Но не успела Катя ответить, как из коридора донесся тихий вскрик. П*здец, мы разговаривали с открытой дверью! Хуже того – за этой самой дверью обнаружилась счастливая (хотя теперь уже, видимо, не очень) новобрачная Лизавета.

– Петя заделал тебе ребенка?! – возопила она, глядя на Катю обвиняюще и пышные ее формы сотряслись от беззвучного рыдания.

За*бись поговорили! Устроили молодоженам сюрприз. Хотя какая ж свадьба без хорошей драки?

Впрочем, решил я, не в этот раз.

– Ребенка, точнее обоих детей, заделал ей я. А ты, Лиза, лети к своему Петечке и заставь его заняться тем же самым! – присоветовал я от души, но Старикова и не думала двигаться с места. Вот же еще одна упрямая баба на мою голову!

– Но вы сами сказали только что! – зарыдала Лиза и, Крякину за ногу, я не знал, что ей возразить.

– Успокойся, – наконец распорядился твердо. – Просто мы с Самойловой поссорились и я сказал это сгоряча. Дети мои, ясно?!

Старикова кивнула, как болванчик, и я выдохнул с облегчением. Развернул ее к выходу и напутствовал:

– Вперед, Лиза, берись за поднятие демографии! Пока ее с твоим Петечкой не поднял кто-нибудь другой!

Последняя фраза подействовала на Старикову особенно сильно. Она так припустила на поиски Снежкова, что я аж диву дался, как ноги себе не переломала от такой прыти.

Мы с Катей остались одни, но говорить, похоже, было больше не о чем. Лучше бы вместо этих разговоров еще разок потрахались, честное слово.

– Ты мне не веришь вообще ни в чем, – подвел я итог всего случившегося за последнее время. – Но я не ищу легких путей, Катя. Мне нужна именно ты, мне нужны наши дети и я женюсь на тебе, даже если придется приволочь тебя в загс силой. Но, так уж и быть, не сегодня, – смилостивился я. – До встречи.

И, сказав это, просто вышел. Пусть побудет одна и поймет наконец то, что я для себя уже осознал.

Если мужчина любит женщину – он примет ее детей, даже не родных. А если не любит – его и родные не удержат рядом.

И поэтому я никогда не выбрал бы Крякину, даже если она действительно забеременела именно от меня. Осталось добиться, чтобы это поняла Катя.

Заканчивал я этот дурацкий день в спорт-баре в уже привычной компании Геныча и Андрюхи.

– Богуц, я тебя в последнее время вижу чаще, чем за целый год! – заявил мне Андрей, прихлебывая пиво под звуки футбольной баталии на экране.

– Можно подумать, тебе это не нравится, – фыркнул я.

– Нравится, конечно, но стремновато немного, – поцокал друг языком.

– Это еще почему? – недовольно буркнул я, отсутствующим взглядом глядя, как «Барселона» бодается с «Реалом». Все мысли при этом были о том, что делает сейчас Самойлова на Снежковской свадьбе. Может, зря я ее оставил там одну? Что, если за ней кто-нибудь увивается, пока я тут делаю вид, что могу прожить без этой упрямицы дольше часа?

– Ну, с твоими способностями оплодотворять всех вокруг… – Андрюха повесил многозначительную паузу. Я лениво взметнул бровь, а Геныч откровенно заржал.

– Не парься, Андрюх, – утешил он Андрея, как профессионал. – Зато получишь миллион, как первый родивший мужик!

– Еще не хватало! – содрогнулся я.

– Ну а что тебе, жалко, что ли? – возразил Геныч. – Две беременные от тебя уже есть, одним больше, одним меньше…

– Вторая беременна не от меня! – отрезал я. – И хватит уже веселиться за мой счет!

– Кстати, какие новости от Крякиных? – примирительно полюбопытствовал Гена.

– Никаких.

На удивление, эта семейка действительно притихла. И что было совсем уж подозрительно – это случилось после того, как я предложил Миранде прогуляться в гости к Генычу с целью осмотра. Я, естественно, не мог доверять ее справкам. Но при этом понимал – она, в свою очередь, тоже имела право не доверять гинекологу с моей стороны. И, по большому счету, наш спор мог разрешить только суд. Но Крякины что-то не торопились туда обращаться. Хотя я чувствовал – это лишь затишье перед бурей.

