– Это правда? – он всё ещё в некотором смысле не отошёл от новости, затем прикладывает ладонь к моему пока ещё плоскому животику, на его глазах выступают слёзы, – боже мой, теперь у меня нет права вдвойне подвергать вас опасности. – наклоняется, а я ложусь обратно, стягивая с себя простынь, предоставляя ему больше обзора. – Малыш, слышишь меня? Я твой папка. Мы с твоей мамочкой тебя давно заждались, я люблю вас обоих. – Роман кладет голову стороной уха, будто пытается услышать, вдруг маленькое счастье ему ответит, я глажу мужа по волосам, пока тот разговаривает с нашим малышом. Этот волшебный момент навсегда останется в моей памяти. И, ведь правду Роман сказал, с сегодняшнего дня начинается новый лист нашей жизни.

Мы с Романом оставались в своей гостевой комнате, наслаждались друг другом, наверстывая упущенное с удвоенной силой. Муж рассказал мне, как именно узнал об этих документах, конечно, было тяжело осознавать, что если бы не они, кто знает, мы бы не были с ним вместе. Затем поделился информацией о Софии Сантини, и каким образом всё перекрутилось, от полученных фактов вся картина собралась воедино.

– Я надеюсь, ты же не ждёшь, что я признаю Давида Александровича своим отцом?– задаю вопрос Роману, который уставился на меня, обдумывая мною сказанное.

– Нет, – отвечает муж, – он мой отец. Я считаю, что в нашем случае не стоит ворошить прошлое наших родителей.

Согласно киваю своему мужу, он прав. Моя родная мама не заслуживает ещё раз испытать боль, пусть даже её нет с нами рядом. Она пожертвовала собой ради меня и него, и я не в праве теперь идти наперекор всему случившемуся.

– А что насчёт семьи Сантини?

– Самир сказал, что отцы сами разберутся – это их давняя проблема, длинною почти в тридцать лет, – Роман нахмурился, затем смотрит на меня внимательно и задает вопрос: – Теперь ты знаешь, что являешься внучкой главы итальянского синдиката, как поступишь?

– Не знаю, – честно отвечаю своему мужу, – если мама так отчаянно пыталась сохранить в тайне моё существование, стоит ли сейчас объявляться?

– Думаю, София гордилась бы тобой, и знаешь, ты права, пусть идёт всё своим чередом.

Ближе к вечеру нас пригласили к ужину, конечно, не хотелось покидать наш внутренний мир, но теперь Роман собрался сдувать с меня пылинки.

– У малыша уже бьётся сердечко, – переспрашивает в который раз, я рассказала ему всё, что со мной произошло за эти несколько дней, которые показались нам обоим длиною в целую жизнь. От моего рассказа мужу периодически становилось дурно, а когда поделилась тем, что меня травили и высказала свои предположения, он в ярости ходил по комнате туда-сюда, бросая такие формы бранных слов, от которых мне самой становилось стыдно.

– Вот сука эта Наташа, – Роман взмахнул руками от безысходности, – надо было придушить эту стерву, когда была возможность.

– Поэтому мне снились эти кошмары, – подытожила я. – Одного не понимаю, зачем это делала моя нынешняя мама, с какой целью?

– Извини, дорогая, на этот вопрос у меня нет ответа, – Роман присел на корточки возле меня, обнял за ноги, и снова прижался к животу, – ты уверена, что с малышом будет всё хорошо? Иначе я…

Я не дала ему закончить предложение, достала мобильный и включила запись, где отчётливо проигрывается сердцебиение. Муж отобрал у меня телефон, сел рядом наслаждаясь настоящим уникальным звуком сердечка нашего счастья.

Тук-тук, тук-тук

– Риск есть, потому что мой организм отравлен, но врач обнадежил, сказал, что в крови уже меньше процента токсинов, – от этих слов у самой по коже побежали мурашки, но я не поддаюсь плохим мыслям.

– Змея, – не унимался Роман, – я найду её, как только, приедут отцы. Нужно убедиться, что нам ничего не угрожает.

Во время ужина мы с Аминой договорились на следующий день прогуляться по местной округе, она обещала показать дивные сады, которые посадили годом ранее и теперь они набрались сил, распустив свои цветы.

– Амина, это волшебно.

