Маст достал железные, немного помятые с краев миски и стал наполнять их похлебкой, по густоте похожей на нечто среднее между супом и овощным рагу. Запах от блюда шел одуряющий. Грош внезапно понял, насколько проголодался.

– Чей это дом? – Калес, в отличие от студентов, быстро работающих ложками, лишь попробовал и отодвинул тарелку.

– Мой, – мужчина сел за стол напротив, цепочка с кад-артом висела поверх рубашки, кристалл был мутно-дымчатым. – А что, не похоже?

– Похоже, – кивнул Игрок, – на общежитие.

– Одно другого не исключает, – пожал плечами седой, но еще не старый мужчина и, словно ощутив взгляд Макса, накрыл камень разума ладонью и убрал за воротник. – Тут десятая шахта рядом, ребята у меня ночуют.

– Там разве не осужденные работают? – не поняла Настя. – Или их отпускают куда-то?

– Бывает, что и отпускают за хорошее поведение, но ненадолго. У меня в основном вольнонаемные живут, да и не только у меня. Хуторов много. Есть работы, которые каторжникам не доверишь.

– Кстати о работе, – Макс отставил пустую миску. – Вы говорили, есть дело для нас.

– Говорил, – Маст встал и отошел к окну. – Призрак тут у меня шуткует.

– Хвост? – уточнила Лиса.

– В том то и дело, что нет.

– Кто-нибудь недавно здесь или в округе умирал? – спросил Игрок.

– Да, – ответил седовласый с некоторой заминкой. – Около двух недель назад на шахте Привезенцев погиб из вольных. Не из моих, а что при шахте живут.

– Как погиб? – Леха тоже отодвинул пустую миску. – Что-нибудь из его вещей осталось?

– Блуждающий выжег, – Маст стал убирать тарелки.

– И? – не понял Лисицын. – Службу контроля вызвали?

– Все чин чинарем. Приехала бригада, отработала, уехала. Тело забрали. Вещи в кладовке лежат – все, что осталось. Вряд ли вам поможет, но если надо…

– Не вам решать, что нам поможет, а что нет, – встал из-за стола гвардеец. Похоже, что он решил примерить на себя не только чужой кад-арт.

– Почему вы так думаете? – спросил Макс седовласого.

– Потому что блуждающий здесь уже года два. А Превезенцев вроде как еще и не вернулся. Никто из его заклятых дружков не заявлял. Пока.

– Где чаще всего шуткует вернувшийся? – Грош тоже встал.

– В лесочке, за туалетом, чуть дальше выгребной ямы, – улыбнулся хозяин. – Бывает пойдешь с утреца до ветру, а тут тебе и сюрприз, как обухом по голове – темно и холодно, – его передернуло.

– Шуткует только там? Больше никуда не лезет? – уточнил Игрок.

– Вроде нет, – задумался Маст. – Хотя, раньше бывало и в бане прихватывало, но давно.

– Памятная вещь, – высказала предположение Настя. – Мы с Максом проверим хм… лесочек, а вы – баню.

Ответили ей молчанием, на которое Лисицына предпочла не обращать внимания.

Выгребная яма воняла, будка туалета в паре шагов левее ей не уступала. Дощатая дверь скрипела на ветру, редкий лесок позади шумел листьями. Самое то для романтической прогулки с девушкой, которой очень хотелось свернуть шею.

Тягучий аромат разложения с легкостью перекрывал для Грошева все остальное.

– Макс, даю слово, что освобожу Леху, чтобы не случилось, – проговорила ему в спину Лиса. – Никто не собирается вас убивать, молчание даже ваше можно купить, вопрос только в цене, в сумме.

– А остальных? Тоже купите? – парень развернулся. – Ильина, Першину, Чуфаровского? Ярцеву похороны оплатите? Самарскому свадьбу?

– Перестань! Что-нибудь придумаем, я обещаю.

– Так, давай, – он приблизился к Насте, – освобождай. И я даю тебе слово, он доведет вас до бункера. Твоему брату даже знать об этом не обязательно, он не поймет и не почувствует.

Она отвела глаза. Другого ответа он и не ждал. Грош усмехнулся, склонился к маленькому ушку, поднял руку и провел пальцами по ключице. Она вздрогнула, но не отстранилась.

