А ты что думала, я стану даром ваш хлеб есть? Вот и пойми вас, людей, то хвалите, то гаражом грозитесь!

– Хорошо, мамочка, я объясню ему, чтобы перестал портить твои цветы, – заверила девочка.

Я вернулся в комнату, забрался в своё укрытие и стал ждать возвращения Кати. Вернувшись, она открыла шкаф и взяла меня на руки.

– Сократик, ну пожалуйста, прекрати портить мамины цветы! Ты когда-нибудь так расстроишь её, что она точно отправит тебя в гараж. Тебе это надо? – жалобно спросила она меня.

Катя всегда за меня горой стояла! В знак благодарности я помурлыкал и потёрся о её руку. Она села за письменный стол, усадила меня на него поближе к себе и принялась писать в тетради. А я тем временем думал о ненавистных мне цветах. Что в них такого ценного? За какие-то листочки-лепесточки люди готовы члена семьи отправить в ссылку. Человеческая жестокость не знает границ.

Если уж говорить честно, то я же не просто так испортил цветочки. Татьяна Михайловна, между прочим, сама виновата. Я вам всё сейчас расскажу!

Прихожу я как-то утром на кухню, все уже разъехались по своим делам, дети ушли в школу, Александр Петрович – на работу. Признаюсь, я в тот день немного не выспался, всё какие-то мысли одолевали. У меня такое часто бывает, когда ночью брожу по дому. Татьяна Михайловна говорит, что это из-за того, что я днём много дрыхну. Наивный человек, она не понимает: если я лежу с закрытыми глазами, это не значит, что сплю. Я в это время думаю! А она, как всегда, делает неоправданные и обидные выводы:

– Сократ, опять всю ночь шастаешь по дому, выспишься за день, а потом, как лунатик, бродишь по ночам.

Вечно она меня сравнивает с кем-то! Что ещё за лунатик нашёлся? Кто такой вообще?

В тот день я проснулся от упоительных запахов, доносящихся с кухни. Спрыгнул с Катиной кровати – последнее время я почти всегда спал у неё – и бегом на кухню. На плите дымилась кастрюля, хозяйка что-то нарезала на столе, мурлыча под нос знакомую мелодию. Я по традиции потёрся о её ногу и говорю: «Мяу!» Это значит, пора, мол, завтракать.

А она мне в ответ грубит:

– Заткнись, Сократ!

Я, честно признаюсь, даже присел от обиды, просто опешил от такого обращения и ещё раз, но уже более уверенно и настойчиво, говорю:

– Мяу!

В ответ тишина, как будто я – пустое место!

Сижу возле миски, жду, когда она соизволит наполнить её едой. Но хозяйка ходит по кухне, абсолютно меня не замечая. Нет, ну это уже какой-то произвол! Спустя некоторое время снова повторяю:

– Мяу!

И представляете, она мне сердито отвечает:

– Сократ, ты слишком много ешь! Посмотри на себя, ты уже еле в дверь проходишь.

Я от возмущения чуть язык не проглотил. Что значит – много ем? Вы и так уже на диету меня посадили, кормите всего два раза в день! По-вашему, Татьяна Михайловна, я должен святым духом питаться?

– Понимаешь, Сократ, нельзя так безответственно относиться к своему здоровью, – продолжила свои нравоучения Татьяна Михайловна. – Если будем кормить тебя по первому твоему требованию, ты так разъешься, что будешь похож не на кота, а на поросёнка, к тому же заработаешь себе кучу болезней и преждевременно умрёшь. А люди, между прочим, несут ответственность за тех, кого приручили.

Нет, вы это слышали? Я от голода уже чуть в обморок не падаю, а она о каком-то поросёнке мне рассказывает. Я по телевизору видел передачу, в которой диетолог говорил, что кушать надо часто, а я ем всего лишь два раза в день!

Правда, он ещё сказал, что кушать нужно понемногу, но тут я с ним не согласен. Немного – понятие относительное. Что это за мера такая – «немного»? Каждый по-своему её понимает.

Вот Димка наш как-то пришёл вечером домой, Татьяна Михайловна и спрашивает его:

– Сынок, ты голодный, кушать будешь?

– Нет, мама, не хочу, я перекусил, – отвечает Дима.

– Перекусил чем? – спрашивает хозяйка.

Она у нас в этих вопросах дотошная, следит за питанием всей семьи.

