Коул энергично подвигал бровями, выражая свое удивление и в то же время сарказм.

– Ты сильно не радуйся. Он уедет, но я-то останусь и продолжу тебя мучить.

И после этой фразы в голову Коула прилетело недоеденное яблоко.

– Вот стерва, – сказал он с негодованием, потирая голову.

– Эй, не называй свою сестру стервой, – вступился папа.

Посмотрите-ка на это. Джейсон решил не только присоединиться к разговору, но еще и поиграть в хорошего родителя.

И, как всегда, он сделал это после того, как я уже все уладил.

Оукли плюхнулся в свободное кресло рядом со мной.

– Как дела?

Не успел он моргнуть, как я стукнул кулаком по его руке.

– Господи. Какого хрена, чувак? – проворчал он, хватаясь за плечо. – Это моя чертова рука.

– Если еще хоть раз ты будешь так таращиться на мою младшую сестру, я тебе ее сломаю и засуну в задницу. Ты меня понял?

Он сморщился.

– Я не знал, что это она. Она выглядит так…

– Чувак, вали, пока не сказал ничего лишнего, – вставил Коул. – На данный момент у тебя две руки, но и нас двое, так что преимущество за нами. У тебя не будет шансов уйти с двумя целыми руками.

Оук поднял руки в сдающемся жесте.

– Вам обоим надо остыть. Я не хочу устраивать разборки из-за малышки Ковингтон. Поверь, у меня и так сейчас куча проблем.

Коул и я посмотрели друг на друга. Оук классный и все такое, но парень постоянно делает из мухи слона, в результате чего порой творит разную дичь.

Например, может позвонить 91 1 прямо посреди вечеринки просто потому, что кто-то спер его траву.

Я откинулся на спинку кресла, размышляя, стоит ли потенциальное раздражение того, чтобы узнать, какие у него проблемы. Предполагаю, это как-то связано с вчерашней вечеринкой у Криса. Я хотел пойти, но у Бритни Колдуэлл были другие планы. В ее планы входило пососать член прямо на шоссе, а потом остановиться где-нибудь, чтобы я засунул ей его в задницу.

Так как мне было довольно весело, я решил поддержать своего друга и не говорить ему об этом развлечении.

– Ничего не случилось прошлой ночью?

– Не, ничего, – сказал он, грызя кутикулу, затем остановился и задумался. – Ну разве что я чуть не присунул своей двоюродной сестре перед вечеринкой.

Мой отец подавился кофе. Коул приподнялся с кресла.

– Что значит ты чуть не присунул своей двоюродной сестре?

Мой отец отодвинул стул и встал.

– Извините, дети, мне надо сделать важный звонок.

Покачав головой, он вошел в дом. Впрочем, все уже давно привыкли, что он постоянно уходит, поэтому никто не удивился.

Выдохнув, Оукли провел ладонью по голове.

– Чувак, я не знал, что это была моя сестра. Я весь день курил и дрочил. Потом отключился и подумал, что Хейли пришла, чтобы, так сказать, заняться делом.

Хейли иногда была девушкой Оукли, а иногда не была. Хотя, наверное, скорее не была. И все же, как бы часто они ни расставались, она все равно возвращалась.

Хейли говорила, мол, терпеть не может всю эту драму в отношениях с моим другом, но я почти уверен, что она уже привыкла к этому.

Черт возьми, все в Академии привыкли. Они, считай, этим и знамениты.

Коул пригубил напиток.

– Хорошо, ты покурил и вырубился. Правда, все равно непонятно, как ты чуть с ней не переспал. – Он усмехнулся. – Если только ты имеешь в виду, что она была не против.

Оукли широко расставил руки.

– Именно так и было. – Он потянулся к миске с виноградом и начал его есть. – Она была за… пока я не снял штаны.

Я усмехнулся.

– Бедная девочка, наверное, забыла взять с собой увеличительную лупу.

– Ой, отвали, Ковингтон. Не у тебя одного есть чем похвастаться. – Он ударил себя по груди. – Поверь мне. Мой дружок уделает твоего.

Я не знаю, что меня беспокоило больше: тот факт, что он знает, какого размера у меня член, или что он пытается с таким рвением защитить свой собственный.

