Глава 19

Больше всего меня раздражали мухи, несметные полчища которых кружили над моей лошадью и ползали по ней, а поскольку я находился в седле, то доставалось и мне. Естественно, Молния тоже была крайне недовольна таким положением дел, фыркала и пыталась отмахиваться хвостом, да только не больно-то это помогало – совсем непросто было избавиться от ненавистных мух в такую жару. Ещё и пот лил ручьями, отчего одежда постоянно липла к телу, и в такие моменты я мечтал о том, чтобы пошёл дождь и оградил нас от этих напастей. А когда было уже совсем невмоготу, я подстёгивал лошадь, и мы с ней стремительно неслись вперёд, наслаждаясь встречным ветром, который спасал и от жары, и от назойливых мух. Только находясь на марше, далеко не ускачешь, да и Наполеона никак нельзя было терять из виду, поэтому вскоре приходилось возвращаться обратно и продолжать движение в походной колонне вместе со всеми.

Прошло уже больше месяца с того дня, как Великая армия переправилась через Неман и вторглась в Россию, а у меня, к моему большому сожалению, так и не вышло завладеть магической шляпой. Хотя один раз перед битвой мне вроде бы даже представилась такая возможность, но когда головной убор оказался у меня в руках, выяснилось, что это не та шляпа, которая требовалась. Видимо, то сражение было не таким уж масштабным, всего лишь стычкой с русским отрядом, прикрывавшим отступление основных сил, поэтому Наполеон решил, что справится и так, не прибегая к магической силе шляпы.

Человека, который присматривал за шляпами, звали Бернар. Он, как и я, передвигался в императорском обозе и во время пути постоянно сидел на телеге рядом с большим сундуком, практически не отлучаясь от него. Также рядом с телегой ехали двое конных охранников, так что заглянуть в сундук, тем более закрытый на замок, во время движения не было никакой возможности. Впрочем, когда мы останавливались для отдыха, подобраться к шляпам тоже не представлялось возможным.

Французские солдаты не брали с собой палатки в длительные походы, а именно такой поход у нас сейчас и был, так что во время стоянок они просто ютились вокруг костров. У офицеров палатки в наличии были, но если они знали, что не задержатся на одном месте надолго – хотя бы на несколько дней, то не устанавливали их. Императорскую же палатку ставили всегда, когда планировалась остановка более чем на пять-шесть часов, чтобы он мог побыть один, отдохнуть и немного вздремнуть. А много ему и не требовалось – четырёх часов сна в сутки вполне хватало для полноценного отдыха.

Что касается меня, то за эти пять недель я очень устал. И даже не из-за того, что приходилось много времени проводить в седле, а спать, наоборот, мало. Больше всего меня утомляла неизвестность того, когда же, наконец, мне удастся взять в руки нужную шляпу и отправиться обратно к профессору в 1951 год. Да и удастся ли вообще? Предстояло отыскать ещё целых одиннадцать артефактов, а я пока что никак не мог справиться с первым.

С самого начала военной компании в России Наполеон рассчитывал на генеральное сражение. Я же просто мечтал о нём, поскольку был абсолютно точно уверен, что тогда император наденет на голову ту самую шляпу, и одной проблемой, это что касается определения нужной шляпы из двадцати имеющихся, станет меньше. Мне останется только придумать, как заполучить её в руки. Я уже дошёл то того, что готов был, пренебрегая всякой осторожностью и безопасностью, просто рвануть к Наполеону во время битвы, сорвать с него шляпу и наконец-то покинуть этот порядком надоевший мне 1812 год. Но в памяти ещё свежи были неудачи двух предыдущих попыток, и во мне всё равно сидел страх, что на этот раз у меня опять ничего не выйдет, и я только лишь раскрою себя.

Я проводил довольно много времени верхом на лошади. Поначалу мне было непросто долго находиться в седле, но постепенно я привык. Теперь я уже не смотрел на это занятие, как на что-то неприятное и утомительное. Наоборот, монотонное покачивание словно окутывало меня какой-то волшебной дымкой и переносило из реального мира в далёкий, скрытый от посторонних глаз и видимый одному лишь мне мир грёз и фантазий. Вот и сейчас на меня нахлынули воспоминания, и я вновь мысленно перенёсся в ночь переправы Великой французской армии через реку Неман.

