– Тогда можешь возвращаться на рабочее место.

Если в данной ситуации мне хоть в чем-то и повезло, так это в том, что у меня был человек, с которым можно было проконсультироваться по столь деликатному вопросу, как это странное зачатие.

– Гена, мне нужна твоя профессиональная помощь, – начал я с места в карьер, позвонив школьному другу, с которым мы когда-то вместе рвали штаны, играя в дворовый футбол. Теперь же он был одним из лучших специалистов в области гинекологии, а я тем, кто интересовался вопросами, о которых прежде никогда и не думал.

– Ты что, сделал операцию по перемене пола, если тебе понадобились мои услуги?! – шутливо ужаснулся друг, но мне было как-то уже не до смеха.

– Хуже, – отозвался я мрачно.

– Что может быть хуже?!

– Перспектива платить алименты, не тронув женщину никаким местом, тебя устроит?

– Это уже интересно, – заметно оживился Гена. – Рассказывай давай.

– В общем, есть некая особа, которая утверждает, что забеременела от спермы на полотенце.

– Так. И откуда сперма там взялась?

Предполагая, что весьма развеселю своим заявлением друга, я все же признался:

– Я в него кончил.

– Не подозревал в тебе тяги к такому фетишу, – откровенно заржал Гена, но я сухо прервал его веселье:

– Кончай ржать и лучше помоги мне.

– Так в чем вопрос?

– Вопрос в том, возможно ли вообще забеременеть таким образом.

– Зависит от обстоятельств. Как это произошло?

Я кратко обрисовал историю осквернения полотенца, опустив подробности о том, что к такому падению меня привело зрелище сосания Самойловой тарталетки. Не хватало еще только насмешек на этот счет.

– Так, – протянул задумчиво Гена, выслушав мой рассказ. – А какая температура была в той парилке?

Я попытался вспомнить, но в голове не отложилось ровным счетом ни хера. Помнил лишь, что мне было жарко, когда кончил, но с учетом того, чем я занимался…

– Не знаю, – признался честно. – А что?

– Ну, если времени между тем, как ты кончил и она подтерлась, прошло не слишком много, а температура не была очень высокой, то беременность таким способом не исключена.

Мне казалось, что за ночь я почти смирился с мыслью, что могу стать отцом, но слова Гены все равно приложили точно обухом по башке. Решено! Впредь не буду кончать куда ни попадя, а то мало ли это приведет меня к многодетности, причем от разных мамаш. Придется работать на одни алименты!

– Но ведь возможно, что беременность случилась и другим способом? – уточнил я на всякий случай.

– Конечно, взять хотя бы самый стандартный, – хмыкнул Гена и я поспешил его огорошить:

– Она утверждает, что девственница.

– Ну ты вляпался! – снова заржал друг и я, тяжело вздохнув, поинтересовался – уже, впрочем, зная ответ:

– Я так понимаю, что беременная девственница – это не редкость?

– Да, таких псевдоДев Марий я повидал немало, – усмехнулся Гена. – И каждая утверждала, что абсолютно невинна. А потом выяснялось, что она просто не поняла, что в нее входил палец в сперме или даже член.

– То есть, возможны разные варианты подобного зачатия?

– Конечно. Неполное проникновение с эякуляцией на половые органы, да хоть из того же бассейна приплыть могло. Судя по всему, у вас там был тот еще разврат, – хмыкнул друг.

Если разврат у кого и был, то точно не у меня. Кончал себе мирно в парилке, никого не трогал, и нате вам -получите младенца, распишитесь!

– Ладно, спасибо за консультацию, – сказал я рассеянно, мысленно отметив, что надо поинтересоваться у Кати, не баловалась ли она с кем-то петтингом и прочими фистингами. Не то чтобы я цеплялся за возможность отмазаться от отцовства, но если уж обзаводиться ребенком, хотелось быть уверенным, что это действительно мой, а не какого-нибудь Снежкова, спустившего в бассейн плодоносную струю.

