Я неуверенно поёрзала в его руках и подняла голову с твёрдой груди. Нет, мне не показалось: в этом пренебрежении сквозила лёгкая горечь. Бал, который он не посетил. И под моим долгим взглядом он глухо выдавил:

– Если бы я и пришёл тогда, то только, чтобы увидеть тебя.

– А я ждала. Весь вечер ждала, что ты появишься и наконец-то пригласишь меня потанцевать.

Я и сама испугалась этого признания. Прикусила губу, чётко ощущая заливающий лицо румянец. Как же глупо. Может, виноват сам фильм, а может, прочитанный уже с разрешения автора рассказ, в котором теперь безо всяких сомнений видела, что одноклассник был когда-то в меня влюблён. Но прошло семь лет, и танца, который бы решил всё для нас обоих, так и не случилось. И потому я ничего не могла поделать с прозвеневшей в голосе обидой:

– Почему тебя не было, Джей? Знаешь, когда я собиралась на выпускной, то думала только о том, как ты снова будешь смотреть на меня. Мне всегда так нравились эти взгляды…

Я протянула руку и осторожно коснулась его щеки кончиками пальцев, соединяя родинки. Ужасно жаль, что была в школьные годы такой стеснительной. Не смогла подойти к нему сама, не смогла хотя бы ободряюще улыбнуться. А может, та девочка в розовом платье никогда бы и не приняла вечно голодного блэксайдовца с чёрной змеёй на боку. Она видела лишь оболочку.

– Я хотел прийти. Ужасно хотел. Но у меня не было костюма, – одними губами прошептал Джей, смотря мне в глаза с незнакомым благоговением, как смертный на снизошедшего ангела. Мотнув головой, он вдруг вскочил с дивана, роняя на пол плед. Громко прочистил горло и протянул мне раскрытую ладонь в приглашающем жесте: – Мисс Аттвуд, не окажете ли вы мне честь потанцевать?

Он так заметно и смешно волновался, как школьник, который наконец-то решился сделать первый шаг. И пусть у него до сих пор нет костюма, только старая майка и шорты. Всё равно. Я уже не та девочка, и смотрю не на змею, а на шрам под ней. Знаю, что он это чувствовал.

Широкая, счастливая улыбка расползлась на лице. Я целиком верила этим дымчатым глазам. Нащупав рядом с собой пульт, машинально переключила давно никого не интересующий фильм на музыкальный канал. Как раз играла неспешная, плавная мелодия, которая узнавалась с нескольких нот. Только после этого я уверенно вложила пальцы в шершавую мужскую ладонь и встала с дивана.

– Хочешь отдать должок? – игривый наклон головы. И правда – за те годы, что он буравил взглядами мою спину, между нами словно образовалась негласная договорённость: решиться на выпускном. Как сорванное свидание, которое наконец-то состоялось спустя семь лет.

– Очень хочу, но я не умею танцевать, – виновато признался Джей. Обхватив руками мою талию, он глубоко и жадно вдохнул. Будто воздух рядом со мной вкусней обычного.

– Это не сложно, – я положила руки на его плечи: – Думаешь, подростки сплошь великие танцоры? Просто покачивайся в такт музыке. Это же «Аэросмит».

– Я не смыкаю глаз, просто боясь уснуть, упустить мгновение наедине. И даже если в сладких снах ты будешь приходить, поверь, даже в это время я скучаю по тебе…⁶

Джеймс явно пытался двигаться плавно, но его неуклюжесть в подобных делах то и дело проскальзывала, а ритм не ловился. Его пальцы на моей талии сжимались сильней, а взгляды в очередной раз пересеклись, и в дымке было столько несказанного, что щипало под рёбрами. Окончательно сбившись с темпа, с которым он покачивал меня в своих руках, Джей всё-таки наступил мне на ногу.

– Мля, прости, – пробормотал он хрипло: – Хреново у меня выходит быть хорошим парнем.

– У тебя выходит замечательно. Потому что настоящий ты и есть хороший парень.

