Золотая серединка (страница 20)
Мой кавалер секунд десять молча смотрел на меня, потом понял о чём я говорю, засуетился, замахал рукой официанту, который подбежал к нам на ватных ногах и ещё через пару минут я была готова начать новый доклад на тему «Лимонный пирог – как первый путь манипулирования моим настроением».
Действительно, настроение сразу поднялось, пирог был не идеальным, но и не критически ужасным, но так как я четко помнила, что рот закрывать нельзя, я начала опять свою болтовню:
– Вот, знаете, я не очень уважаю все эти пироги, которые непонятно где и кем сделаны.
– Я тоже! – восхитился Эдвард.
– Я никогда не покупаю торты и пироги. Всё пеку сама.
– Вы – потрясающая женщина! – опять восхитился Эдвард.
Надо было срочно что-то сделать, чтобы он меня принял за зануду. Я подняла руку вверх, чтобы ко мне подошел официант.
– И это всё, на что способен Ваш кухен? – спросила я и скривилась.
– Кто? – побледнел официант.
– Кухен – это повар по-немецки. – Как бы между делом, но, очень недовольно ответила я.
– Дайте, дайте нам есчо меню! – закричал Эдвард, расстроенный тем, что пригласил меня в кафе, где мне ничего не нравится.
Официант метнулся за меню и через секунду подал его мне. Я листала и кривлялась:
– Зандкухен есть у вас?
– А что это? – осмелился спросить официант.
Я посмотрела на него как на идиота. Кстати, таким же взглядом одарила и Эдварда:
– Это маленькое миндальное пирожное, или печенье. Которое тает во рту. Правда, это у приличного повара. У Вашего – оно будет гнить.
Бедный парень опустил голову и молчал.
– А обертух?
– А мнихи?
– А бурдалю?
– Может петишу есть?
Официант молчал и мотал головой.
– Принесите тогда мне бриошь?
– Это Вам не Рублевка, – ответил он.
Вот тут уже назревал скандал.
Огромный такой скандал, толстый, посыпанный сверху моим любимым шоколадом. Но так как скандалить и Таша умела – я должна была разреветься. И я это сделала. Слезы покатились из моих глаз как град:
– А я не прошу что-то сверхъестественное! Я прошу простой бриошь! – рыдала я, затем встала и как маленький ребенок затопала ногами.
– Самый простой бриощь! – заступился за меня Эдвард. Он, бедный, так хотел мне угодить, что тоже встал и начал уговаривать официанта стоя.
– Да где я его возьму Вам? – официант начал отходить от нас назад.
Эдвард забегал возле меня, но не зная как ко мне подойти и что сказать, схватил официанта и увел его в другой зал.
Я была почему-то уверена, что он не будет его дубасить, а будет уговаривать принести мне бриошь.
Так и случилось. Через пару минут они оба шли улыбаясь и несли на тарелке что-то ароматное и ещё горячее.
Позади них шёл шеф повар. Они поставили передо мной тарелку, а шеф повар пояснил:
– Это не бриошь, но намного вкусней, я вас уверяю.
– Это обыкновенный круассан, – недовольно скривилась я, но слезы вытерла.
– Но он ещё нежней, чем бриошь, я вам гарантирую.
– Ладно, понятно, надо ехать на Рублевку, – отмахнулась я и отвернулась от них, чтобы насладиться обыкновенным круассаном.
Повар с официантом ушли, а Эдвард присел возле меня.
– Вы скажите, где есть это и мы туда поедем! – пообещал он, когда я, кривляясь, доедала круассан.
– Ладно уже. В следующий раз. А сейчас мне пора.
– А я позвонить Вам?
– Да, конечно! – и я встала и даже не оглянувшись, покинула ресторан.
Ташка смотрела запись с открытым ртом.
– Чё за бред ты ему про манипуляцию толкала? Как долго ты над ним парилась?
– Это не мой бред. Это Благодетелева-Вовк. Мы как-то на семинарах проходили. Вот почему-то и отозвался он сегодня. А что, мимо?
– Не то, чтобы совсем мимо. Просто не хочется, чтобы он тебя за умалишённую принял.
– Ты же сама говорила болтать и рыдать!
