Пётр Великий в жизни. Том второй (страница 67)
Этот Кикин вознесён был от его величества на достоинство адмиралтейского президента; уличённый по следствию, в деле хлебных и других адмиралтейских подрядов, в похищении казённых интересов, по которому судом отписано было всё имение его, он был послан в ссылку; но государь милостиво принял присланное от него прошение, и простил его во всём: возвратил из ссылки, отдал имение и оставил в прежнем звании. Но к чему послужила эта милость? Им развращён был царевич Алексей Петрович, по его то советам ушёл он из России. Следовательно, он и был главнейшею причиною бедствия несчастного царевича; что уже и принудило, наконец, государя поступить с ним, как с нераскаянным злодеем. Но, кажется, его величество и тогда ещё, жалея лишиться в нём ума тонкого и способного к важным препоручениям, – расположен был ещё простить его, если бы только мог увериться в сердечном его раскаянии. Накануне казни государь ещё видел его и спрашивал, что побудило его употребить ум свой на такое зло. Какой же от него получил ответ?
– Ум, – сказал нераскаянный злодей, – любит простор, а от тебя было ему тесно.
Государь удивился такому ожесточению и тогда то уже получил он соразмерную злодеяниям своим казнь.
Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876
Допуская, что подобный умысел на жизнь Государя мог действительно иметь место, можно однакож сомневаться, чтоб он принадлежал Кикину, который до самой своей казни пользовался доверенностью Монарха. Ещё накануне казни, Пётр – как утверждает то же сказание – посетил Кикина и спросил: что побудило его употребить свой ум на такое злодеяние, – получил в ответ: «ум любит простор; а от тебя, было ему тесно».
Ламбин Н.П. История Петра Великого. Сочинение Н.П. Ламбина, Санктпетербург. 1843. С. 543
Несчастная, известная красотою своею супруга Кикина, казнённого в Москве, проживала самым бедственным образом, в сообществе с простолюдинами, в душной, закоптелой, курной избе, где разрешилась от бремени и без сомнения умерла бы, если б Апраксин, с соизволения Двора, не посылал ей самого необходимого продовольствия и одежды.
Вебер Ф.Х. Преображенная Россия. Стлб. 1618
Надежда Кикина, по словам Голикова, получила после казни мужа часть его имения под росписку. Современники разсказывают иначе: будучи первою красавицей своего времени, жена Александра Васильевича скончалась в 1720 году в страшной бедности.
Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. С. 259
По этому случаю кто-то поздравлял его царское величество с тем, что он открытием и казнию заговорщиков против его высокой особы, благодаря своей неутомимой заботливости и неустрашимости, снова привёл благо государство в прежнее безопасное состояние. Царь, задумчиво отвечал: «Если огонь попадает на солому и другие легко сгораемые вещества, то распространяется всё далее вокруг себя; если ж попадает на железо или камень, то гаснет сам».
Вебер Ф.Х. Преображенная Россия. Стлб. 1447
В 1721 году, три года спустя после декабрьских казней, Берхгольц видел ещё на площади шесты с воткнутыми на них головами казнённых. Головы Абрама Лопухина и четырех его товарищей лежали на особо устроенном эшафоте.
Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. С. 260
Чёрная туча находила на душу Петра
Итак, лакеи были высечены кнутом и сосланы в каторжную работу. Княгини Троекурова и Голицына нещадно наказаны кнутами. Князь Щербатов, по словам современника, был приговорен «к снятию головы». Благодушная Екатерина успела склонить царёв гнев на милость: Щербатову отрезали язык, вырубили нос, дали двадцать ударов кнутом и сослали в каторгу. Князь М. Щербатов в своём сочинении О повреждении нравов в России сообщает по сему случаю следующий факт: «дед мой, князь Юрий Фёдорович Щербатов, не устрашился разгневаннаго государя Петра I, по делу царевичину за родственника своего, ведённаго на казнь, прощение просить; прося, что если не учинено будет милосердие, дабы его самого в старых летах сущаго лишить жизни, да не увидят очи его безчестия роду и племени своего, и пощаду родственнику своему испросил». Мы выше сказали, в чём состояла эта пощада. Князь Василий Долгоруков, царевич Сибирский, князь Львов, Семён Нарышкин и другие разосланы в дальние города Сибири и Восточной России.
Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. С. 260
С.-Петербург, 27 мая 1718 года (пол. 18 июня). Из Москвы положительно утверждают, что 27 марта открыли все четыре вены царице, матери царевича Алексея, но что послали всю её свиту в Шлюссельбург для того, чтобы думали, что и она находится там же.
Дело царевича Алексея Петровича по известиям голландского резидента де-Биэ. С. 321
Бывшая царица избежала страшной участи других осуждённых прежде всего потому, что письменно признала себя монахиней. Тем не менее, имеются сведения, что по приказу Петра Евдокия была тайно бичёвана двумя монахинями.
Ефимов С. Московская трагедия (из истории политической борьбы в России при Петре I) // Россия XXI. – 1997. http://www.russia-21.ru
Hapyшениe обета монашества подвергало её смертной казни. Но царь удовольствовался только переведением её в другой монастырь… Евдокия, как известно, впоследствии до самаго восшествия на престол Петра II содержалась в Шлюссельбургской крепости.
Записки о России при Пётре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича. С 125
Евдокия послана в Ладожский девичий монастырь, как бы опасная государственная преступница. Её содержали больную в тесной, холодной и угарной келье… Для прислуги, с ней отправлена только одна карлица. Там, к довершению своей скорби, она узнала о насильственной смерти единственнаго своего сына Алексея, кончившаго жизнь в пытках.
И.С. Первая супруга Петра I Евдокия Феодоровна. Стлб. 548
Царица-инокиня Елена 20 марта 1718 года отправлена в Ладогу с подпоручиком Преображенскаго полка Фёдором Новокщёновым, царевна Mapия Алексеевна в Шлиссельбург с капитан-поручиком Преображенскаго полка Арсеньевым: тому и другому велено ехать чрез Новгород; в дороге хранить царицу-инокиню и царевну за крепким караулом, никого к ним не подпускать, разговаривать с ними никому не дозволять, писем или денег им не давать, а приносителей брать под арест. Лошадей требовать для царицы и царевны по 23; в том числе: в большия сани 6, под припасы и повару 8, двум капралам и солдатам 6, офицеру 3.
Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т. VI. Царевич Алексей Петрович. С.-Петербург, 1859. С. 222
Царевна Марья Алексеевна, сестра Петрова, заточена в одну из башен Шлиссельбургской крепости, где она и скончалась в 1723 году. Иностранные писатели, неизвестно на чём основываясь, уверяют, что царевна умерла от голода.
Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. С. 259
Новокщёнов доносил Государю из Старой Ладоги, что он привёз бывшую царицу-монахиню Елену в Ладожский девичий монастырь с карлицею и скарбом ея, поставил в игуменьиных кельях и содержит против даннаго указу; а городьбы и ворот около монастыря и никакой крепости нет; с ним смежны многие дворы, поповские, посадские, ямские; чрез монастырь лежит дорога.
Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. С. 223
19-го апреля 1718 г., подпоручик Новокщёнов привёз Евдокию в Ладожский монастырь, и поместил её в кельях игуменьи. Монастырь был в жалком положении: ни ограды, ни забора; через монастырь даже проходила проезжая дорога. Новокщёнов не знал, какия меры принять, чтобы сторожить царицу, и испрашивал разрешения; ему приказано дожидаться другаго офицера, который пришлётся на смену. Действительно, 20-го мая 1718 г., послан был капитан Семён Маслов принять от Новокщёнова царицу; ему дана была следующая инструкщя:
«Господину капитану Маслову, будучи в Старой Ладоге, чинить посему:
1. Приехав в Ладогу, пребывающую в состоящем девичьем монастыре, бывшую царицу у присланнаго при ней из Москвы, от гвардии офицера, принять и во всём ея содержания поступать не оплошно.