Сама придвинулась ещё тесней, наслаждаясь каждым мгновением: полумраком комнаты, тихой, спокойной мелодией, но главное – ощущением надёжности, символом которой стал аромат ментола и ладони на талии. Я абсолютно не сомневалась, что дорога́ ему. Осознавала в полной мере, что без этого ощущения безопасности и лёгкости, которое аурой витало вокруг Джея, уже не смогу спать. И если он вдруг исчезнет из этого дома, то на его месте останется огромная дыра, которую не заткнешь вазой или вторым котом. А значит – нужно просто не отпускать его. Положив голову на крепкое плечо, я прикрыла веки и глубоко вдохнула, решаясь на вопрос. Но всё равно начала издалека. Танца уже почти не получалось, скорее всё сильней нагревающиеся объятия, придающие уверенности.

– Джей, в твоём рассказе… Эдди постоянно думает о том, как сильно был влюблён в детстве в свою одноклассницу. Я не дура, и понимаю, что у героя есть реальный прототип, но всё же…

– «Она вошла в класс, и её аккуратные светлые хвостики покачивались в такт шагам. Голубые глаза смотрели на учителя, как на настоящего бога, а крохотные ручки крепко прижимали к груди розовый рюкзак, слишком большой для её роста», – процитировал Джеймс строчку из собственного рассказа. – Чёрт возьми, Софи, неужели ты не узнала себя? Неужели не помнишь своего первого появления в классе? Потому что мне кажется, что я запомнил это на всю грёбанную жизнь.

Я повернула голову и поймала его взгляд, полный настолько чистого обожания, что во рту пересохло. Получив подтверждение своим несмелым догадкам, могла только лихорадочно прокручивать в голове всё прочитанное. Каждую строчку, где слова обо мне оказались реальны, а не вымышлены. Наполнены самыми светлыми и чистыми чувствами. Именно эта часть рассказа поразила больше всего – то, как в простых мелочах автор безупречно передал глубину любви к героине. На секунду потеряв дар речи вовсе, я несмело прошептала:

– Одно мне в твоем рассказе не понравилось. Эдди не верит, что его чувства могут быть взаимны. Он так в этом убеждён.

– А они могут?

– Давно, Джей. Давно взаимны.

Он тут же подался вперёд, решительно накрывая поцелуем мои губы, только что сказавшие невозможное. Я сама не осознавала, что открылась ему до конца. Но верила, что моё бешено стучащее по рёбрам сердце будет последней кражей в его жизни.

Ладони с нежностью скользнули вдоль его шеи. Я так давно мечтала об этом – ощущать в воздухе, что нужна. Что меня не покинут и не обманут, сберегут наконец-то распахнувшиеся чувства. Позволяя его грубым, но таким отчаянно нужным рукам обвивать талию и словно нечаянно спускаться всё ниже, я растворялась в обезоруживающем тепле. От затянувшегося поцелуя дыхание сбилось, а пульс стучал в горле, когда я всё-таки набралась смелости и осторожно запустила пальцы в небрежные чёрные вихры, оказавшиеся на удивление мягкими. Как животное, привыкшее в первую очередь защищать голову, Джей нервно дёрнулся.

– Ты больше не будешь от меня прятаться…? – мой шёпот похож одновременно и на вопрос, и на утверждение. Я помнила, что было в последний раз, когда попробовала коснуться дремлющего хищника, перешла окружающие его границы.

Вот только теперь их не осталось. И в подтверждение этому на лице Джея заиграла игривая улыбка, тут же утонувшая в новом жадном слиянии губ. Сигналами тела ему говорить явно привычнее. Горячими руками, незаметно пробирающимися под мою майку, так слепо ищущими полоску обнажённой кожи. Всё глубже поцелуй, играя языками и обжигая короткими выдохами. Острый, яркий укус, ушедший импульсом в низ живота. Пропустила между пальцами гладкие прядки его волос, а Джей только сильней впечатал меня в себя, как будто каждым жестом объяснял, где отныне моё место. Рядом с ним, и никак иначе.

Бешеный стук пульса легко перекрыл сменившуюся песню в телевизоре. Джей провёл ладонью вдоль моего позвоночника, нагло запустив руку под майку, и мурашки окатили до подворачивающихся пальцев ног. Он довольно улыбнулся прямо в поцелуй. Знал, что делал со мной, знал, как будить все самые откровенные желания. Дьявол. Я требовательно впилась ногтями в его плечи, а затем собрала в кулак футболку и потянула, говоря без слов, как мне нужно чувствовать его всего, без преград. Эта потребность горела в животе столь настойчиво, что проступала влагой между ног. Хочу. Сейчас.