Он принялся жевать ветку винограда.

– Эта мелкая синеволосая сучка уже подпортила мне жизнь сегодня. Я не знаю, как буду целый год ходить с ней в Академию… Так еще и жить под одной крышей.

Выражение лица Коула совпало с моим. Это первый раз, когда Оукли упомянул свою синеволосую кузину. Я не люблю новичков. Особенно тех, от кого постоянно куча проблем.

– Ладно, выкладывай. Почему она живет с тобой?

– Это неважно, – выдал Коул. – Лучше скажи, она красотка? – Его лицо выражало радость. – Хотя, если подумать, кого это волнует? Девчонка, готовая переспать с собственным двоюродным братом, явно любит такое странное дерьмо, поэтому я в деле.

Я не удивлен. Мой брат не пропустил еще ни одной юбки в Академии. Включая учителей.

Оукли покачал головой.

– Не думаю, что она такое любит, скорее просто любит подразнить. – Он достал из-за уха косяк и закурил. – Да так, что это реально может завести, но все же ничего больше.

Коул закатил глаза.

– Красотки всегда любят такое.

Оукли стукнулся с ним кулачками.

– Согласен, бро. Трудно найти красотку с хорошим телом, которая позволит тебе вытащить своего дружка и сразу пустить его в ход. – Выдыхая облако дыма, он посмотрел на меня. – Ну, если только тебя не зовут Джейс Ковингтон. Сволочь, которую все боятся, однако ж каждая девчонка все равно хочет кусочек этого паренька. Поди, блин, разбери.

Он прав. Но в отличие от моего брата я избирательно отношусь к тем, в кого пихаю свой член. Я не соглашусь на какой-то посредственный перепихон – это доступно всем. Лучше предпочту что-то стоящее.

Не то чтобы я всегда отказываюсь от легкой наживы. Иногда, когда возникает дикое желание, это отличный вариант. Именно для этого у меня есть Бритни.

Но даже она начинает мне надоедать. На этот раз я бы хотел наживу посложнее.

– Насколько большие у нее сиськи? – спросил мой брат, прерывая ход моих мыслей.

Оукли вздохнул.

– Ну не очень большие, но зато они…

– Как ее зовут?

Эти двое так бы и продолжили обсуждать только ее тело, но мне нужна была хотя бы минимальная информация о ней.

Оук снова затянулся и сказал:

– Дилан. – Он прищурил глаза и добавил: – И твоя репутация, должно быть, опережает тебя, ведь она спрашивала о тебе.

У меня волосы на затылке встали дыбом. Я знал только одну девушку по имени Дилан.

Коул скорчил лицо.

– Как твоя двоюродная сестра… – Он оборвал фразу на середине и повернулся ко мне. – Черт возьми, как тесен мир, да?

Слишком тесен. Какого черта она делает в городе? Еще и живет не с кем-то, а именно с Оукли.

Оук никогда не был против посплетничать, поэтому сейчас он наверняка мечтал узнать все подробности.

– Отец сказал, что они раньше жили в Роял-Мэнор. Я так понимаю, между вами была какая-то история?

Коул фыркнул.

– Больше похоже на химию.

Я пнул стул так сильно, что он перевернулся.

– Заткнись на хрен.

Мой брат понимал, что это никакие не шутки. Он прекрасно знал, что она сделала. И за что она ответственна.

У меня внутри все кипело от злости. Я не знаю, почему она вернулась, и мне пофиг.

Дилан Тэйлор должна убраться к чертовой матери из Роял-Мэнор навсегда. Эта стерва доставила уже достаточно проблем мне и моей семье.

И я не позволю ей сделать это снова.

Оукли пребывал в замешательстве.

– Она уехала из города давным-давно. Что же между вами…

– Неважно. – Я выхватил у него косяк и глубоко затянулся. – Она не останется здесь надолго.

Я об этом позабочусь.

Глава четвертая
Дилан

Задолго до этого…

Теплый ветерок дул мне в лицо, когда я увидела маленькую фигурку, сидящую под гигантской секвойей.

Джейс Ковингтон.

Все дети играли во время перемены, и только он один, как всегда, сидел в одиночестве.

