Но я клянусь, что передо мной ничего не было на дороге, когда… БУМ! Что-то взорвалось позади моей машины.

Я запаниковала и нажала на педали тормоза, которые неожиданно перестали работать, что только усилило мою панику и привело к тому, что я заехала на эту штуку для парковки и выехала на тротуар.

И с того момента я все помню очень смутно. Я едва помню, как выключила зажигание и сидела там некоторое время, тяжело дыша, схватившись за руль и слушая, как сильно стучало сердце. Затем я вышла из машины, подобрав низ платья двумя руками, и оказалась на тротуаре.

А затем я увидела их.

Три невероятно горячих парня стояли и смотрели на меня. На мгновение я подумала, что ударилась головой, или это был своего рода момент из «Волшебника страны Оз», где все было нереальным.

– Ты в порядке? – спросил тот, что стоял посередине. Без шуток, он выглядел как Джеймс Дин, только выше и мускулистее, и с татуировками, покрывавшими его руку. Я даже не знала, что в жизни существуют такие горячие парни.

И тогда меня осенило – я была мертва и не знала об этом.

Я посмотрела на него и моргнула:

– Это рай?

– Это Беллами-Крик, – сказал тот, что стоял справа от Джеймса Дина. У него были самые яркие голубые глаза, которые я когда-либо видела. – Мисс, вам нужна помощь?

– Мне… помощь? – Да, мне нужна помощь, но я не могла вспомнить почему. Голова закружилась, в глазах потемнело, и колени подкосились.

Я начала падать в пышную юбку собственного платья.

Когда я очнулась, то была уже в чьих-то руках. Я открыла глаза и поняла, что Джеймс Дин, должно быть, поймал меня прежде, чем я упала.

– Уложи ее на лавочку, – сказал голос позади. – Подними ей ноги.

Я почувствовала, как меня плавно опускают на что-то твердое. Кто-то взял меня за ноги и придерживал их за каблуки, а еще кто-то взял меня за запястье и измерил пульс.

– Мисс, вы слышите меня?

Я кивнула.

– Да.

– Коул, нам нужно позвонить в 911? – Джеймс Дин присел на колени около меня.

– Нет, пожалуйста, – сказала я.

Я не знала, брали ли деньги за вызов скорой помощи, но если была малая вероятность, что все-таки брали, я не могла этого допустить.

– Я в порядке. Только голова кружится.

Парень изучал меня со скептическим выражением лица.

– Вы уверены?

Я кивнула, впервые увидев его глаза. Они тоже были голубыми, но не такими пронзительными, как у его друга. Они были более мягкого оттенка. Туманные и красивые.

Я, должно быть, застонала.

– Я не чувствую алкоголя, пульс в норме, – сказал парень, державший меня за запястье.

– Я не пила, – сказала я охрипшим голосом. – У меня, должно быть, просто обезвоживание.

Джеймс Дин посмотрел на мои ноги.

– Моретти, не сбегаешь в «Бульдог» – принести ей немного воды?

– Уже иду. Коул, не хочешь сходить со мной?

Парень, считавший пульс, положил мою руку на мой живот и подвинулся, чтобы взять меня за ноги.

– Мисс, у вас есть противопоказания по здоровью? – спросил он. – Вы диабетик?

Я покачала головой.

– Вы чувствуете боль?

– Нет. А вы доктор?

– Я офицер полиции. Меня зовут Коул Митчелл, а это Гриффин Дэмпси. Можете назвать нам свое имя?

– Блэр Бофорт.

– Где вы живете, мисс Бофорт?

– На данный момент у меня два адреса.

– И что вас привело в Беллами-Крик?

Я попыталась вспомнить.

– Я думаю, что это был пирог.

– Пирог? – Джеймс Дин, то есть Гриффин Дэмпси, выглядел озадаченным.

– Какой пирог?

– Не поможете мне сесть, пожалуйста?

Он взял меня за руки и медленно потянул, чтобы я села, пока офицер Митчелл аккуратно переместил мои ноги на асфальт.

– Спасибо. – Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, и события последнего часа начали приобретать целостность у меня в голове.