Мы с подругой шли по дорожке, вдоль которой были высажены молодые деревца, образуя собой цепочку, они переплетались в некоторых местах, когда дороги пересекали друг друга. Весенний жаркий воздух, перемешанный с запахом моря, дополнял всю композицию молодого сада. Оказалось, что Амина принимала участие в оформлении дизайна.

– Мы хотим ещё продлить его на пару километров, но боимся, что песчаные бури быстро уничтожат посадки. Пока это наш рискованный дорогой эксперимент, – Амина усмехается, но в голосе слышится грусть. Осматриваюсь по кругу, наслаждаюсь прекрасным видом, и понимаю, почему Амина грустит, сюда вложена вся любовь, но у стихии нет обходного пути, так же, как и в наших жизнях.

– Уверена, что твой проект устоит, – подбадриваю девушку, – у этого сада есть сердце, Амина – ты его душа.

– Спасибо, Анна, – девушка обнимает меня, и я отвечаю взаимностью. Потом мы решили с ней прогуляться по базару, тому, где когда-то покупала танцевальный костюм. Самир настоял на личной охране, мы долго сопротивлялись сопровождающему, но выбора не оставалось. Роман был категорически против моей поездки, просил поберечь себя и нашего малыша, но кому вредят пешие прогулки. Кое-как отстояв свое право, теперь мы обе наслаждаемся красотой восточной природы и кипящей жизни.

Прогуливаясь вдоль рядов, где торговцы продавали вещи, я заметила среди них пожилую женщину в чадре, та выставила на витрине детскую одежду, в основном для новорожденных. Не удержавшись от искушения подойти и посмотреть, попросила Амину побыть моим переводчиком. Девушка согласно кивнула, затем мы подошли к лавке. Первым мне на глаза попалась красивая шапочка-чепчик, украшенная золотым бисером, вышивка представляла собой узор восточного орнамента.

– Амина, спроси, пожалуйста, сколько стоит это чудо, – улыбаюсь женщине, пока та внимательно слушает мою подругу.

– Она говорит, эта шапочка идёт в комплекте с рубашечкой и ползунками, – торговка достаёт костюмчик целиком, разложив поверх остальных вещей, такого красивого набора я ещё никогда не видела. – Он сделан вручную, – добавляет Амина, перед этим выслушав объяснения женщины.

– Это восхитительная работа, – благодарю женщину, затем достаю деньги и забираю первую вещичку для своего малыша, думаю, Роману понравится такой подарочек.

Мы с Аминой решили возвращаться домой, потому что объявили о наступлении песчаной бури, подходя ближе к нашей машине, в которой нас ждали водитель и охрана, замечаю ещё один автомобиль, и из него выходит Фёдор Николаевич. Я так обрадовалась ему, что не заметила, как за нами встали два незнакомых мужчины. Вглядываюсь в нашу машину и замечаю троих мужчин, лежат в неестественной позе, словно бездушные куклы, лишенные своих хозяев. У водителя закатаны глаза, а на лбу красуется бордовая точка. От жуткой картины меня начинает мутить, но я держусь. В глазах Амины проскользнул страх, и, вжавшись друг в друга, понимаю, что начальник охраны здесь не потому, чтобы доставить нас домой, ему нужно что-то другое.

– Что происходит? – задаю вопрос Фёдору, а сама крепко держу за руку подругу.

– Анна Валерьевна, не задавайте лишних вопросов, просто сядьте в машину. Обе, – отвечает охранник, и тут я чувствую, как мне в бок упирается что-то холодное, опускаю взгляд и вижу пистолет, а на нем установлен глушитель. Снова обращаюсь к Фёдору:

– Вы ведь не думаете, что вам это сойдёт с рук? Роман доверял вам.

Федор лишь ухмыльнулся, затем отдал безмолвный приказ, кивнув двум головорезам. Наёмники ещё сильнее вдавили в нас пистолеты, решаю начать сопротивляться, но получаю предупреждение.

– Анна, не глупите, иначе пострадает ваша подруга.

Затем оба мужчины хватают нас за головы и затыкают носы тряпками, пропитанными хлороформом. Мы обе сопротивляется из последних сил, но затем снотворное побеждает нас, отправляя в бессознательное состояние.