– Полагаю, поздравлять тебя не стоит? – весело поинтересовался друг и я, не разделяя его веселья, отрезал:

– Рано, – и, распрощавшись, нажал отбой.

Похоже, независимо от того, чья сперма заскочила Самойловой куда не надо, ближайшие месяцы в любом случае грозили быть весьма веселыми и познавательными.

И с этим оставалось только смириться. А еще – работать, потому что вероятные алименты уже маячили передо мной во всей красе, да и вообще, у моего ребенка должно быть все самое лучшее.

Последняя мысль поразила меня самого до глубины души.

Катя

Мы с Викой сидели у меня дома и пили чай. По телевизору шла «Красотка», которую мы уже видели тысячу раз, но сейчас говорить было не о чем, поэтому приходилось смотреть.

– Везет же иногда кому-то, – вздохнула подруга, отставляя чашку.

– Угу.

– Ладно, Катюх, ты чего такая убитая?

Она еще спрашивала! После признания шефа и того, что он мне не поверил, такие вопросы мне казались оскорбительными. Я посмотрела на Вику, красноречиво давая ей понять, что думаю по поводу ее вопроса.

– Поняла я, поняла. Слушай, а хочешь я к нему сама схожу? Как представитель конторы, через которую ты все выяснила?

– Вик… он сам во всем признался.

– Блин, точно.

– Поэтому пока подожду, что там за расследование предложит Богуцкий.

Мы снова уткнулись в телевизор, где Гир как раз лез на балкон к Робертс. Вот бы и ко мне так приполз будущий отец моего ребенка, жаль только, что шеф совсем не обладал талантом быть настолько романтичным.

– Это еще кто? – удивилась Вика, когда в дверь позвонили. Я вынырнула из мечтаний о балконных приключениях и посмотрела на часы. А вдруг сам босс собственной персоной? Нет, это очень сомнительно.

– Не представляю, – шепотом ответила я подруге. – Может уйдут?

Но звонок в дверь повторился и я, поднявшись с дивана, прошла на цыпочках в прихожую.

– Черт! – выкрикнула я, когда посмотрела в глазок.

– Что? Богуцкий?

Вика уже была рядом в виде моральной поддержки.

– Не настолько черт, – вздохнула я. – Родители.

Они приезжали ко мне редко и в основном вот так – без предупреждения, но в этот раз были совсем некстати. С мамой и папой у меня сложились не очень теплые отношения. Оба родителя были увлечены всякими религиозностями, в которые пытались погрузить и меня, я же, в свою очередь, активно была против, чем вызывала у отца строгое выражение на лице.

– Привет! – как можно радостнее произнесла я, открывая родителям дверь, когда они настойчиво нажали на кнопку звонка в третий раз.

– Мы уже думали, что ты не откроешь.

Папа, отодвинув меня с прохода, вошел в квартиру и недовольно посмотрел на Вику. Она ему не нравилась, о чем он постоянно мне говорил.

– Драсьте, – поздоровалась с отцом подруга и начала совать ноги в туфли. Предательница! Хотя, отчасти я ее понимала.

Мама вошла за отцом и, вручив мне сумки, в которых были какие-нибудь иконы или что-нибудь похожее на них, с осуждением посмотрела на Вику. Та засобиралась из моего дома с удвоенной скоростью и вскоре вышла из квартиры, уверив, что позвонит мне потом.

– Почему вы не предупредили? – поинтересовалась я у родителей, которые прошли на кухню и стали разбирать свои гостинцы. Икон пока не было, зато были всякие крупы про запас и даже три пачки соли.

– В новостях передавали, что может быть гастрономический кризис, – пояснил папа в ответ на мой удивленный взгляд.

– А больше ничего не передавали? – хмыкнула я.

– Кажется, нет. А что? Мы что-то пропустили?

Ага, новость о том, что ваша дочь непорочно зачала от собственного босса. Ну или предположительно от него, что не отменяло факта непорочности.

– Ничего не пропустили, – поспешила ответить я.

– Ты все еще дружишь с Викой?

– Да, я все еще дружу с Викой.

– Она тебя до добра не доведет.