– Я ехала по автомагистрали и увидела рекламу о том, что в «Беллами-Крик Дайнер» пекут самый вкусный яблочный пирог с 1957 года. Я люблю яблочные пироги, поэтому как я могла устоять?

– Ах, этот пирог. – Офицер Митчелл вздохнул и покачал головой. – Да это старая вывеска.

– Вы имеете в виду, что этого пирога нет? – спросила я с недоверием. – Это разве легально? Несомненно, нужно было снять эту рекламу, если этого пирога больше нет.

– Ну, пирог-то есть. Но не тот самый. Не пирог с рекламного щита. Мы не пробовали тот пирог с тех пор, как умерла Бетти Френкел, она унесла рецепт с собой в могилу.

– Серьезно?

– Да. – Он тряхнул головой и грустно вздохнул. – Черт, я скучаю по тому пирогу.

– Я тоже, – сказал Гриффин.

Их темноволосый друг, который ушел за водой, вернулся и передал мне пластиковый стакан с картонной трубочкой.

– Пожалуйста.

Я с трепетом смотрела на него несколько секунд и чувствовала волнение при виде его темных блестящих глаз и невероятных скул. Боже, что было в этой воде?

– Спасибо. Я ценю это.

С благодарностью я сделала несколько глотков воды. Затем, на случай, если эта вода была из мистического Фонтана Красоты, сделала еще несколько.

Гриффин достал бумажник из кармана.

– Эй, Моретти. Сделай мне еще одно одолжение? Ты можешь оплатить мой счет? Я сбегаю, вызову эвакуатор.

– Конечно.

Моретти взял наличные, которые ему передали, но остался ненадолго на месте и смотрел на меня как на призрак.

– Что? – спросила я, занервничав от его напряженного взгляда, и покачала головой.

– Вы ведь не итальянка?

– Нет.

– Ну, хотя бы католичка?

Я отрицательно покачала головой.

– Извините.

Моретти выглядел довольным.

– Я скоро вернусь.

– Пойду тоже расплачусь, – сказал офицер Митчелл.

– Грифф, ты справишься тут? Как закончу, я вернусь и побуду с ней, пока ты будешь ходить за эвакуатором.

– Хорошо.

Эвакуатор.

Черт.

Я была уверена, что это будет стоить денег, хотя и не имела понятия сколько. Правда была в том, что я выросла в довольно-таки богатой семье, но совершенно не знала, сколько стоили обычные вещи.

Теперь мне нужно было многому еще научиться, когда я была сама по себе.

Реальность оказалось тяжелой. Я выпила немного воды в надежде, что это было что-то более крепкое.

– Так, Блэр Бофорт. Вас где-то кто-то ждет?

Гриффин Дэмпси осмотрел мое платье.

– Например… у алтаря?

Я удивленно посмотрела на него.

– Это не свадебное платье.

– Нет?

– Нет, это мое платье на бал дебютанток.

С трудом скрывая улыбку, он сказал:

– Конечно.

– Я надела его только потому, что оно не поместилось в чемодан.

– А корона?

– Это тиара, моя самая любимая тиара. Не хотела ее сломать.

Он поправил свою бейсболку на голове и посмотрел на меня прищурившись, явно недоумевая, прикидывалась ли я.

Я тяжело вздохнула.

– Моя машина слишком маленькая, чемодан тоже. Не все поместилось бы туда.

– Почему тогда не взять минивэн?

Я пожала плечами.

– У меня ведь нет с собой мебели.

– У тебя есть бальное платье, но нет дивана?

Я выпрямилась на скамейке.

– Это не просто бальное платье, мистер. Я его надевала на самые значимые вечера в жизни, понятно? Я танцевала в нем и чувствовала себя красивой. Словно моя жизнь была началом чего-то большого. Это то чувство, за которое я должна держаться, в особенности сейчас.

– Почему именно сейчас?

Я хлюпнула носом и отвела взгляд от парня.

– Это личное.

– Хорошо.

Я всеми фибрами души надеялась, что он начнет расспрашивать про детали, и меня немного разозлило, что он этого не сделал.