Он разорвал поцелуй на секунду, необходимую, чтобы рывком стянуть майку с меня и отправить следом свою. Тут же вернулся, накрывая ртом чувствительное место на моей шее, где так уверенно разгонялся пульс. Но долго не задержался, прокладывая влажный путь вдоль плеча. Трепет, мурашки, пропавший вдох.

– Моя. Мой ангел…

В этом хриплом зове какой-то невесомый надрыв, потребность, заражающая меня больной лихорадкой. Не осталась в долгу, уходя пальцами вдоль торса, упиваясь твёрдостью развитых мышц. Приятное томление растеклось лавой внутри, и я сама впилась в его горьковатые губы, слизывая привкус мятного чая.

В мыслях проносились все сны – самые неприличные, из-за которых утрами за завтраком теряла нить разговора, в мечтах раздевая Джея и проводя языком от ярёмной впадины до пресса… и даже ниже. Но теперь глупо стесняться желаний, потому что все барьеры смыло, все плотины разнесло ураганом новых ощущений. Нужен. До треска статического электричества на кончиках пальцев, до лёгкой волны судорог по ногам, дающей пьяной слабостью в колени. Но упасть больше не страшно, потому что уверена – он поймает.

От нового укуса нижней губы я рвано выдохнула, сильней впиваясь в его торс ногтями, и тут же срываясь к рельефу пресса. Джей дёрнулся, и хриплый рык вырвался из его горла – его звери, его персональные демоны, которым попала в лапы добыча. Не сразу заметила, как он ловким, профессиональным и незаметным щелчком расстегнул застёжку моего лифа, избавляя от лишнего. Освободившись, грудь налилась ноющей тяжестью, впечатываясь в жилистое тело, и контакт кожа к коже разодрал горло молящим стоном.

– Не надо сдерживать себя, – жарким шёпотом выдохнул Джей. – Я твой, и ты можешь делать абсолютно всё, – словно знал, сколько барьеров идеальности ещё сидело во мне, ведь я вообще не имела раньше возможности наслаждаться мужским телом. Упиваться. Но настоящее никогда не бывает идеальным.

Словно в туманной дымке пыталась осознать эти слова, пока его ладони беззастенчиво сжимали ягодицы, а губы ушли короткими чувственными поцелуями к груди. Стыдно признаться: в свои двадцать пять я могла похвастаться всего одним партнером, секс с которым ограничивался толчками под одеялом при выключенном свете. И никогда это не было даже чем-то подобным: жадно, с такой алчностью, так необходимо, что дрожали руки. Когда Джей захватил зубами твёрдый сосок на ноющем полушарии, дразняще прикусывая и тут же обводя языком, я непроизвольно прикрыла веки и закусила губу, заглушая вздох удовольствия. И только тогда дошло.

Мне. Разрешили. Всё.

Резко распахнула глаза, задыхаясь осознанием свободы. Попробовала свои мысли на вкус, для проверки цепляясь за сильные плечи, но в следующий момент правая ладонь Джея захватила вторую грудь, настойчиво сжимая. Вместо пробы возможностей протяжно проскулила, ногти впились в надёжную спину до лёгких царапин. Жар скрутил вены, уплывая волной чистого возбуждения в живот, и когда я поймала достаточно воздуха, чтобы выпалить извинение, меня перебил страстный, охрипший баритон с властными нотками:

– Чёрт, да, малышка! Чем громче ты стонешь, тем больше я хочу тебя, – в подтверждение своих слов Джей прижался пахом к моему бедру. И я сама почувствовала потрясающее давление под тканью. Одна короткая фантазия, представляя, как он ворвётся внутрь, каких глубоких точек затронет внутри, и терпению пришёл конец.

– Тебе это мешает, – выпалила я, подцепив резинку его шорт. Негнущимися пальцами сдёрнула их вместе с бельём, и лишняя одежда свалилась к нашим ногам. Тут же прижалась к нему бедром снова, но на этот раз к оголённой плоти, с непередаваемым чувством торжества слушая его сиплый рык. А ещё с коротким страхом осознала размеры этой каменной твёрдости, но мимолётный испуг быстро сменился предвкушением. Он будет мой, весь, целиком, прямо сейчас – и от пульсации между ног свело голодом мышцы.