Я догадался, что это он наговаривал задание на возврат в специальную трубку. Меня, конечно, одолевали сомнения, что такой способ сработает, но теперь уже поздно было сворачивать с намеченного пути, да и некуда. Так что я просто стоял и мысленно настраивался на благоприятный исход дела, ожидая, что будет дальше.

Завершив приготовления и внесение в машину времени параметров перемещения, профессор подошёл к капсуле, двери в которую пока что оставались открытыми, внимательно посмотрел на меня и произнёс:

– Главное, ничего не бойся. Готовились мы с тобой довольно тщательно, и я уверен, что всё должно пройти без сучка без задоринки. Просто постарайся придерживаться нашего плана и лишний раз не отходить от него без крайней на то нужды. Ну а если что-то всё же пойдёт не так, тебе придётся самому принимать решения на месте, я уже ничем не смогу помочь.

– Профессор, почему Вы сказали, когда наговаривали голосом задание на возврат, что я должен вернуться не в сегодняшний день, а три дня спустя? – спросил я. – Зачем такой промежуток?

– Я, конечно, мог сказать и день, и два, но на всякий случай произнёс три, – ответил тот. – Нежелательно, чтобы ты встретился с самим собой, поскольку я не знаю, что может произойти в таком случае. А так спокойно вернёшься, будучи уверенным, что встречи не произойдёт, и мы с тобой перейдём ко второму пункту из списка артефактов.

– Да, я тоже надеюсь, что мне удастся вернуться обратно живым и невредимым, – вздохнул я.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, – успокоил меня профессор. – Желаю удачи!

Произнеся слова напутствия, он закрыл двери капсулы, и я остался стоять в полной темноте, прямо как в тот раз, когда я отправлялся сюда из 1987 года. И точно так же, как и тогда его дочь, профессор крикнул как будто бы издалека:

– Запускаю!

Засветились линзы, встроенные в пол, потолок и стены капсулы, постепенно становясь всё ярче и ярче. Какие-то из них начали мигать в хаотичном порядке, и от этой игры света у меня опять зарябило в глазах. Вскоре я почувствовал дуновение ветра, который завертелся вокруг, отчего у меня закружилась голова. Процесс трёхмесячной давности повторялся точь-в-точь. Мне показалось, что я перевернулся вверх тормашками. Затем я вообще перестал ощущать своё тело. Но неожиданно раздался громкий хлопок, и у меня перед глазами всё заволокло туманом. Да, это было первое отличие в перемещении от предыдущего раза. Тогда я оказался в пещере в кромешной тьме. Здесь же было светло, а когда туман рассеялся, на что ушло не более десяти секунд, я понял, что нахожусь в лесу. Значит, у профессора всё-таки получилось переместить меня и в пространстве. Понять бы ещё, куда именно я попал, и точно ли в 1812 год за четыре дня до вторжения армии Наполеона в Россию. Эти два момента мне и предстояло выяснить в первую очередь.

Только это было проще сказать, чем сделать. Профессор вводил координаты той деревни, в которой мне нужно было приобрести у охотников живого зайца, и по идее, я должен был находиться сейчас где-то в её окрестностях. Правда, удаление могло составлять несколько десятков километров, но опять же, по словам профессора, лишь в теории. На каком расстоянии от деревни я оказался на самом деле, одному лишь Богу известно. Этому выражению я научился у профессора. Оно означало, что верный путь можно отыскать, положившись только на провидение и собственные силы. Именно на второе я и решил сделать упор.

Достав из мешка карту местности, я принялся внимательно рассматривать её, пытаясь определить своё местоположение. Только у меня ничего не вышло. Да это и невозможно было сделать, не имея подходящего ориентира. А какой ориентир может быть в густом лесу? Кажется, этого мы с профессором не предусмотрели. Нет, конечно, он обмолвился пару раз, что если я не буду знать, где нахожусь, то следует спросить дорогу у местных жителей, благо я мог это сделать уже на трёх языках. Но кого спрашивать, если вокруг лишь безлюдные места?