– Значит, я должен верить твоему слову, а ты моему – нет, – он сжал руку на шее, девушка вскрикнула. – Ты заплатишь, Лиса, заплатишь не за то, что сделала, а за то, что заставила сделать меня.

Она всхлипнула, и впервые Грош увидел в ее глазах зарождающийся страх, почувствовал, как бьющийся под кожей пульс ускоряется. Он едва задел губами ухо. Едва-едва. Она могла бы вырваться, если бы захотела, могла бы заорать, а старший брат со своим большим пистолетом был бы тут через минуту. Настя не сделала ни того, ни другого. Она повернула голову и с какой-то обреченной беспомощностью прижалась к его губам своими.

И Грошев сорвался, обхватил руками исхудавшее лицо и поцеловал ее. Глубоко, сильно, возможно даже больно, так как ему давно хотелось. Дыхание смешалось, сладость, исступление и желание невозможного. Он почувствовал, как она дрожит, как прижимается к нему, понял, что проигрывает, что если так будет продолжаться, она начнет сниться ему, так же, как Самарскому, а, может, и того хуже.

Макс оттолкнул девушку, которая, широко раскрыв глаза, недоуменно посмотрела на него. Недоуменно и обиженно. Вот только плевать он хотел на ее обиды.

Парень развернулся и пошел дальше. Настя не произнесла ни слова, не возмутилась и не расплакалась, просто пошла следом. Вонь вела его за собой, словно охотничьего пса. Деревья, кусты, заросли крапивы и темные прогалины земли. Сила сознательно блокировалась им же самим, но чувствительность никуда не делась.

След блуждающего привел их к старой березе с дуплом на высоте около двух метров.

– Лучшего места для тайника не сыскать, – саркастически сказал Грошев. – Все в лучших традициях, только вывески не хватает, – он подпрыгнул, ухватился за ветку и подтянулся. – Следи, чтобы хозяин не объявился.

Девушка ничего не ответила, продолжая стоять с задранной головой и смотреть. Он уперся ногами в ствол, вытянулся и запустил руку в черное нутро ствола. Макс вытащил на свет небольшой тканевый мешочек.

Его кольнуло нехорошее предчувствие. Неужели снова кристаллы? На ощупь содержимое мешочка было несколько мельче и сыпучее.

Парень спрыгнул, они с Лисой одновременно повернули головы направо. Там, на границе чувствительности, появился сгусток энергии. Призрак обозначил свое присутствие, но пока предпочитал держаться от псионников подальше.

Значимый предмет – это не то же самое, что захоронение или узилище. Символическую для умершего вещь можно сравнить с «незаконченным делом». Что-то было спрятано и не найдено: клад, тайник, новогодний подарок, спрятанный от прожорливых родственников. Что-то было начато и не завершено: книга, картина, бухгалтерский отчет. От прикосновения к такой вещи живого призрак не сойдет с ума, пусть и будет держаться поблизости.

Заскорузлые тесемки развязались не с первого раза, на ладонь высыпались и заискрились желтоватым светом песчаные крупинки.

– Золото? – Настя подняла брови. – Так просто? Они нашли золото, и кто-то из рабочих спрятал его, но забрать не успел.

– А ты чего хотела? Имперского заговора или Вселенского зла? Это скорее по твоей части, – он ссыпал крупинки обратно в мешочек и убрал в карман.

– Обираешь мертвых, – фыркнула девушка, обида уступила месту обычной, чуть снисходительной улыбке.

– Почему нет, – он отвернулся. – Я никогда не старался казаться лучше, чем есть на самом деле.

Подходя к дому, Грош увидел выходящего из бани Игрока. Тот улыбался, наверное, впервые за прошедшие сутки.

– Где Калес? – нахмурилась Лиса.

– Там, – он мотнул головой. – Расследует, – и снова улыбнулся.

Настя пошла к постройке сначала неторопливо, потом с каждым шагом все быстрее и быстрее, пока не побежала, а толстая дверь не захлопнулась за ее спиной.

– Ну и где он? – спросил Макс.

– В бане.

– Жив?

– Да, – с сожалением ответил Леха, – и даже цел. Почти. Чему их там учат в гвардии? Красиво маршировать перед дворцом? Или это нам такой нерадивый попался? Ничего не стоит без палки или этого, – он достал из-за пояса оружие Калеса и протянул Грошу, – Возьми от греха подальше. Я пока ему рыло чистил, так и представлял, как приставляю к башке и закончу все это.