Однако чудеса все же случались в этой жизни. Спасение пришло неожиданно и откуда не ждали.

Звонок с незнакомого номера, раздавшийся в тот момент, когда мы с Генычем и Андрюхой в дружеском молчании продолжали пить пиво, породил поначалу внутри тревогу. Вдруг что-то случилось с Катей? Автоматически подскочив на ноги, я хрипло ответил:

– Алло.

– Даниил Богуцкий? – послышался на том конце мужской голос.

– Да, это я.

– Крутяк, – обрадовался непонятно чему голос. – У меня к вам это… дело есть.

– Какое? – нахмурился я. И что это вообще за гопник, судя по его речи, мне звонил? Но этот вопрос задавать вслух я пока не стал.

– Насчет Мирки. Крякиной, – пояснил собеседник.

Уф, полегчало. И заинтриговало – тоже. Что-то мне подсказывало – этот человек может сообщить что-то весьма интересное.

– Ну так говорите, – ответил я скучающим тоном, стараясь не показать своей заинтересованности.

– Это не телефонный разговор, – откликнулся парень, как мне показалось – нервно. – Где мы можем встретиться?

Я решил, что далеко ходить не стоит и просто продиктовал ему адрес бара, где находился.

– Скоро буду, – пообещал гопник и отключился.

Полчаса спустя я наблюдал, как незнакомый парень, озираясь по сторонам, входит в бар. С первого взгляда было понятно – это тот, кто мне звонил. По неопрятной одежде, по настороженному взгляду и по всему его виду, буквально кричавшему о том, что он чувствует себя в этом заведении неуютно.

Я дождался, пока он осмотрится. Когда его взгляд остановился на мне – понял, что он меня узнал. Значит, подготовился.

– Это ты, что ль, Данилка? – спросил он, подойдя ближе и глядя на меня с прищуром.

Резко захотелось подправить ему зрение. Данилкой меня еще никто не смел называть.

– Для тебя – Даниил Леонидович, – холодно откликнулся я.

– Ладно-ладно, чувак, полегче! – поднял руки, капитулируя, парень. – Поговорить надо, – добавил он, снова оглядываясь по сторонам. – И это, без всяких там менаж а труа, – покосился он в сторону Геныча и Андрюхи.

И где только набрался?

– Пошли, – ответил я, уводя его в сторону закрытой кабинки.

Развалившись на мягком стуле с явным удовольствием, парень сказал:

– Я тут это, потратился порядком, чтоб к тебе доехать. На такси! – сообщил он мне таким тоном, будто оплатил не такси, а целый самолет. – И я надеюсь, ты мне это компенсируешь!

Я вопросительно приподнял брови, но тот явно не понял данного посыла.

– Ну так чо? – спросил незнакомец и я поинтересовался:

– Для начала, как тебя вообще зовут?

– Дэн.

– А теперь давай по порядку, Дэн. Когда это я успел тебе задолжать?

– Ну как… – протянул тот. – Когда чику мою себе захотел!

Катю, что ли??? От этой мысли захотелось подправить этому гопнику не только зрение, но и вообще внешность, но тут я вспомнил – он же упоминал Миранду!

– Крякину, – уточнил я.

– Ну да. А мы с ней типа это, мутили.

– Поподробнее.

– Ну, трахались мы, чо непонятного? А потом она понесла. И папашка ее взбесился весь, прикинь?!

Понесла… Господи, как о животном каком-то говорит! Нет, ну фамилия, конечно, у Миранды еще та, но в этот момент стало ее даже жаль.

– И что дальше? – поторопил я Дэна, уже понимая, к чему все идет.

– Ну кароч это, Витек, который Сергеич, сказал, что дочь свою мне не отдаст. Ну типа замуж. И что жениха ей нашел богатого!

– Меня, – констатировал я очевидное.

– Ну да, – кивнул Дэн. – А я, знаешь ли, очень рассчитывал на его карман! Ну, в общем, я так посудил, что если ты хочешь на Мирке моей жениться, то я готов отступиться. Ублюдка моего тоже себе забирай, так и быть.

Ну прямо сама щедрость! А Крякину и правда можно было пожалеть – папаша продавал как скотину, и этот Дэн ничуть не лучше.

– Полагаю, ты рассчитываешь на вознаграждение, – перешел я прямиком к делу.

