День прошёл очень даже недурно. Принц, конечно, предпочёл бы провести его в седле, но об охоте в ближайшее время придётся забыть. Слишком уж много всего навалилось, только успевай разгребать. На самом деле, у него и сегодня были кое-какие дела, но с исчезновением Тейнора все прочие проблемы отошли на второй план. Сейчас ему лучше немного расслабиться и сохранить до вечера ясную голову. Эри, правда, не умолкала ни на секунду, но её можно было понять. Давненько они никуда не выбирались. Дарин не первый день общался с представительницами прекрасного пола и умел пропускать женскую трескотню мимо ушей. Так что он просто время от времени утвердительно хмыкал или кивал, а сам отдыхал, позволив мыслям бесцельно течь, перескакивая с объекта на объект. Экспозиция принцу не особенно понравилась. Он вообще не был большим любителем музеев. В голосе певицы не оказалось ничего волшебного, да и в целом культурная программа его не слишком заинтересовала. Большую часть времени он смотрел на Эри. Девушка выглядела по-настоящему счастливой. Интересно, такое можно сыграть? Наверняка можно, но принц не чувствовал в её поведении ни капли фальши. Всё-таки женщины удивительные создания, и Эри тому подтверждение. Кажется, она просто не помнит о том, что после ей придётся во всех подробностях доложить Кейтане об этом дне. Как это ни странно, принц и сам иногда об этом забывал, хотя и никогда не позволял себе сболтнуть лишнего. Правда, о разговоре в кабинете отца он ещё расскажет ей во всех подробностях. Пусть сестрица продолжает считать, что от подстилки у неуравновешенного дурачка нет секретов. Наследная принцесса с малых лет видела в нём угрозу своему безграничному влиянию на отца. Дарину даже казалось, что если кто из них двоих и безумен, так это Кейтана. Вполне адекватная в других делах, хотя и взбалмошная, сестричка превращалась в ревнивую тигрицу, едва завидев его вблизи императора. Было в этом что-то нездоровое, тем более, что всю свою любовь без остатка отец и так отдавал ей… В этот момент спутница схватила Дарина за руку, привлекая внимание к происходящему на сцене. Там как раз наступила развязка. Подлый предатель, планировавший выдать падчерицу за сына от первого брака, а затем отравить несчастную ради наследства, пал, пронзённый шпагой молодого и храброго красавчика-люра. Зрители в зале ахнули, кто-то вскрикнул, но принц успел услышать характерный звук стали, пронзившей плоть, да и кровь, хлынувшая на подмостки, явно не была бутафорской. Спасённая дева бросилась в объятия героя, под трогательную музыку занавес опустился, и зал разразился бурными аплодисментами. Перекрикивать весь этот гвалт Дарину не хотелось, так что выяснить, что же произошло на сцене, он смог уже после того, как они покинули ложу.

– Видел?! – глаза Эри горели восторгом.

– Да, и что это было?

– Критики назвали это «Натуралистический реализм». Такие спектакли уже несколько месяцев ставят, но редко. Немногие актёры соглашаются на подобное, а кому попало главные роли не дают.

– Так их скоро и некому будет давать.

– Что, купился? – девушка хитро улыбнулась. – Там всё было под контролем. Из-за кулис за происходящим следит маг. Едва актёр падает, он обездвиживает его, останавливает кровь, снимает боль, насколько может, и начинает лечение.

– Но ведь на расстоянии врачевать куда сложнее.

– Да. Поэтому в первые минуты актёрам действительно больно. Можно сказать, они страдают во имя искусства.

– Думаю, платят за это тоже неплохо.

– Ты за своим письменным столом совсем зачерствел, – нахмурилась она. – Конечно, есть и такие, кому деньги важнее, но ведь сцена – это ещё и призвание!

– Не буду спорить, – улыбнулся принц, – тем более, что мне пора во дворец.

– Ладно, – вздохнула Эри, – я с тобой не поеду. У меня у самой на вечер были кое-какие планы.

Проблемы в этом не было. Дарин просто арендовал одну из карет, ожидавших у театра. Всюду сопровождавший его Вирден пристроился к ней сбоку на своём жеребце, и они тронулись в путь.

Во дворце принц сразу вызвал к себе Гессела, но особого советника на месте не оказалось. Он заявился в кабинет уже когда Дарин собрался отбывать.

– Ваше высочество, вы всё же едете?

– Да.

– В таком случае, должен вам сообщить, что в салон маркизы сегодня явится йор Китэр. Мой человек будет в маске лисицы, и постарается выяснить, какую личину тот выберет. В случае, если ему это удастся, он сам вас найдёт и сообщит.

– Почему не проследить за ним от дома?