– У них есть еще один, не забыл?

– Что, не прощупал девчонку? – парень вздохнул. – Именно поэтому я не стал ставить чертова гвардейца перед сестренкой и требовать освобождения, пристрелит еще обоих с перепугу.

Макс взял оружие. Единственное, о чем он нашел в себе силы пожалеть в этот момент, что его не было рядом с Лехой в бане и не его кулаки прошлись по физиономии Лисицына.

Казалось, с тех пор, как он вышел с парнями из лагеря, прошла целая вечность. События слились в одну монотонную ленту, в вечность, которая все никак не хочет заканчиваться. Грошу хотелось, чтобы металлическая тяжесть исчезла из его руки, хотел закрыть глаза, а открыть уже в спальне Академии. Сила собственного желания поразила Макса, если учесть, как он всегда относился к учебе.

– Смотри, – привлек его внимание Игрок, указывая на одну из пристроек.

Грошев не сразу понял, на что именно надо смотреть. На обычной двускатной крыше с рваным рубероидом был установлен тонкий железный штырь, чуть покачивающийся на ветру.

– Антенна, – проговорил Макс. – Рация! Но вышки в Некропольском больше нет, связи с равниной тоже.

– А нам и не надо с равниной, надо с лагерем, – Леха бросился к пристройке.

Дверь открылась за секунду до того, как он схватился за ручку.

– Уже все? – Маст посмотрел на парня.

– Почти, – не стал вдаваться в подробности сокурсник. – Можете связаться с ЛП-7?

– Наверное, – мужчина отступил внутрь. – Зачем?

– Затем, – Игрок зашел следом.

Внутри пристройка больше походила на склад старых, новых, сломанных и целых вещей. Коробки, железные трубки, зеленые ящики, похожие на гробы с большой цифрой «1» на боковине, ворох старых спецовок. Посередине комнаты, на исцарапанной поверхности стола, стояла новая и странно чистая для такого места рация. Стояла и шуршала помехами.

– Свяжитесь, – Леха схватил со стола огрызок карандаша, тетрадный лист в клеточку, с одного конца заляпанный жирными пятнами и стал торопливо записывать. – Группу псионников с семнадцатого маршрута завалило в пещере в квадрате 46-ВА на два градуса к востоку от центра, под торфяной линзой, они не могут выбраться.

– Почему сразу не сказали, идиоты, – Маст схватился за микрофон, и рация взвизгнула. – Мне придется переключиться на их частоту, а военные этого не любят, – он стал щелкать рычагом. – От кого сообщение?

– От Грошева и Игрокова, – ответил вместо замолчавшего Лехи Макс.

– ЛП-7, ответьте Масту, прием.

Рация щелкнула раз, второй, зашуршала помехами, подчиняясь неизвестному ритму.

– Сообщение для ЛП-7: группа студентов… – начал зачитывать с листка седовласый.

Стоя на крыльце, Макс обернулся. Дверь бани открылась, из нее вывалился Калес. Он отмахнулся от пытавшейся его поддержать Лисы, ладони парня были перемазаны в капающей из носа крови.

– Сообщение от Грошева и Игрокова, – закончил передавать мужчина.

Ответа по-прежнему не было. Если не считать за таковой шум помех. Маст несколько раз нажал на кнопку и задумался.

– Лагерь на другой стороне склона, горная порода глушит сигнал, – проговорил он, – но я могу связаться с пятой шахтой, они восточнее на пятнадцать градусов, получается в аккурат между нами и лагерем психов, они примут сообщение и передадут…

– Делайте, – Макс спрыгнул с крыльца навстречу девушке с пистолетом.

– Шах-5, Шах-5, ответьте Масту, прием, – снова стал вызывать мужчина.

Настя подняла пистолет, гвардеец тряс головой, следуя за сестрой.

– С дороги, – рявкнула Лисицына.

– А то что? – спросил Грош. – Сэкономь нам обоим слова, стреляй сразу.

– Он… этот чертов шутник…

– Что? Набил морду братишке? А ты думала, что он сдался? Смирился с поводком?

– Не слушай его, – зарычал Калес. – Он тебе зубы заговаривает. Рация! – гвардеец указал на антенну.