Иное утро (страница 19)
Запах от дешевого вина он запомнил тоже на всю жизнь, а впоследствии, когда видел бутылку этого нектара для бездомных и нищих – воротил нос. В будущем он сам станет ничем не хуже той дамы сидящей позади него, той что курит свернутую из старой газеты самокрутку, той чей голос хочется ненавидеть. Сколько бы лет не прошло, в его сердце, в его маленьком сердце, рана никогда не заживет и голос этот будет рвать и терзать его душу. Но возненавидеть голос он его не сможет.
– Ты был ошибкой, – продолжала твердить дама пахнущая потом и бычками в разбитой пепельнице, – тебя не должно было быть.
Тогда он не понимал значений этих слов, но сами звуки, как любовные зарубки на старом причале, остались в его снах.
– Отвечай мне! – как не понимал значений слов, так он и не понимал спокойного или взъеренного тона той дамы. Она кричала много и он просто привык. В крике не было смысла, ведь так она была обычной. – Зачем ты родился?
– Я родился для того чтобы быть тем кем я являюсь.
– Ты никто. Никем был и ни кем не станешь. Твой отец грязный насильник, а ты жертва неудавшегося аборта. Я желала вырвать тебя из своей дырки еще до того момента как ты первый раз толкнулся. Ты никто и никем будешь, ты не должен был родиться.
– Я родился как твой второй шанс на искупление. Я ровно настолько был твоим как и им. Ты могла быть другой, но выбрала не быть ею.
– Я ненавижу тебя, твоего отца, и себя.
Когда дверца духового шкафа была закрыта то на ее пыльной стороне он рисовал. Он много где рисовал, но дама, что каждое утро обнимает фаянсовый трон, отбирала у него хоть что-то отдаленно напоминающее карандаш. Поэтому он рисовал пальцем по пыли. Кружки, линии, человечков, и, город в котором только линии и есть.
– Что дали твои рисунки, Арфо? Что изменилось за эти годы если ты стал моей же копией? Жалким, ничтожным, грязным оборванцем живущим в Одинадцатом.
– Ничего они и никому не дали, ты права. Но они и не должны. Ничто и никто никому и ничего не должен. Я рисую потому что мне это нравится.
Он провел пальцем по стеклу вниз, потом из линии сделал крестик, пририсовал ручки, дорисовал ножки, а голову сделал одним большим отпечатком своей руки. Человечек был безликим, а это не годилось. У каждого должно быть лицо, а на каждом лице своя улыбка. Он сделал улыбку одним большим размашистым движением, а глазки стали отпечатками его кончиков пальцев. Большой мальчик получился, с большой улыбкой, но маленькими глазками.
– Если бы тебя не было, у меня бы все было хорошо.
– У тебя бы ничего хорошего не было. Такова судьба. Ты как была алкоголичкой-проституткой, так и осталась бы ею и без меня.
– Как ты вырос, но не поумнел. Такое говорить собственной матери? Чтобы ответила благоразумная девочка?
Человечек-огуречик был один на большом полотне так зовущим его исправить и заполонить другими рисунками. Арфо принял приглашение и нарисовал в углу своего керека – жабку. Толстомордая жаба улыбалась во весь свой огромный рот, а блики в ее глазках-бусинках добавляли той живости которой не хватало этому спутнику-человеку. Жаба большая, красивая, и самое главное – добрая. Ее идею он понимал лучше слова “смерть”, ведь он ее создал, и она была его творением в своей полной мере.
– Серый мир пожрет настоящий. Ты это знаешь.
– Знаю.
– Сделай шаг, милый.
Странная особенность снов заключается в их смутной связи с реальностью, но полностью от нее отказывающеся. То что во сне имеет за собой абсолютно рациональное объяснение в реальности представляется бредом.
Так, к примеру, нарисованная жабка не умеет квакать. Она ведь нарисованная. Но она умеет. И протяженный “Кваааа” раздался в кухонной тишине. Лапки, которых Арфо не рисовал, появились из-за границы стекла в прыжке. Она перепрыгнула с одной стороны на другую и тут же приютилась в проблеске света на пыли, надула щеки и опять квакнула. Она двигалась, она была реальна. Человечек не был реальным – он не двигался.