– Неизвестно, когда он приедет. Вдруг под конец? Если ждать его, вы рискуете пропустить весь приём. Вот, ваше высочество. – Он протянул Дарину маску оленя, которую до этого держал в руках. – По ней мой агент легко вас узнает. Постарайтесь не обратить на себя нежелательного внимания.

Принц кивнул, бросив взгляд на стол, где уже лежал пропуск. Оставалось переодеться, уж очень выбранный им костюм не подходил к принесённой Гесселом маске.

* * *

Мерк стоял в большой, ярко освещённой комнате с массивным столом и несколькими шкафами, заполненными книгами. Если бы он спросил мнения Брандефа, тот сказал бы ему, что это кабинет. Но учитель молчал, а ученику было не до того. За столом напротив него сидел тот самый дворянчик, который купил его у работорговца. В комнате они были не одни. За спиной у Мерка стояли двое слуг в парадных одеждах. Широкие плечи, холодные взгляды и мечи у пояса вполне однозначно указывали на то, какую именно службу они несут в этом доме.

– Ты колдун, – наконец прервал молчание дворянин. – Я приказываю тебе, раб, научить меня колдовству.

На несколько мгновений Мерк потерял дар речи. Он успел уже прокрутить в голове множество вариантов того, зачем он понадобился этому благородному мальчишке, но такое ему и в голову не могло прийти. В глазах дворянина мелькнуло раздражение, и Мерк предпринял первую попытку.

– Простите, йор, но боюсь я не могу…

В этот момент охранники подхватили юношу под руки и один из них дважды с силой ударил его в живот. Мерк задохнулся и инстинктивно дёрнулся, пытаясь вырваться из захвата, но куда там.

– Обращайся к его сиятельству не иначе как господин! – рявкнул второй урод прямо ему в ухо. Мерка распирала злоба и ненависть к работорговцам, этим тварям в ливреях, глупому змеёнышу, навыдумывавшему себе невесть что, но он понимал, что находится далеко не в выигрышной позиции и просто кивнул, показывая, что усвоил урок.

– Хорошо, – довольно кивнул мелкий засранец. – Ты обучишь меня. Браслет с тебя снимут, но не пытайся натворить глупостей, не то быстро ощутишь на своей шкуре мою немилость.

После этой тирады он выжидающе уставился на Мерка.

– Прошу прощения, господин, – выдавил из себя парень, – я не смогу обучить вас по другой причине, я сам ничего подобного не умею.

– Не смей врать мне! – истерично завизжал дворянчик. – На тебя надели браслет, значит, ты колдовал на глазах у работорговцев!

Двое, стоящих за спиной Мерка, снова схватили его за плечи.

– Боюсь, господин, работорговцы ошиблись, – смиренно ответил юноша. – Когда они попытались схватить меня, один из них споткнулся на ровном месте, и, видимо, чтобы оправдаться перед товарищами сказал, что это я его заколдовал.

– Это ты здорово придумал! – прокомментировал дух. – Похоже на правду, и проверить нельзя, так впредь и говори.

– Придумано может и здорово, – подумал юноша, – но, кажется, одна мелкая сволочь не привыкла получать отказы, и сейчас я из-за этого пострадаю.

На высокородного щенка действительно было страшно смотреть, он побелел, лицо пошло красными пятнами, глаза выкатились из орбит. Похоже, охранникам было знакомо это состояние хозяина, и они решили отвлечь его гнев от себя. Повалив провинившегося раба на пол они начали жестоко избивать его ногами покрикивая:

– Как ты смеешь врать его сиятельству! Мерзавец!

Мерк хотел откатиться в сторону и вскочить, но удары сыпались на него со всех сторон, не давая возможности хоть что-нибудь предпринять. Один раз он удачно извернулся и пнул одного из мучителей в пах, но радость от этой маленькой победы быстро исчезла раздавленная болью и чувством беспомощности.

Когда успокоившийся Джереми наконец приказал своим слугам прекратить избиение, раб уже еле дышал.

– Ничтожество, жалкое ничтожество, – шептал дворянин, глядя на бессознательное тело и комкая в руках шёлковый платок. – Поганые лживые смерды, бесполезные тупые животные…

Щека его задёргалась, и раздосадованный этим проявлением слабости йор вызверился на слуг:

– Что встали?! Бросьте эту падаль в подвал!

– Как скажете, ваше сиятельство!