– Да в «Макдональдс» с ребятами зашли, ну я гамбургер съел и мороженое, – улыбнулся он.

– Сынок, «Макдональдс» – это хорошо, но в крайних случаях, когда нет возможности поесть здоровой еды. Ты же идёшь домой, знаешь, что в холодильнике есть прекрасная еда, а перекусываешь всякой ерундой.

И вот скажите мне теперь: гамбургер и мороженое – это немного?

По мнению Александра Петровича, закинуть пару котлет, как он говорит, в топку, тоже называется немного перекусить? Мне одной вашей котлеты хватит на неделю. Ну ладно, согласен. Не на неделю. На день. В любом случае, это гораздо меньше, чем пара котлет на один перекус. А вот Татьяна Михайловна считает, что немного перекусить – это съесть пучок какой-нибудь травы. Точно хотят моей погибели! Чувствую, уморят они меня голодом. Тебе, Татьяна Михайловна, дай волю, ты всех с утра до вечера будешь сельдереем кормить!

И вот скажи мне, дорогой читатель, что бы ты сделал на моём месте после всего этого? Зачем же так унижать несчастного кота? Пришёл кот поесть, так накормите; зачем вы мне лекции читаете о каких-то мифических толстых поросятах?

Домочадцы мои пользуются тем, что я не могу ответить им по-человечески, поэтому отвечаю, как могу, – по-кошачьи. Хозяйка говорит, что я делаю пакости. Так это не пакости. Это, если хотите, мой ответ на ваши заблуждения.

Завтрака я всё же добился, но через какие унижения пришлось мне пройти и сколько клеветы выслушать в свой адрес. Это же надо такое сказать: в двери не прохожу! Да в ваши двери десять таких котов, как я, пройдут. Похож на поросёнка! Совсем не похож. Если шерсть сбрить, так я костями греметь буду. И в конце концов погибну от недоедания!

Глава 4

Спустя два года в нашей семье появился ещё один житель. Надо сказать, я не очень обрадовался его появлению, но моего мнения, увы, никто не спрашивал. Да если бы даже и спросили, я бы всё равно не смог бы ничего ответить.

Впрочем, я всем своим видом показывал, что мне не нравится новый жилец, и домочадцы видели моё отношение к нему.

– Сократик, дорогой, я вижу, тебе не нравится наш щенок, – грустно сказала Катя как-то вечером, когда мы отдыхали на кровати.

– Мяу, – ответил я.

Ну, вы, конечно, догадались, что в нашем доме появилась собака.

Катя улыбнулась и погладила меня.

– Потерпи немного, привыкнешь к нему. Вот увидишь, вы ещё подружитесь!

Гм, не хватало мне таких друзей! Я сам себе лучший друг. А таких друзей за ухо и в музей, как говорит Александр Петрович.

– Он хороший, милый щеночек, – не унималась Катя.

Ага! Этот наимилейший щеночек загадил весь дом. Это надо же быть таким глупым! То ли дело я. Мне один раз показали, куда я должен справлять нужду, и всё, этого было достаточно. Цветы не считаются, как я уже говорил, это моя, так сказать, месть за недокорм. Помимо всего прочего, хороший щеночек изодрал валенки Александра Петровича и даже прогрыз в моём диване дырку. Да он даже умудрился съесть кроссовки программиста, который пришёл к хозяину починить компьютер. Александру Петровичу пришлось дать бедняге денег на новую обувь. Да на фига нам такой жилец?

Как оказалось позже, щенок был не он, а она.

Впрочем, давайте по порядку.

Как-то в начале ноября Александр Петрович уехал по делам на строительный рынок – с утра разговор на кухне шёл о пене, которой нужно замазывать щели. Что это за пена и какие щели, я так и не понял, а потому не придал разговору значения и продолжал дремать на своём диване в прихожей.

Спустя какое-то время хозяин вернулся домой, неся что-то под курткой. Это был выходной день, поэтому вся семья была дома. Дети смотрели на кухне телевизор, мама, как всегда, готовила что-то вкусное, запахи стояли невероятные. Я спал на диване, и мне снился сон: Татьяна Михайловна подходит ко мне, в руках у неё тарелка, а на ней дымится смачный кусок курицы. Она говорит: «Сократ, я вам принесла еду. Извольте отобедать». Потом хозяйка исчезла и осталась только тарелка, которая летала передо мной, словно ковёр-самолёт. Услышав, как хлопнула дверь, я открыл глаза и увидел Александра Петровича. Он громко спросил:

– Семья, вы дома?