– Если хотите знать, в последнее время мои жизненные условия изменились, и мне больше не принадлежит то, чем я раньше владела.

– Мне жаль это слышать.

– Моя семья переживает сложный период, – продолжила я, словно он попросил об этом.

– Такое случается.

– Мой отец принял… несколько необычных финансовых решений, что обернулось так называемым уклонением от уплаты налогов, и сейчас он ждет решение суда. Но он не плохой человек – просто принял несколько неправильных решений.

Бедный парень, видимо, не знал, что сказать, но я не могла остановиться и продолжала говорить (это моя вечная проблема):

– Нам пришлось продать все, что нам принадлежало, вплоть до мебели, чтобы покрыть налоги и оплату юридических услуг. Моя мама переехала обратно к бабушке, которая ей сказала: «Я говорила тебе не выходить за Бофорта» и предложила мне выскочить за старого промышленного магната из ее дома отдыха, но я отказалась от этого. Я предпочту быть бедной, чем стать трофейной женой.

– Я не виню тебя.

– Потом у нас была большая ссора, так как моя семья не привыкла к тому, что я могу постоять за себя. Они думали, что я сделаю так, как они мне сказали, потому что я всегда должна была это делать. Но не в тот раз.

Я приподняла голову.

– На этот раз я сделала то, чего хотела.

– И что это?

– Начать все заново в новом месте. Я собираюсь начать свой бизнес.

– Какого рода бизнес?

– Пекарня.

– Пекарня? – Гриффин казался действительно удивленным.

– Почему нет?

– Они сказали, я должна поступить в университет и выбрать подходящую специальность, вроде истории или французского языка. Поэтому я поступила.

– На какую именно специальность?

– Французский язык, – сказала я, хитро улыбнувшись. – И в течение первого курса, будучи за границей, я тайно посещала курсы французской выпечки. Конечно же после выпускного класса я получила тепленькое местечко, которое хотели для меня родители, жила в квартире, которую они мне предоставили, и посещала все скучные культурные мероприятия, на которых они настаивали, где пила дорогое шампанское, танцевала с мужчинами в костюмах и делала вид, что весело проводила время.

– Звучит как истязание.

– Так и было, – сказала я, хотя, возможно, парень пошутил.

– А внутри я медленно умирала и продолжала себя спрашивать: «И это все? Я собираюсь до конца своих дней скучать и быть нереализованной? Быть богатой равноценно продаже моей души!»

– Я не знаю. Твоя душа, вероятно, гораздо дороже моей.

– Поэтому я решила сделать что-то с этим и несколько лет тайно работала на кухне одной кофейни по утрам, с пяти до восьми. Затем я приезжала домой, переодевалась и приезжала в офис к девяти. Никто из моей семьи не знал об этом.

– Я рад за тебя, – он усмехнулся, и я заметила у него ямочку на щеке.

– Что в этом забавного?

– Я не знаю.

Он снова поправил свою бейсболку.

– Просто тот факт, что тебе нужно было скрывать от родителей свою работу.

– Не в том случае, когда это мои родители. Как бы то ни было, в моей жизни случился резкий поворот событий, и я восприняла это как знак, что мне нужно убежать от своей прошлой жизни и начать новую в новом месте. Вот чем я, собственно говоря, и занимаюсь.

– Удачи.

– Спасибо.

Я изучила его лицо и ждала, когда он начнет рассказывать свою историю. Было бы вежливо ответить тем же, верно?

– Та-а-ак, – настаивала я.

– Так – что?

– Так что насчет тебя?

– Я механик. Мои родители приняли это.

Я ожидала продолжения.

– И это все?

– Это все.

– Ты всегда хотел быть механиком?

Он посмотрел на меня со странным выражением лица.

– Ты много говоришь.

– Диалог – это забытое искусство.

– Я думаю, ты воскресила его.

Я вздохнула, опустив тему про искусство, и начала обсуждать более практичные вещи.

– Как сильно разбилась моя машина? Дорого будет ее чинить? Сколько времени это займет?

– Сложно сказать.

Он подошел и осмотрел мою «Эм-Джи», затем встал на четвереньки и посмотрел на нее снизу.