Я думала, так он избегал людей, поскольку был новеньким, хотя перевелся в нашу школу довольно давно, почти в конце пятого класса. Поэтому странно, что он здесь уже почти два месяца и до сих пор ни с кем не подружился.

Не то чтобы я его осуждала. Я всю жизнь живу в Роял-Мэнор и до сих пор до конца не адаптировалась. И не уверена, что вообще когда-либо адаптируюсь.

Мой психотерапевт сказала моему отцу, что я такая закрытая и нелюдимая, потому что у меня слишком рано умерла мама. По ее словам, из-за потери близкого человека мне трудно общаться с кем-либо.

Она не права. Я прекрасно общаюсь с другими.

Ну, до тех пор, пока не начинаю сильно сближаться с кем-то.

Ведь чем меньше ты чувствуешь к человеку, тем менее болезненно сможешь пережить его уход из твоей жизни.

Мне было немного не по себе, но я все же решила подойти к нему, уже начала приближаться, но вдруг остановилась.

Может быть, мне не стоило туда идти. Ему было вполне неплохо в компании лишь самого себя, что можно понять, ведь я сама люблю одиночество.

Мое сердце сжалось. Он выглядел таким грустным. Таким одиноким среди кучи детей на детской площадке.

Надо оставить его в покое.

Но я не могла.

Было нечто опасно-загадочное в Джейсе Ковингтоне.

Он как ежик, который выставил наружу свои иголки, словно предупреждая других не подходить слишком близко.

И большинство людей действительно обходили его стороной, боясь уколоться, но я все равно хотела подойти, потому что была таким же ежиком.

Мне было интересно, какой союз сможет выйти из двух одиноких, нелюдимых ежиков.

И вот, я зашагала к нему с высоко поднятой головой. Джейс еще не знал, но ему суждено было стать моим лучшим другом.

Моим единственным другом.

– Привет.

Я скрестила руки, ожидая ответного приветствия, но так его и не услышала.

– Я Дилан.

Тишина.

Значит, я вышла из своей зоны комфорта, подошла к нему, стояла перед ним, распинаясь, а он просто игнорировал меня.

Меня это взбесило, и я топнула ногой.

– Это очень грубо с твоей стороны.

По-прежнему никакой реакции.

Я злобно посмотрела на него.

– Окей, давай попробуем сначала. Привет, меня зовут…

– Я знаю, как тебя зовут.

Его темные задумчивые глаза устремились в мою сторону, и сквозь хмурую гримасу слегка пробивалось нечто, похожее на улыбку. Господи, пожалуйста, улыбнись, наконец, а то у меня уже коленки начали трястись.

На его лице читалась некая настороженность.

– Что тебе нужно, Дилан?

Я недоумевала, что же ему ответить.

– Ничего. Можно присесть? – произнесла я, показывая на место рядом с ним.

– Нет. – Он нахмурил лицо. – Уходи.

Подойти к нему все же было ошибкой.

Я уже собиралась вернуться в свое тихое укромное местечко у забора, когда он заговорил:

– Подожди. Я передумал.

Он передумал?

Я повернулась к нему лицом.

– Поздно. Может быть, я уже не хочу сидеть с таким грубияном, как ты.

И тут произошло это.

Его лицо, наконец, расплылось в улыбке, демонстрируя миру милейшие ямочки на щечках. Мое сердечко застучало как бешеное, словно готовое вырваться из груди.

Как такой милашка может быть таким жестоким? Это же абсолютный парадокс.

– Тебе сколько, шесть? Кто вообще говорит «грубиян»?

Я села рядом с ним. Я не позволю своему новому лучшему другу издеваться надо мной.

– Ну, я говорю. – И тут я засмотрелась на непонятную тестообразную штуку, лежащую у него в ланчбоксе. – Что это?

Как по щелчку, милейшая улыбка исчезла с его лица, а взгляд снова стал задумчивым.

Мы дружим всего несколько секунд, а я уже успела облажаться.

– Ты не обязан говорить мне.

– Это качори^[1].

Он сказал это так тихо, что я еле-еле его услышала.

– А что это такое?

Он пожал плечами.