Дети вышли к отцу в прихожую, за ними появилась и Татьяна Михайловна. Хозяин громко объявил:

– Народ, принимайте нового члена семьи. – Он присел на корточки, распахнул куртку и выпустил на пол щенка.

Катька заверещала от восторга и захлопала в ладоши. Димка радостно улыбнулся, мама ахнула и, всплеснув руками, сложила их на груди. Я спрыгнул на пол с дивана, выгнул спину, потянулся. Затем подошёл ближе и посмотрел на ушастое чудо, которое прижалось к стене и дрожало как осиновый лист.

Рыжий щенок с большими ушами испуганно смотрел на меня. Дети опустились рядом с ним на пол, и Катя радостно залепетала:

– Малыш, какой ты хорошенький, – и гладила его по голове.

Гм, не понимаю, что она нашла в нём хорошего? Ты посмотри на него внимательней: он же страшный, как кошмарный сон. Впрочем, для Кати все животные были миленькими и хорошенькими.

Щенок топтался на месте и озирался по сторонам. По виду его было ясно, что он не совсем ещё понимает, что с ним произошло и куда он попал.

– Папа, ты где его взял? – удивился Димка. – Купил, что ли?

– На рынке, – признался отец. – Но не купил, а отбил у уличных собак, иначе они загрызли бы его. Собак отогнал, взял малыша, положил на коврик в машину и пошёл на рынок за пеной. Прихожу, а он спит. Что было делать? Не выбрасывать же его на мороз и на верную смерть? Вот и забрал.

На улице действительно стоял жуткий холод, словно в феврале, а не в начале ноября. Я едва высовывал нос на улицу.

– Правильно сделал, – поддержала мужа Татьяна Михайловна. – Он же совсем маленький ещё. Ему, наверное, и двух месяцев нет, нельзя было оставлять его, пропал бы.

– Пока ехал в машине домой, слушал новости, ну а там все говорят о выборах президента в Америке, о Трампе^[3], ну я и подумал, пусть у нас будет свой Трамп. Не возражаете? – засмеялся Александр Петрович.

– А что, прикольно даже, – улыбнулся Димка. – Необычное имя для собаки.

– А как ласково называть? – поинтересовалась Катя. – Трампик, что ли?

– Катя, тебе обязательно надо ласково, – засмеялась мама. – Вот и называй Трампиком.

Я поднялся, демонстративно прошёлся мимо «президента», даже не взглянув на него. А он так испугался, что напрудил от страха на пол. Вы посмотрите на него, ещё собакой называется. Трусишка какой!

Так и жил у нас новый жилец, названный Трампом, два месяца, до тех пор, пока в гости к Димке не пришла подруга.

Даша, так звали девочку, безумно любила животных, но родители не позволяли ей завести собаку, а она просто бредила щенком. Увидев Трампа, Даша от неожиданности открыла рот, потом лицо её расплылось в счастливой улыбке.

– Ой, кто это у вас такой? – Она присела перед Трампом на колени и стала гладить щенка. – Какой замечательный малыш! Дима, почему ты скрывал, что у тебя щенок появился?

– Да я как-то не придал этому значения, ну появился и появился, – рассмеялся Димка.

– Если бы у меня появился, я всей школе рассказала бы, – заявила Даша.

Восхищению девочки не было предела. Она взяла его на руки, как ребёнка, и поцеловала в нос. Фу, какие телячьи нежности! Что они все в нём находят, щенок как щенок, таких тысячи по улицам бегают!

Дети все вместе отправились к Диме в комнату, а Трамп на своих ещё неуклюжих лапах еле поспевал за ними, постоянно спотыкаясь на лестнице, чем приводил ребят в восторг. Я, конечно, тоже пошёл с ними, не мог же я оставить компанию без надзора. К то-то ведь должен знать, что творится в доме.

Девочки играли с Трампом, Даша пыталась учить его выполнять команды. Когда говорила: «Сидеть», тот, видимо, не понимая, что от него хотят, наоборот, вскакивал на задние лапы, а передними сучил по воздуху, словно по барабану, потом ложился на спину и поднимал лапы вверх.