Меня разбудили тогда и сказали, что император просит срочно зайти к нему. Сбросив с себя остатки сна, я поспешно поднялся с постели и вышел на улицу. Ещё только-только начинался рассвет и где-то за лесом появлялись из-за горизонта первые лучи восходящего солнца. Тем не менее, лагерь уже не спал, причём давно. Большинство палаток было собрано, и количество людей вокруг значительно уменьшилось по сравнению с тем, сколько их было накануне вечером. Где-то вдали играли барабаны и слышались выкрики, и я понял, что переправа через Неман уже началась. И буквально несколько секунд спустя мои догадки подтвердил Наполеон, который вышел из своей палатки.

– А, Этьенн, – улыбнулся он мне. – Сегодня поистине доброе утро! Переправа проходит успешно, многие передовые отряды уже на том берегу, и мы так и не встретили какого-то значительного сопротивления. Только вначале небольшие группы казаков пытались отстреливаться, но теперь уже тихо, занимаем плацдарм.

– А почему они не дают отпор? – спросил я. – Разве у русских нет войск?

– Они пока не знают о начале нашей компании, а когда узнают, им ещё понадобится время, чтобы собрать вместе несколько армий, которые сейчас растянуты вдоль их западной границы. Но если честно, я бы хотел, чтобы они как можно скорее собрались воедино и сразились со мной. Ведь тогда они будут разбиты подчистую, поскольку у меня втрое больше солдат, и эта победа станет быстрой и сокрушительной. Россия падёт к моим ногам и уже никогда не сможет снова поднять голову без согласия Франции.

Я ничего не ответил на это, а только лишь кивнул, изобразив на лице восхищение. Интересно, как бы повёл себя Наполеон, скажи я ему, что его мечтам не суждено сбыться, и вместо этого практически вся его Великая армия поляжет на необъятных российских просторах? Наверное, посмеялся бы надо мной или, что более вероятно, разозлился бы. Его вера в свой усиленный с помощью магической шляпы талант полководца была безгранична, и никому не под силу было пошатнуть её. Что ж, придётся императору Франции испытать горькое разочарование.

Вскоре мы добрались до переправы, и моему взору предстало удивительное, я бы даже сказал, эпическое зрелище. Отовсюду к переброшенным через Неман мостам стягивались обширные реки пеших солдат, всадников, а также лошадей, тянувших за собой пушки или телеги с припасами. Вся эта масса разделялась на три тонких ручейка, поскольку мостов было именно столько, и непрерывным потоком перетекала на противоположный берег. А подкрепления всё подходили и подходили, и казалось, что конца и края им не будет. Точно так же и мы в составе императорского обоза вступили на один из мостов и благополучно перешли на другую сторону реки.

– Поздравляю, Этьенн, – улыбнулся Наполеон, когда мы оказались на твёрдой земле. – Теперь ты в России, как и мечтал.

Только с самого начала этой компании всё пошло немного не так, как планировал император. Вопреки ожиданиям, переправа заняла у нас больше времени, чем ожидалось, и пришлось задержаться здесь на несколько дней. Затем мы двинулись вперёд, но какого-то серьёзного сопротивления на своём пути пока что не встречали.

– Ничего, это ненадолго, – говорил мне Наполеон. – Скоро русские зашевелятся.

И действительно, на следующий день именно так и произошло. Судя по всему, до российского императора Александра I дошла весть о вторжении французской армии, и он прислал своего представителя с предложением начать мирные переговоры, но только при условии отвода вторгнувшихся войск обратно за Неман, откуда они и пришли. Наполеон согласился вступить в переговоры, но без отвода войск. Таким образом, мирным путём разрешить ситуацию не вышло, и война стала свершившимся фактом.

Силы Великой наполеоновской армии были просто огромны. Всего на русскую землю вступило более полумиллиона солдат из Франции и других государств. Со стороны России в составе трёх западных армий едва насчитывалось двести тысяч человек, которые к тому же были растянуты широким фронтом.

С одной стороны, Наполеон хотел, чтобы произошло генеральное сражение, в котором его армия одержала бы безоговорочную победу, что в первые дни войны, учитывая значительный перевес французских сил, ни у кого не вызывало сомнений. Тогда русские были бы вынуждены заключить перемирие на крайне невыгодных для себя условиях.

Но с другой стороны, Наполеон не мог остановиться в самом начале затеянного предприятия – похода в Россию, потребовавшего длительной подготовки и расхода огромных денежных средств. Ему хотелось продиктовать свои условия русскому императору Александру I не возле границы, а всё-таки в одной из столиц Российской империи – в Москве или Санкт-Петербурге. И нацелен он был вместе со своей армией именно вглубь страны для полного покорения народа, занятия территории и лишения России своей государственной самостоятельности.