– Меня ты уже убил, но хочешь еще больших жертв? Арфо, милый, сделай шаг тогда когда он нужен будет.
– А что же я?
– Ты? Тебя не…
Весь мир потух в вспышке черного света и его заполонила яркая, красная боль разливающееся подобно старому холоду по телу.
Глава 10.
Ч1.
Тимия хотела было отнести Арфо на диван, но они опять попали в серый мир и диван попросту исчез. Почему-то это не вызвало никаких эмоций и она обыденно приложила Арфо к глухой стене где некогда была дверь и сама села рядом.
Телевизор вновь стал цементным плоским блоком на деревянных подпорках, а тумба под ним потеряла ручки, дверцы и ящички, но оставила за собой полки и перегородки, чем то напоминающие шлакоблок, только в разы больше. Если не учитывать все эти “изменения”, то они находились во вполне нормальном здании и Тимию это успокаивало. Она смотрела в окно пытаясь понять как вообще устроен этот мир.
Ее дом, на удивление, был слишком похожим на реальный. Окна, балконы, подъезд были на месте. А вот соседние ежесекундно менялись.
Дом напротив имел за собой странность изменять, раз в несколько минут, положение существующих окон. Одни закрывались – другие открывались, одни исчезали в структуре будто-бы сливаясь с ним – другие выползали подобно прыщу, лопались строительной пылью и исчезали в туманной дымке начиная цикл заново.
Дом справа, бесшумными взрывами изнутри, разрушался по спирали вниз, а всякие его обломки исчезали в воздухе пролетая чуть больше метра.
А вот на детской площадке, куда выводила сына Мария и где они с ней изредка здоровались, нынче веселились какие-то существа. Было сложно сказать сколько их, или это вообще один монстр, ведь пробежав круг вокруг чего-то отдаленно напоминающего горку, но модельку горки без текстур, они, или каждый отдельный от него фрагмент, сливались в одно. Тимия смогла только определить за ними тенденцию что “замыкающий/вода”, когда они соединялись, был на метр дальше от своей предыдущей копии, а если брать в расчет что они двигались по кругу, то можно было заметить в этом некое подобие часового механизма где существо пробежавшее круг являло за собой пройденный час. Быть может они и отчитывают время в этом мире, быть может они и есть время. Тимия могла лишь бится в неопределенных догадках.
Однако что она точно смогла подтвердить так это то что они с Арфо, все таки, переместились сюда вместе. Даже если он находился в отрубе. А вот это уже пугало. Значиться они могли перенестись сюда и во сне? А что бы произошло если бы они были на улице?
Вряд ли такое возможно. Каждое их “перемещение” было в такую же, плюс-минус, точку в сером мире. Так что предполагать что она заснет у себя дома, а проснется в лапах монстра было глупо. Этот мир, хотел бы он того или нет, подчиняется неким правилам, быть может даже и нашим в какой-то мере. Главное понять как тут все работает, какой их принцип взаимодействия. Тут есть гравитация, тут есть кислород. Но! Единственный ветер можно было почувствовать только когда ты что-либо делал, к примеру – бежал. А звуки, либо издавались монстрами, либо людьми, но никак не сущим вокруг, и распространялись они не небольшой радиус вокруг объекта их издаваемого. Тимия проверила это отломав от “телевизора” кусок камня и побросав по комнате. Выявила что это “радиус звука” был где-то два-три метра. А бросив его в пустое окно заметила что отзвук его по ветру, в сопротивлении атмосфере, был, и, исчез через такое же расстояние, а упавши вниз не поднял ни пыли, ни пушинки, и не отлетел в сторону, а просто занял то место которое, казалось, должен был бы занять.
Через час Тимия поняла что заблуждалась в некоторых своих размышлениях. Тут все таки была погода. Небо сменило свою серость на тон пониже. А вдалеке прояснились очертания того пика о котором говорил Арфо. Раньше он был незаметен, и абсолютно сливался с окружающим фоном, а теперь предстал своей пугающей высотой и масштабностью. Если дома на горизонте можно было сравнить с ногтем, то ту башню с кулаком или, под правильным углом, с целой рукой. Оно было огромно, и то что свисало с неба не уступало ему в величине, а быть может даже было больше. Оно было похоже одновременно и на фотографию обелиска Макса и на странный монумент вампов. Но так же и отличался. Если в реальности они были структурно целыми, то тут, опять-таки, разрушались и соединялись в мельчайших деталях. И изменялись оба. Спустя еще минут десять пристальных рассматривании она заметила закономерность из разрушений. Когда один соединялся – второй разрушался, но только в мелких деталях, которые почему-то были видны. У него, как и у того существа снизу, был цикл и последовательность.
