Иное утро (страница 39)
– При том что именно он тебя и посадил в ту белую комнату. Но ты не помнишь. Да и не способна была помнить. Ты провела там два года для нас, два месяца для Арфо, и секунду для тебя. Природа действий симулякра разнится от нашего представления, а я, как раз таки, этого и не понимал. Был обведен вокруг пальца. А Арфо пудрили мозги.
– Но он же, ты говоришь, сам создал Августа, нет?
– Вспомни себя в детстве. Вспомни зиму и замерзшие лужи. А после вспомни как ты по ним каталась, и после падала. Не все то что мы делаем имеет для нас благоприятные последствия. Особенно когда мы это делаем неосознанно? – Макс остановился и смотрел на искривленную скамейку. – Присядем?
Тимия посмотрела на прячущихся существ и ей стало мерзко оттого что они почти-что люди, но не люди, а нечто большее, но ничтожнее. Осознание своего к ним отношения было таким же как знания про грузинскую кухню – неожиданными, но всегда скрывающиеся на подкорках твоего мозга. Она отрицательно повиляла головой из стороны в сторону.
– Как угодно. Я иногда забываю что тут и усталости нет, – сказал Макс. – Чтож, есть еще какие вопросы?
– Есть.
– Какие?
– Ты реален? Ну в том смысле что ты мне отвечаешь или… бог говорит твоими устами?
Макс пристально смотрел на Тимию секунд десять и опять рассмеялся.
– Если так думать, то ничего в жизни нельзя будет добится. Даже если, допустим, я плод твоего больного воображения, окей, но какой это смысл имеет тут? Или, допустим, я плод бога, какая разница в нашей нынешней ситуации?
– Ты можешь пытаться меня обмануть.
– И я тебя обманываю?
Тимия не знала что ответить.
– Именно, – Макс одобрительно кивнул, – никакой разницы в предтечах случившегося нет. Если в реальности люди что и делают так это пытаются понять предпосылки, то тут предпосылки пытаются понять тебя, так как ты есть время. Я реален ровно настолько насколько ты воспринимаешь меня реальным.
– А что с реальностью?
– А что с ней? Не осталось наблюдателей – не осталось реальности, нет бога – нет наблюдателей.
– Хорошо, но… Что мне делать с Арфо?
– Убей его.
– Нет, – твердо сказала Тимия.
– Тогда я не знаю что делать. Если ты его не убьешь – тебя принудят это сделать. И не просто уговорят или загипнотизируют, будут угрожать или пытать, нет, отнюдь нет. Тебя просто заставят. Возьмут твое тело под контроль и совершат то что ты должна совершить. Тунсценсу нет смысла уничтожать мир лишь из-за твоей прихоти. Да и ты собственно ничего помнить не будешь.
Тимия остановилась как вкопанная.
– В каком смысле помнить не буду?
Макс обернулся.
– Да в самом из прямых. Мир вернется на изначальную точку возникновения серого мира. Арфо будет удален из реальности, а ты попросту все забудешь. Поэтому этот мир и уговаривает тебя убить его. Это самый благоприятный исход событий.
– Но я убью его.
– Да, но без последствий. И эту смерть нельзя считать “смертью” как таковой. Изначальный Арфо умер в возрасте трех лет, твой брат Марк – в пять. Их уже давным давно нет и быть не должно.
– Но я убью человека, вот этими вот руками, – Тимия смотрела на свои руки и дрожала. – Я не стану.
– Заставят, – Макс развернулся и двинулся вперед. – Есть еще вопросы?
– У нас есть воля? Свобода? Мы хоть что-то решаем? Почему у меня выбор из двух плохих вариантов?
– Они не пло…
– Нет. Они оба плохие. И что что я все забуду? Какой во всем тогда этом смысл? В чем смысл жизни если в жизни этой мы лишь шестеренки?
– Мы двигаем ее вперед.
– Как мулы?
Макс тяжело вздохнул.