– Болтать, ага. Но тут ты совсем загнула. И не то, чтобы мне не понятно было о чем ты говоришь. Нет, вроде всё понятно. Но всё равно кажется, что ты… прости, конечно, – дура.
– Приехали! Наоборот. Я – очень умная.
– А получается, что дура.
– Ладно, в следующий раз поговорю о конце света. И тоже буду рыдать.
– Думаешь, он тебе позвонит?
– Стопудово!
– Ой, только давай без этой пошлости, – засмеялась Таша.
Глава шестнадцатая
Новая неделя по новой традиции началась с Ташиного рассказа. Я читала его уже в офисе, наслаждаясь капучино из Шоколадницы.
Красотка
Я очень красивая. Не просто симпатичная, а просто красавица.
Все мужчины оборачиваются мне вслед. Я привыкла к их вниманию и стараюсь не грубить им, когда они рассматривают меня со всех сторон.
Всё есть у меня, но вот счастья нет. Не рада я ни первым лучам солнца, ни закату, ни ветру, что гуляет и цепляется ко мне. Мне противно пение птиц, мне кажется это таким сентиментальным…А я.. Я слишком серьёзная и красивая, чтоб думать и наблюдать за природой. Ведь природа не спрашивает меня какую погоду я хочу сегодня. И вот сейчас… Кто просил эту погоду, чтоб сегодня пошёл дождь? Я не просила. Я вся промокла и этот дождь без моего разрешения смыл с меня всю косметику. А я всё стою, как дура, и жду СВОЕГО. Даже не знаю как его назвать. Мужем его не назовёшь, у него жена есть. Страшная, конечно, но зато она ему двух детей родила. А деток он своих очень любит. Да я и не ревную его к ним.
Любовником тоже его назвать не могу. У него и любовница имеется. И я это тоже прекрасно знаю, да он и не скрывает этого от меня. Он мне так прямо и говорит: еду я к Таньке, порезвлюсь немного.
Поэтому я его никак не называю. По имени? Имя у него странное: Игнат. Не нравится оно мне.
Ой, холодно-то как! Стою уже битый час под дождём и всё жду. Настроение паршивое, хочется устроить ему что-нибудь такое… О, так я посмотрю, я не одна такая. Вон стоит ещё одна такая как я. И как я её не заметила? В шаге от меня стоит. Поговорить что ли и с ней? Чего одной стоять.
Ох и страшная она… Ни косметики, ни духов не использует.
Видно, что не следит за собой.
И почему? Наверное денег нет. А может просто лень.
Ладно, поболтаю с ней немного.
– Привет старушка! Как дела?
– Здравствуйте. Мы разве знакомы?
– Нет. А какое это имеет значение? Разве плохо вот так вот поболтать с незнакомкой? Ты видишь меня впервые и я тебя тоже. Я расскажу тебе о своих проблемах, а ты мне о своих. И нам обоим станет легче.
– А мне нечего тебе рассказывать. У меня нет проблем.
– Ну тогда я расскажу тебе о себе. Вот посмотри на меня. Я очень красивая и очень молодая. Все оборачиваются мне вслед.
Когда я познакомилась с ним, он меня просто обожал. А сейчас? Я забыла, когда он в последний раз называл меня ласковым именем. Да, конечно он работает и очень устаёт. Но ведь пару ласковых слов – это ведь не тяжело? И я думаю, а что будет дальше? Это сейчас я красивая и молодая. А завтра я буду старая и некрасивая. И тогда я вообще никому не буду нужна. Разве ты не задумываешься об этом?
– Разве тебе никогда в голову не приходило, что будет завтра, как ты будешь жить? Я ужасно боюсь старости. Боюсь постареть. Это так страшно – быть одной и никому не нужной.
– Нет. Я этого уже не боюсь. Я уже давно не молода, и как ты сказала, я уже старушка, и самое страшное у меня уже позади. Мне повезло с ним. Он не красавец, но и не урод. Он не богат, но и не беден, и хоть и работает, и тоже устает, он находит для меня ласковые слова и очень часто дарит подарки. Он никогда не обижает меня и я стараюсь отвечать ему тем же. Ведь самое главное это взаимопонимание. Я чувствую что ему надо от меня и поддаюсь на его просьбы, а он мне за это благодарен. Я вижу это по его улыбке, иногда по его ухмылке. Я знаю каждую морщинку на его лице и я очень благодарна судьбе за то, что встретила его на своем пути. Но самое главное.... Самое главное то, что и я и он знаем, что мы нужны друг другу и мы не мечтаем о … Ладно, мне пора. Вот идет он.