У Тимии начала болеть голова и слезиться глаза, к горлу подступал ком и отвернувшись она заметила что Арфо уже не спит, а просто смотрит в одну точку напротив.
– Арфо? – сказала она вполголоса боясь что то что было на дороге повториться. Они вместе в этой дыре, вместе в этой плачевной ситуации, и оба не понимают что делать дальше. Но отголоски чего-то в голове твердили ей что ему нельзя доверять. В принципе, она давно слышит их, и давно никому не доверяет. Проблема это воспитания, или ее личности, она никогда не знала, и попросту старалась игнорировать эту параноидальный бред внутри. Однако сейчас, и особенно после того как парень заставил весь мир трещать звуками, ее опасения уже не казались такими уж беспочвенными. Она хочет ему верить. Он хороший парень. Но… но в этом мире нет никакой уверенности. – Арфо? – повторила она.
Глаза парня блеснули и он закрылся руками. Это действие человека. И звуки слез человека.
– Что с нами будет? Я не хочу умирать, – сказал он. – Я так много не сделал. Что нам делать, Тим? Мы опять тут и…
Он замолчал, а Тимия присела рядом. Холода от сидения на чистом камне на пятом этаже в доме без окон должен был бы быть, но его не было. Пол, стены, воздух, все тут было приятно-комнатной температуры. На улице, в реальности, бушевала одна из самых холодных зим на памяти Тимии, но тут было тепло.
– Мы тут уже час третий. Вроде. Часов у меня нет, уж извини, – сказала Тимия. – А что нам делать? Я и сама долго думала что нам делать, но… но не знаю. Могу предположить, но опять таки – это опасно. Тут опасно думать и что-то предполагать. Каждый раз что-то да не так.
– Кроме этого, – Арфо ткнул палцем в окно показывая на горизонт. – Нам нужно туда.
Тимия молчала ведь эта мысль тоже была в ее голове, но она не могла ее произнести вслух. Им туда нужно было, и казалось что эти два обелиска/сталактита-сталагмита/Цитадели имеет непосредственную связь со всем что твориться.
– Тим?
– Ты прав, но нам ничего не остается кроме как ждать перехода. Дверей нет.
– Понятно. – Арфо осмотрелся вокруг. – А почему мы тут вообще?
Тимия скатилась вниз по стене.
– Без понятия. Переходы участились, и думаю если мы не пойдем к тому… зданию то останемся тут навечно.
– Ты… – Арфо замялся. – Ты тоже знаешь что-то чего не должна знать?
– Что-то вроде, – Тимия постаралась улыбнуться. – Но это больше похоже на туман позади сознания. Хотя я не психолог. И стараюсь о чем-то таком нелогичном не думать.
– Я тоже.
Прошло еще два часа за гранью до того момента пока они вновь не перешли ее. Они уже начинали понемногу засыпать, но чуть спертый и теплый воздух, с запахами привычными обычному миру въелся в ноздри. Оба открыли глаза и поняли что радоваться рано.
Ч2.
Прозвучали щелчки снятых предохранителей. Люди в черных масках и полном боевом обмундировании навели на них прицелы.
Единственное что было в голове у Арфо это орущая во всю свою глотку бешеная мартышка, и инстинкты, ее голос, твердил в секунде, что надо защищаться. Он сделал неловкий рывок и тотчас получил прикладом по затылку, а после был захвачен сзади.
– Лежать, – сказал человек и накинул на запястья железные браслеты неволи.
Тимия же стояла посередине комнаты и прикидывала нынешний расклад событий. Два военных по углам, еще двое за дверным проемом, один захватил Арфо и еще один приставил сзади нее пистолет к макушке. Все были без каких-либо опознавательных знаков.