– Я бы сам хотел знать на это ответ. Но я его не знаю. Слова, бесконечные слова тянутся в бесконечной веренице предложений и туманом ложатся на наши чистые души. Серый мир безумен из-за того что мы безумны, но умны в той же степени. И мы люди только из-за того что задаем себе вопросы. Я бы хотел стать зверем, но не могу. Попросту не могу перестать быть человеком даже в этом мире, как бы не пытался. Даже после смерти ты вот представляешь меня таким каким я был. И копия ли это меня или я настоящий, а существовал ли когда-то я настоящий? Физически – да, но тут физика, – Макс указал рукой на цитадель уже столь близкую что ее массивные ворота, два камня высотой в дестяки метров стояли буквой лямбда, – тут она бесполезна. Объективность – вот наш бог, и он спит там. Проснулся и смотрит на своего преемника, своего судью и своего палача. Ты должна это сделать только из-за того что ты будешь страдать в обоих вариантах. Страдания это ключ к человечности, к самой жизни, к движению вперед – во избежание этого страдания, – Макс опустил голову. – Прости. Я опять ушел в дебри. Этот мир… он сводит меня с ума. Не слушай что тебе говорит текст, – Он опустил руку, Тимия невольно моргнула и они оба оказались у входа в Цитадель. – Пока. И прощай.
Ч4.
Издалека Цитадель была похожей на зеркальное и вытянутое яйцо, чей кончик (или вверх) находился в постоянном разрушении и пересоздании самого себя, но вблизи она была больше чем что-либо в реальности и затмевала собой весь небосвод оптическим искажением создавая самой себя небосвод. Находясь близ Цитадели Тимия уже была в ней, когда еще только была у входа. Искажение работало таким образом что поверхности искривлялись сами в себя и вверх менялся с низом, а дорога, по которой они с Максом сюда добрались, ввела вверх по дуге в небеса. Обломки же этого творения падали теперь вниз и испарялись в туманной дымке, зеркального отображения и по совместительству “цельного” “сталактита” который теперь можно было назвать “сталагмитом”.
Тимия, смотря на это невольно испугалась. Она огляделась по сторонам и не обнаружила ничего живого. Столбопробитый и Макс исчезли, существа – тоже. Она была одна у каменной арки.
Вход представлял из себя два камня, а за ним белеющее белым шумом ничего, но “ничего” осязаемое и вполне материальное, как туман, но в разы и разы выкрученный по яркости и плотности. Хотя и яркости от этого прохода не было. Он просто горел белым, как чистый, только что выпавший снег или лист бумаги, как само значение слова “белый”.
Тимия протянула руку вперед и та исчезла в косматой белизне, моментально отдернув ее обратно все тело напиталось какой-то необычной легкостью граничащей с наслаждением.
Вспомнив недавние слова Макса Тимия не стремилась войти вовнутрь и постаралась осмотреться. Но осторожно, ведь материя под ногами искривлялась настолько что каждый шаг материализовал пространство и искажало под собой, создавая тем самым мостик между одной ее ногой и другой в капле или, скорее, в кляксе отражающей зеркальной поверхности. Первый шаг дался ей с особой опасностью, ведь подняв ногу она оказалась на одном только сером клочке дороги, и все внутри ее вспыхнуло очагами и лампочками “опасности”. Тимия однако спустя секунду поборола этот неестественный страх и поставила ногу в пустоту – появилась сопрягающая клякса.
– Не заходи сюда, – сказал Арфо. – Прошу, Тим, не надо.
Услышав знакомый до боли голос Тимия поддалась вперед.
– Арфо! Арфо, это ты?
– Тим, прошу, я не хочу умирать.
– Я ничего тебе не сделаю! Обещаю!
– Нет. Нет. Не надо.
– Марк! – вскрикнула она и зашла в пустоту.
Ч5.
За секунду, в белизне, из того что было низом, выросли каменные стволы деревьев. Пустота поросла тысячью исписанных именами каменных изваяний ветви которых тянулись к пустотелому солнцу, или того что притворялось солнцем за туманными облаками. Тут было темно и светло одновременно, представляя ту серость зимних утр или летних вечер, и в душе скрипело какое-то чувство что вот-вот и хлынет холодный дождь.
Низ же порос черным асфальтовым покрытием с дорожной разметкой отмечая четкие квадраты, в которых уже, в шахматном порядке, белыми были нарисованны кривые знаки “Stop” и “Ведуться дорожные работы” строго по одному на отсек.