По направлению к жигулёнку шел высокий симпатичный мужчина средних лет. Он подошел к своей маленькой, старенькой машинке, погладил её и сказал:
– Ну что, девочка моя, поехали?
И жигулёнок плавно выехал с парковки. А красивая шикарная АУДИ стояла и смотрела им вслед. И хоть она была совсем новая и очень красивая и многие оборачивались ей вслед, она по-женски завидовала этой “копейке”.
Я посмотрела на Ташу:
– Очень хорошо. Аллегория с машиной мне понравилась. Ты бы хоть на какой-нибудь сайт или конкурс их пристроила, а?
– Пристрою обязательно, только…
Договорить ей не дал телефонный звонок:
– Это твой обормот! – грубо сказала она и нажала на кнопочку, – да, пусяра, привет. Я нормально. Завтракаю вот.
Тут зазвонил мой телефон и на экране высветилось имя Эдвард. Я протянула телефон Таше, чтобы она увидала, кто звонит, отошла к окну и подняла трубку:
– Ирина, здраВСТВуйте.
– Здравствуйте, Эдвард. Как вы себя чувствуете?
– Спасыбо, хорошо. Я нашел для Ваз настоящий бриошь.
– Очень приятно это слышать. Я, правда, и сама могла его испечь, но мне очень приятно, что вы хотите меня им угостить.
– О, да, с удоволствием! Давайте сегодня вечером?
– Я не против. Я заканчиваю в семь, и в восемь мы бы могли с Вами встретиться. Мне удобно на Тверском бульваре.
– Да, конечно, а где именно?
– Можно на лавочке, на этом бульваре…
– Ах, да, эта же бульвар. Тогда я буду ровно в восемь Ваз ждать.
– До встречи.
К этому времени Таша уже тоже закончила разговор с Кириллом:
– И я тоже в восемь встречаюсь.
– Ну и отлично, – спокойно отреагировала я.
– А камера только одна.
– Давай сегодня её возьму я, чтобы тебе легче было.
– А ты?
– Обойдусь. Ты ведь мне всё расскажешь.
– Как-то ты уже очень быстро от него отказываешься.
– Таш, я не отказываюсь. Я просто устала…
– Может ты на моего Эдварда глаз положила?
– Я тебе запись принесла? И сегодня принесу. Не мучай меня. Давай работать.
– Я же твоих глаз на этой камере не видела…
– Ну да, они у меня та-а-ак горели, та-а-а-ак горели! – пошутила я.
– И я об этом, – Таша улыбнулась, – ладно, посмотрим какой бред ты ему споёшь сегодня.
– Наверное речь пойдет о конце света.
– Чего это вдруг?
– Я же должна опять зарыдать, так? А какая ещё причина, кроме целлюлита, естественно, может быть, чтобы довести меня до слез? Кончено же конец света!
– Только за руки его не хватай, как будто боишься, что мы сейчас все умрем.
Я рассмеялась:
– У меня принципы – три месяца ни-ни!
– Даже за ручку?
– Таш, ну что ты как маленькая. Это я принципы для Эдварда придумала. Вот такая я строгая и правильная дама!
– А, ну тогда ладно, я согласна.
Вечером, после работы, я заехала домой, нацепила на себя кофту со встроенной камерой в виде пуговицы и поехала на встречу с Эдвардом.
Очень трудно описать какие я к нему испытывала чувства. Да, он мне нравился, но скорее как брат. И, конечно же, мне нравилась его влюблённость и готовность делать всё по моему первому желанию. Он пришёл с огромным букетом, наверное, штук пятьдесят, нежно фиолетовых роз, очень опрятный и его глаза горели, как фонари на Тверском бульваре. Нет, даже ярче. Мы сначала посидели в «Бублике». Он настаивал на хорошем ресторане, где можно испробовать на десерт бриошь, но я его уговорила оставить этот ресторан на выходные, так как этот ресторан находится не в центре города, а тратить сейчас своё время на дорогу не хотелось. Мы перешли на ты. Как-то почти сразу, и у меня было такое впечатление, что я его знаю уже много лет.