– А я и не хочу доводиться до добра.

– Екатерина!

О, я знала прекрасно, что скрывается за этим самым возгласом. Он обычно ставил передо мной ту черту, за которую было опасно заходить.

Екатерина! И мама начинает креститься, а папа грозно хмурит густые брови. Сколько раз я слышала свое имя, произнесенное таким тоном, и сразу же замолкала. Притихла и сейчас, чтобы не вводить родителей в грех. Заодно надеялась на то, что они надолго не задержатся и не введут в грех меня.

– Кстати, мы приехали не просто так, – примирительно сказала мама и уселась за столом, указав напротив себя, чтобы я села тоже.

– Я слушаю.

У меня было нехорошее предчувствие. Что еще могли задумать родители? Записали меня в церковный хор? Это мы проходили несколько лет назад, когда мне было тринадцать.

– Мы нашли тебе мужа, и ты его очень хорошо знаешь, – начал папа, улыбаясь так довольно, что сомнений в «прекрасности» кандидатуры у меня не осталось.

– Даже не представляю, почему нам и раньше в голову не пришло намекнуть ему, что ты давно заневестилась.

– Теперь я спокоен за твое будущее, Екатерина.

– И я тоже спокойна. Степан Ипполитович будет тебе прекрасным мужем.

– Чтооооо?

Я выронила пачку макарон, которые как раз собиралась пристроить в одном из кухонных шкафчиков. Ладно родительское желание выдать меня замуж! Этим ведь так или иначе занимаются почти все матери и отцы. Но Степан Ипполитович! Да на него же без слез не взглянешь, хоть мужику всего тридцать восемь. И как вообще в голову пришло такое?

– Как вам вообще такое в голову могло прийти? – вскричала я, в ужасе глядя на родителей. – Вы что, считаете меня настолько… настолько неприглядной?

– Почему ты так говоришь?

Так. Так-так, спокойно! Ребенку от этого будет только хуже, а мне надо теперь думать в первую очередь о нем.

– Потому что выйти замуж за Степана, прости господи, Ипполитовича может только слепая старая дева, на которую уже никто никогда не позарится!

– Ты что, перестала быть старой девой?! – округлил папа глаза.

Какой ужас! Я ведь так и не перестала ей быть, он прав. Все такая же незамужняя и невинная, даром что уже ношу ребенка.

– А это что?! – взвизгнула мама, тыкая пальцем в салатового цвета распашонку, первую одежду моего будущего малыша, которую сегодня принесла в подарок Вика. А я ведь говорила, что купленные так рано вещи для ребенка – это плохая примета.

– Это распашонка. У меня будет ребенок, – выдавила я из себя то, что являлось абсолютной правдой. Мама упала обратно на стул, с которого вскочила в порыве удивления, закрыла глаза и зашевелила губами. Наверно просила для меня прощения грехов. Вот и пусть займется делом, это правильно.

Папа же смотрел на меня так, как будто собирался отречься от своей единственной дочери здесь и сейчас, и я бы совсем не удивилась подобному исходу, но вместо этого он спросил тихо, даже угрожающе:

– И кто его отец?

Я решила не скрывать правду и дальше. Вообще конечно правда эта была весьма условной, но не рассказывать же родителям, что я залетела непорочно, когда парилась в бане. А может, вообще не там. Хотя, может в этом случае папа бы от меня отстал до момента родов, пока не понял бы, что у него родился самый обычный внук.

– Его отец мой босс. Даниил Леонидович. Это имя вам о чем-то говорит?

Я произнесла свой вопрос с вызовом, готовая до победного отстаивать право рожать от кого я сама захочу, но растерялась, когда услышала голос отца. И звучал он непререкаемо.

– Теперь говорит. Говорит то, что прямо сейчас мы едем с ним знакомиться. Одевайся, Екатерина и вези нас к своему боссу!

Даня

Звонок в дверь, раздавшийся среди выходного дня, заставил меня неохотно подняться с постели, гадая о том, кто такой наглый пожаловал ко мне без приглашения.