Все выросло из небытия так быстро что глаза Тимии еще привыкали к четкости изображения видимым ею, и она щурила глаза в поисках цели. Зрение Тимии, в реальности, было “единичкой”, но тут она могла заглянуть за километры и километры вдаль, казалось что самую мельчайшую деталь можно было рассмотреть на микроскопическом уровне не прибегая к этому микроскопу. Четкость изображения, четкость ее видения этого изображения зашкаливала, но Тимия старалась не думать о том что уже думает.
– Арфо! – крикнула она и совсем забыла как громкие звуки распространялись раньше. Ее крик был настолько громким что с непривычки ей пришлось зажать руками уши. – Черт. – выругалась она.
“Глупо будет и тут пытаться понять что-то. Надо искать Афро, а после обсудить сложившуюся ситуацию, – думала она. – Судя по всему, и по полученным данным, Арфо сейчас на стадии полубога. Он способен менять прошлое, конструировать настоящее и… видит ли он будущее? Сомневаюсь. Хотя… Плевать что “хотя”. Надо с ним поговорить. Если он уже полубог, то точно должен знать хоть какой-то выход из нынешней ситуации. Для бога нет ничего невозможного, и нет правил”.
Тимия посмотрел на свои руки и сжала их чтобы удостоверится в материальности происходящего. Ногти с давящей болью впились в кожу, а мышцы напряглись.
– Это не сон, – сказала она, – во сне нам сложно сжать кулаки. Удары всегда какие-то вялые. Помнишь мой первый кошмар, Марк? – сказала она в пустоту. – Мне снилось что я дралась со стаей волков, вот прям голыми кулаками и не как не могла отбиться, – Тимия закрыла глаза. – Хорошее было время, но все таки было. Арфо, мы можем тут все изменить, просто деверься мне. Давай попытаемся сделать все хорошо.
– Да почему же? – сказал кто-то спереди. – Кто вам сказал что можно менять прошлое?
Тимия открыла глаза и увидела перед собой высокого, худощавого, но с некоторым налетом мускул, африканца и практически полностью утопающего в золотых украшениях на теле. Сияющие анклеты с вкраплениями изумрудных камней, бусы состоящие из чистейшего жемчуга, но расписанные золотой окаймовкой неизвестных символов и знаков внутри,бесконечные браслеты добирающиеся до самых предплечий и замыкающиеся золотой цепью с колларом из темных кристаллов. На голове которого приютилась небольшая диадема состоящая из серебряных лавровых листов, но с инкрустированным золотом в маленьких, но чрезвычайно блестающих, драгоценных камнях по краю, и все так же соединяющееся золотой цепью с каффами, такой же красоты на ушах. Грудь и торс были полностью голыми и только после пояса шел шендит из хлопка с прописными символами золотом на все том-же неизвестном языке. Он был бос, но на каждом его пальце было по отдельному кольцу искусно вылитым под пальцы и так же замыкающиеся золотыми цепочками с золотым браслетом на голеностопном суставе. Великолепие продол…
– Хватит! – крикнула она и развернулась в противоположную сторону.
Но блистательный царь царей уже был спереди.
– Не получится, – сказал Тунсцентс тихим, спокойным и в меру твердым голосом всевластителя.
Тимия только вскрикнула и дернулась в правую сторону.
– Неа, – продекламировал Тунсцентс схватив девушку за руку мягким, но твердым прикосновением. – Не пытайся сбежать.
В воздухе засвистели птицы, в нос ударил аромат заморских трав, заиграла музыка великолепия которой не могло существовать.
– Отвали! – выкрикнула Тимия и со всей силы ударила бога ногой в грудь. Бог, тем не менее, ее отпустил и Тимия упала на асфальт. Она быстро встала и предприняла очередную попытку. Удачную, Тунсцентс отпустил ее и немного отшатнулся с возгласами миллионов. Тимия сгруппировалась и вскочила с земли.
Ни одного из богов поблизости не было и она бежала в неизвестном направлении.
“Надо просто найти Арфо, – крутила она эту мысль в голове, – просто найти Арфо!”
Квадрат “стоп”, квадрат “работ”, квадрат “стоп”, квадрат “работ”, тысячи деревьев вздымающихся в высоту. И все тут было похоже друг на друга.
Но Тимия бежала и виляла. Пыталась бежать и пыталась вилять.