– Ну ясен пень! – откликнулся Дэн.

– Сколько?

– Ну, ты, говорят, парень богатый. Десять тыщ баксов потянешь?

– Даю в пять раз больше, – ответил я, подавшись к нему, отчего Дэн испуганно скукожился на стуле. – Но при одном условии.

– Каком?

– Ты повторишь все то же, что сказал мне, в суде. Идет?

Он кивнул, не подумав даже секунды, и я мгновенно выпрямился. С души будто камень свалился.

Крякины хотели повесить на меня чужого ребенка! И на что только надеялись – непонятно. Зато понятно другое: так просто им это с рук не сойдет.

Уж я об этом тщательно позабочусь!

Катя

Ну и дура ты, Катюха! – сказала мне Вика, когда я поделилась с ней тем, что произошло на свадьбе Снежкова. Я с ней была согласна. Дура. И чем больше времени проходило с момента предложения от Богуцкого, тем больше я убеждалась в своей дурости.

Босс на работе почти со мной не говорил. Мы общались исключительно в деловом ключе, как будто между нами не было отношений. Но чего я ждала? Это еще был и не самый худший вариант, ведь Богуцкий мог вообще передумать на мне жениться и сообщить мне об этом в любой момент.

– Кать! Ты спишь, что ли? Мороженое мимо рта проносишь.

Я вышла из задумчивости и посмотрела на Вику. Мы сидели перед телевизором, в который я пялилась невидящим взглядом. Ели пломбир из большого ведерка и предавались унынию. Вернее, предавалась ему я, Вика с интересом смотрела за тем, как в очередной низкосортной передаче искали жениха невесте или невесту какому-то холостяку.

– Не могу больше есть, – пожаловалась я. – Пойду воды попью на кухню.

Я ушла, а Вика так и осталась на своем посту. Мне нужно было возвращаться домой и не мешать пополнению в семье Вики и Васи, над которым они так усердно работали, но если раньше я не хотела быть дома, потому что боялась шефова нашествия, то сейчас все было иначе. Мне было очень грустно представлять себя в одиночестве. Так грустно, что от этого слезы на глаза наворачивались. Гормоны, будь они неладны!

– Катяяяяя! – донесся до меня крик, от которого кровь застыла в жилах. Кричала Вика. Мышь там на нее напала, что ли? – Катяяяя! Скорее беги сюдаааа!

Судя по воплям – целый мышиный полк. Я вбежала в комнату подруги, которая тыкала пальцем в экран телевизора с таким видом, как будто на нем показывали ее любимого Лепса в постели с Лазаревым и Биланом вместе взятыми. Я перевела глаза в указанном направлении и тоже вскрикнула. На экране была Миранда Крякина собственной персоной.

– Эта же та самая сучка? – ужаснулась Вика, делая звук громче.

– Да!

Крякина заливалась соловьем о том, что ею попользовался один очень богатый человек, который теперь не хотел на ней жениться. Почему мы упустили из вида возможность увидеть эту мымру в передаче «Говорите – слушаем!»? И каково сейчас было Богуцкому? А может, он вообще не видел этого позора?

– Она имя его называла? – не веря в происходящее, спросила я шепотом.

– Еще как! Я бы вообще не поняла, что это за чувырла, если бы не услышала про Богуцкого.

– Мамочки…

Ответ на вопрос, в курсе ли босс, пришел через пару минут, когда на экране телефона появилось его имя.

– Алло, – ответила я, давая знак Вике, чтобы сделала телевизор потише.

– Видела?

Не завидовала я Крякиной! По тону, каким шеф задал свой вопрос, я поняла, что без кровопролития не обойдется.

– Видела…

– Я звоню кое-что уточнить.

– Я слушаю.

– Мой адвокат уже готовит иск к этой птичьей стае. Будешь свидетельствовать на суде? Или тебя лучше не трогать?

– Буду! Конечно, буду! – с жаром отозвалась я.

– Хорошо, спасибо.

Он положил трубку, а мне захотелось прямо сейчас обнять его и успокоить хоть каким-нибудь ласковым словом.

– Эх… хороший ведь мужик босс твой. Я бы за него замуж вышла.

– И я бы уже вышла, – кивнула я и всхлипнула.

– Что он там хочет?

– Иск против Крякиных подать хочет.

– О! Это дело. Я бы тоже на его месте это сделала.