми потрохами. Так что не за горами то время, когда мы с Артёмом станем мужем и женой!

Кажется, ей пробили грудную клетку. И сейчас через эту дыру из нее уходила жизнь. Перед глазами всё поплыло. Оля до боли закусила губу, с трудом возвращая себе способность дышать. «И что, даже не попытаешься бороться?» – насмешливо забубнил внутренний голос. И каким-то шестым чувством понимала – бессмысленно.

– Чем докажешь? – откинув, однако, голову спросила Оля и скептически приподняла брови.

Очевидно, Кира ожидала подобного вопроса, потому что улыбнулась так, словно тысяча лампочек зажглась одновременно. С чувством полного превосходства она продемонстрировала Ольге свой безымянный пальчик с изящным колечком.

– Нравится? Сойдет для доказательства? Хотя, я тебе ничего доказывать не обязана.

– Это да, – протянула Оля. – А что ж Лавров тогда не с тобой, а со мной гуляет?

Улыбка Киры погасла всего на секунду, чтобы потом девушка начала говорить уверенно и четко, но так, чтобы ее слышала только Оля.

– А Тёма еще не в курсе точной даты. Он ведь мне только эту прелесть подарил, да со свадьбой что-то затянул. Заигрался, мой милый, – она многозначительно приподняла бровь. – А поскольку всё уже решено, упираться он не станет, иначе отец приструнит его. А я подожду, – Кира сияла, как начищенный самовар.

– А что – у Лаврова своего мнения уже нет? – только и проронила Оля, веря каждому слову Киры, каждому ее жесту, блестящим глазам, счастливому голосу.

– Его мнение? – Кира довольно сверкнула глазами. – Его мнение полностью совпадает с моим. Мы идеально подходим друг другу. А ты – временное явление. Разовое.

– Разовое…, – промычала Оля, давя в себе желание забиться в какой-нибудь темный глухой угол. – Типа на разок, – медленно повторила она.

– Ты меня поражаешь! – наигранно восхищенно всплеснула руками Кира и тут же превратилась в себя саму: – Серая масса на удивление догадлива. Быстро усекла, что к чему? Ушла с моей дороги! – почти приказала она.

Оля уже слушала вполуха. Ее привлек разговор между Артёмом и Серегой с Дэном. Их слова стали вторым ударом, окончательно растоптавшим ростки ее робкой надежды, что всё это дурной сон.