Дуболомы суетливо вытащили бесполезное приобретение прочь из кабинета, и Джереми остался в одиночестве. Вскочив, он приблизился к небольшой изящной витрине, в которой лежало несколько разномастных предметов. Простое колечко, серьга с сапфиром, неприметный гранитный камешек… Его коллекция артефактов пока насчитывала не так уж и много экспонатов. Ничего, это только вопрос времени. У любого уважающего себя мага есть артефакты, если, конечно, он не бездарь какой-нибудь. Напрягшись изо всех сил молодой граф попытался почувствовать магическую природу лежащих перед ним вещей, но, как обычно, не преуспел. Проклятие! Щека снова предательски дёрнулась. А ведь не было этого, ещё совсем недавно не было! Стараясь отвлечься от неприятных мыслей, Джереми снова вспомнил о бестолковом рабе. Надо бы снять со смерда негатор. Занятное выйдет пополнение для его сокровищницы. А самого раба он ещё проучит. Будет знать, как хамить благородным йорам! И каждую потраченную на него монету сполна отработает!

В себя Мерк пришёл через несколько часов после памятного разговора со своим новым хозяином. Первые несколько минут он просто лежал тихонько постанывая. Болело всё. Казалось, на теле не осталось ни единого живого места. Тихий, мрачный голос раздался в раскалывающейся голове:

– У тебя несколько переломов… Серьёзно повреждены некоторые внутренние органы, постарайся сосредоточиться, я пытаюсь помочь.

В ответ Мерк что-то нечленораздельно промычал. Двигаться не было сил. Он не знал, где находится, но чувствовал всем своим естеством одно – он умирает. Сейчас близость смерти пугала его гораздо больше, чем при встрече с медведицей в лесу. Может, потому, что теперь он физически ощущал приближающуюся кончину.

Секунды казались ему часами, и ничего не менялось. Боль всё так же терзала его, а страх не уходил. Но затем Мерк вдруг осознал всю бессмысленность настигающей его гибели. Он не хотел так глупо умирать! Ярость оттеснила боль на задний план и сознание прояснилось. Как там говорил учитель? Сосредоточиться? Мерк попытался и почти тут же провалился в состояние слияния с силой.

– Вот теперь всё будет как надо! – ясный и громкий голос Брандефа раздавался словно со всех сторон. – Осмотрись повнимательнее.

Мерк присмотрелся и не смог сдержать возгласа удивления. Чёрная пелена, окружавшая его раньше, во время слияния, растворилась, как туман под яркими лучами солнца, и он увидел себя. На полу в тесной каморке, видимо в каком-то подвале, лежало его истрёпанное тело. Теперь это тело пронизывали тысячи разноцветных линий, похожих на кровяные сосуды. Некоторые замыкались внутри организма, а некоторые вырывались из него, разделяясь на множество маленьких щупов, рыскающих вокруг его тела и впитывающих энергию из пространства. Многие каналы были разорваны и тревожно пульсировали красным цветом, а в центре груди сияло маленькое рыжее солнце, к которому тянулось большинство каналов организма.

– Во всём этом тебе предстоит разбираться не одну неделю, – снова заговорил учитель. – Но пока что обрати внимание на источник своей силы. Вот, видишь в груди?

– Да… – как заворожённый ответил Мерк.

– Так вот, ты сейчас находишься в нём. И при этом визуально везде, где пожелаешь, на расстоянии около двух шагов от тела. Но это не так важно. Важно то, что ты сейчас способен излечить себя, воздействуя на организм при помощи своей силы.

– Но ведь браслет… – перебил его Мерк.

– Ты где-то видишь браслет? Надо же, я вот не вижу, – от былой мрачности Брандефа не осталось и следа.

– А… куда он?..

– Сняли его. Слушай, я понимаю, что первое настоящее слияние – это очень здорово, но, может, ты, наконец, перестанешь тупить? Тебе жить осталось от силы три часа и чем дольше мы тут пререкаемся, тем тяжелее тебе придётся. Приступай!

Под руководством Брандефа Мерк направлял энергию из источника по определённым каналам. Странно, но иногда ему даже казалось, что он понимает, что делает. Хотя ничего странного, это ведь его организм! Потом началось самое сложное. Мерку пришлось соединять разорванные каналы, что было очень нелегко сделать. Они пульсировали и выскальзывали из энергетических щупов, которыми оперировал юный колдун. Когда очередной канал смыкался, Мерк закреплял его чем-то наподобие магического зажима, чтобы он снова не разошёлся. В состоянии слияния юноша не испытывал боли, что очень помогало ему сосредоточиться.

Через несколько часов Мерк закончил работу и осмотрел себя ещё раз. Вроде, ничего не забыл. Хотя многие каналы продолжали мерцать красным и общий вид организма не внушал особого доверия, он мог с уверенностью сказать одно – он будет жить. Магическая сила из его источника теперь поступала к повреждённым участкам тела, в разы ускоряя заживление. С чувством выполненного долга Мерк вышел из слияния и чуть не заорал. Большая часть ушибов всё ещё жутко болела, и только в тех местах, с которых он начинал работу, чувствовался нестерпимый зуд.