2. Ради караулу при ней, и около всего монастыря, употреблять данных шлютельбургскаго гарнизона капрала, и преображенских солдат, которые оттуда дадутся, а именно двенадцать человек.
3. Потребные ей припасы, без которых пробыть невозможно, без излишества, брать от ладожскаго ландрата. Подчерткова, о чём к нему указ послан.
4. В монастырь не токмо мужеска, ни женска пола, никакого состояния и чина людей, також из монастыря, как её бывшую царицу, так и прочих пребывающих в том монастыре монахинь, и определённых для отправления Божией службы священников, отнюдь не впускать.
5. Иметь доброе око, чтобы каким потаённым образом ей, царице и сущим в монастыре монахиням, также и она к монахиням никаких, ни к кому, ни о чём писем отнюдь не имели, чего опасаясь под потерянием живота, смотреть неусыпно и для лучшей в том осторожности велеть днём и ночью вкруг всего монастыря солдатам, скольким человек возможно, ходить непрестанно, и того, чтобы кто тайно не учинил, смотреть накрепко.
Во всём вышеизложенном ея, бывшей царицы содержания, поступать не оплошно, и дабы от несмотрения чего непотребнаго не учинялось.
Дан в С.-Петербурге мая 20, 1718 года».
Подписал Александр Меншиков.
Инструкция замечательная! Ничего положительнаго о содержании материяльном, а только боялись переписки царицы и монахинь, и для этого солдаты должны были безпрестанно днём и ночью бегать около монастыря, который не имел ни ограды, ни забора!
При отправлении Маслова, из санкт-петербургской походной канцелярии, которою управлял Меншиков, забыли об одном: сообщить ладожскому ландрату, что Маслову велено требовать от него все припасы, нужные для царицы и монастыря. Черновую бумагу написали, но она осталась при делах не подписанною. В проекте предписания ландрату велено было для покупки всяких съестных припасов определить нарочнаго добраго и того дела достойнаго дворянина, а на покупку оных припасов деньги давать из наличных кабацких и таможенных доходов. Монаху, священникам, дьяконам, дьячкам, пономарям, монастырской наставнице и монахиням денежное жалованье и прочие всякие съестные припасы в год велено давать по особому росписанию.
Маслов, прибывши в монастырь, не получая ничего из Ладоги, расходовал свои деньги, но наконец, в июле 1718 года, принужден был обратиться с официальным требованием к ландрату и просил его прислать: «для совершения Божией службы свеч, ладону, вина церковнаго, на просфиры муки пшеничной; для нужды и записок бумаги да для ея особы круп гречневых, уксусу, соли, икры зернистой или паюсной, луку, стола простаго на поварню, бочек, квасных кадок, ушатов, вёдр, чаш хлебных, блюд деревянных, ставцов, сидов деревянных, горшков больших и малых и иных хлебных и всяких столовых припасов, а для зимняго времени дров» и пр.
Ландрат Подчертков, не имея указнаго предписания, не мог исполнить требования Маслова, и 27 июля послал рапорт на высочайшее имя в Санкт-Петербург, испрашивая «указу».
В санкт-петербургской походной канцелярии навели справку и нашли действительно, что ландрату предписания не было послано. Прошёл июль, половина августа – канцелярия не заботилась отвечать Подчерткову: так личность Евдокии была тогда ничтожна в глазах даже подьячих; каково же было положение всего монастыря, лишённаго даже средств совершать богослужение! 25 августа ландрат повторил своё представление. Опять принялись за канцелярския справки и, наконец, отыскали в делах бывшаго подьячаго Фёдора Зелёнаго заготовленный к подписанию князя Меншикова указ ландрату.
Из имеющихся у нас документов не видно, чем кончилось это обстоятельство; вероятно был послан указ ландрату, и монастырь, и Маслов вздохнули, наконец, от голода и холода. К сожалению, до сих пор не имеется никаких сведений, как жила царица в Ладожском монастыре, как сторожил её Маслов с полным причтом и монахинями.
Есипов Г.В. Освобождение царицы Евдокии Фёдоровны. С. 184-186