Хотя одна толковая, по моему мнению, идея всё же посетила меня, и она показалась мне единственно верной в данной ситуации. Если пойти на восток, я выйду к реке Неман, которая и станет отправной точкой моего путешествия. Тогда, следуя вверх или вниз по течению реки, я наткнусь на какой-нибудь населённый пункт и сориентируюсь, где же я всё-таки нахожусь. Решив не тратить больше время на размышления, я определил стороны света по солнцу, как учил меня профессор, и направился на восток. Мысль, что я мог оказаться в России, и в таком случае к реке мне следовало бы двигаться на запад, почему-то не приходила мне в голову.

К сожалению, целый день блужданий по лесу не принёс совершенно никаких результатов. Мне даже показалось, что высоченные деревья вокруг меня стали расти ещё гуще, словно бы окружая попавшего в расставленные ими сети одинокого отчаявшегося путника. А именно таким отчаявшимся я сейчас и был, поскольку на всё про всё у меня оставалось всего лишь два дня, а на третий уже необходимо было организовать встречу с Наполеоном. Ну а как это сделать, если я не только не добрался до деревни, но даже ещё и не понял, где нахожусь?

А между тем лес постепенно погружался в сумерки. Хотя это мне поначалу показалось, что постепенно. Вскоре я понял, что тьма сгущается довольно быстро, и необходимо срочно подумать о ночлеге. И только я успел собрать дрова и с горем пополам при помощи огнива развести огонь, как тёмная ночь окончательно вступила в свои права.

Перекусив, я устроился на траве, но долго ещё не мог заснуть, поскольку меня одолевали тяжёлые мысли. Я понимал, что единственный способ вернуться обратно к профессору, а соответственно впоследствии и домой – это найти шапку Наполеона. А единственный способ найти её – сблизиться с самим Наполеоном. Когда говорил профессор, эта задача казалась такой простой, но на деле же всё выходило иначе.

Через некоторое время мои мысли сделались путанными и бессвязными, звуки ночного леса во главе с шуршанием листвы подхватили моё сознание и унесли в сонное царство, оставив лежать возле костра лишь обездвиженное тело. И только на рассвете по сложившейся за минувшие месяцы привычке я открыл глаза и тут же ощутил сильный озноб, поскольку огонь в костре давным-давно погас, а моя одежда промокла из-за росы.

Первым делом необходимо было заново развести огонь, чтобы просушить одежду. Правда, из-за отсыревших дров мне с большим трудом удалось сделать это. Но вот запылало яркое пламя, я разделся, развесил одежду, и за какой-нибудь час она высохла. За это же время я успел согреться и перекусить, и теперь готов был продолжать свои поиски. Надев на себя сухое и заткнув незаряженный пистолет за пояс, я забросал костёр землёй, взял мешок с вещами и отправился в путь, как и вчера, в ту сторону, откуда всходило солнце.

Только всё повторилось. Опять я блуждал по лесу, пытаясь добраться до реки, но безрезультатно. С каждым часом меня всё сильнее охватывало отчаяние, а к полудню вообще захотелось сесть и никуда больше не двигаться. Так я и сделал, а раз уж сел, то заодно и пообедал. Благодаря небольшой передышке силы мои восстановились, и я смог продолжить путь. Вот тут-то меня и поджидала удача. Хотя это с какой стороны посмотреть. Шёл я средь густых деревьев, шёл, как вдруг услышал где-то впереди голоса. Вспомнив слова профессора о том, что дорогу к деревне можно спросить у местных жителей, я поспешил на звуки и вскоре добрался до небольшой поляны, которую пересекала лесная дорога.

Прямо в центре поляны я увидел лошадь и телегу, рядом с которой находилось четыре человека, причём один из них сидел на корточках, а трое других стояли вокруг него. У меня в груди всё так и затрепетало от радости, поскольку теперь можно было узнать, как добраться до деревни, и времени на осуществление задуманного вполне хватало, ведь до встречи с Наполеоном оставалось ещё двое суток. И я уже хотел было выскочить из леса, но внезапно меня что-то насторожило. Странными мне показались эти трое, что склонились над четвёртым. Лица их скрывали густые бороды, одеты они были в какие-то лохмотья, а в руках держали кто нож, кто дубину. В общем, вид этих людей был достаточно грозен. Тот же, что сидел на земле, наоборот, весь так и трясся от страха. И тут до меня дошло, что это разбойники напали на проезжавшего мимо мужика на телеге.

– Говори, что ещё есть?! – хриплым голосом, похожим на рык дикого зверя, на русском языке проскрипел один из них. – Куда спрятал ценности?!

– Если не скажешь, мы тебя до смерти забьём и бросим твой труп на съедение волкам! – заорал второй.

– У меня больше ничего нет, – жалобно залепетал мужичок. – Я всё потратил на припасы, за которыми ездил в город.

Он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого, получив сильный удар дубиной в живот, заорал от боли.

– Ты думаешь, мы шутим?! – не унимался первый разбойник с хриплым голосом. – Я тебе сейчас уши отрежу!

Он положил дубину на телегу и вытащил нож, судя по всему, намереваясь воплотить свою угрозу в жизнь. И тут словно какая-то неведомая сила вытолкнула меня из моего укрытия на поляну и заставила крикнуть:

– Стойте!

Разбойники разом обернулись и недоумённо уставились на меня. Видимо, не ожидали встретить в этих безлюдных местах ещё кого-то. Первым пришёл в себя тот, который хотел отрезать уши несчастному мужичку, оказавшемуся волею случая в их грязных когтистых лапах.

– А ты ещё кто такой? – прохрипел он и медленно направился в мою сторону.

Нож в его руке выглядел весьма угрожающе, и я даже на несколько секунд замер, не зная, что предпринять. То, что можно выхватить из-за пояса пистолет и припугнуть им разбойников, как-то не пришло мне в голову. Сказать по правде, я вообще забыл о нём. К тому же толку от него всё равно не было, поскольку я его так и не удосужился зарядить. Но я быстро смог взять себя в руки и, сбросив оцепенение, сказал твёрдым и спокойным голосом:

– Отпустите его, отдайте ему украденные вещи и идите своей дорогой.

– Да мы сейчас и твои вещи заберём! – выкрикнул один из разбойников, оставшихся возле телеги.

В следующую секунду тот, что приближался ко мне, неожиданно резво скакнул вперёд, намереваясь воткнуть свой нож мне в живот. Если бы это произошло восемь месяцев назад, я точно не смог бы увернуться. Да и он не промахнулся бы, поскольку фермерский живот тогда был довольно объёмным. Но за это время я сильно изменился и многому научился в монастыре, став гораздо более сильным и ловким. Поэтому я не стал ждать, пока холодная сталь вонзится в меня, а молниеносно отскочил в сторону, тем самым увернувшись от удара. Одновременно с этим я схватил разбойника за кисть, тот заорал от боли и тут же выронил нож на землю. Оно и понятно, несколько месяцев упорных тренировок сделали мою хватку железной. Затем я оттолкнул его обратно к телеге, разбойник потерял равновесие и упал навзничь. И только тогда, вспомнив, что у меня за поясом есть пистолет, пускай и незаряженный, я вытащил его и навёл на разбойников.

Видя серьёзность моих намерений, они не стали ждать развязки всей этой истории, тем более она была очевидна, и бросились наутёк. Вскоре на поляне их и след простыл, в том числе убежал и третий разбойник, рискнувший напасть на меня с ножом. Поначалу я ещё глядел им вслед, но когда хруст ломающихся в лесу веток стих, решил, что они больше не вернутся, и подошёл к сидевшему на корточках возле телеги мужику. Всё произошло настолько быстро, что он не успел ничего понять. Но он видел, как испугались разбойники, и теперь сам боялся не меньше, не зная, чего от меня можно ожидать.

– Не бойся, – вспоминая свои уроки, произнёс я по-русски и протянул ему руку. – Я не причиню тебе вреда.

Тот похлопал глазами, но потом, сообразив, видимо, что опасности я не представляю, тоже протянул руку навстречу мне. Я помог ему встать и спросил:

– Ты как, ничего не болит?

Мужик потёр ушибленный живот, а затем покачал головой и произнёс:

– Нет, всё в порядке. Спасибо за помощь. Если б не ты, разбойники наверняка убили бы меня.

– Ничего страшного, – пожал я плечами. – К тому же мне тоже требуется помощь.

– Какая? – встрепенулся мужик. – Чем я могу помочь?