– Оливер Смит! Ведите себя прилично, как подобает студенту пятого курса! – сурово произнес Том, отвлекшись от разговора про какую-то константу. – Так вот, на чем я остановился! Ах да! Если брать за основу круг Брайса…

– Я веду себя прилично! – возмутился Оливер, глядя на меня. – Почему ты меня игнорируешь, Эмма? Эмма! А как же наши планы? Ты мне обещала! Эмма!

– Да не Эмма я, отстань! – вспылила я, показывая ему адрес для претензий. – Вон твоя Эмма. Иди к ней приставай!

– Эмма! Как ты со мной разговариваешь! После всего, что между нами было? Скажи, что ты любишь меня? Скажи! Я должен это слышать! – настаивал «отверженный», не давая мне проходу.

Пока этот придурок активно насиловал мой мозг, внесли огромный, почти в мой рост, разноцветный, многоярусный торт под дружное «ура!». Торт водрузили в самом центре, чтобы все могли его разглядеть.

– Не люблю я тебя! – возмутилась я, пытаясь отойти подальше от любителя выяснять отношения. – Я вообще тебя в первый раз в жизни вижу!

– Ах так, Эмма! Я тебе сейчас покажу! – раздался пьяный голос.

Что было дальше, я так и не поняла. Помню, как в торт врезалось заклинание, как меня отмело от эпицентра скандала под возмущенные крики. Замелькали заклинания. Я слышала крик невесты: «Ма-а-альчики, не ссорьтесь!». Часть гостей подначивала жениха, другая часть – бывшего невесты. Столы были перевернуты, гирлянды оборваны. Жениху на помощь поспешили друзья, к бывшему бойфренду – пьяная группа поддержки. Невеста металась от одного лагеря к другому. Кто-то из преподавателей попытался утихомирить студентов.

Я отползала подальше, пытаясь спрятаться за дерево. «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!» – заметил демон, глядя на возмущенного ангела. Битва переросла в настоящее магическое побоище. Мимо меня просвистело заклинание и врезалось в стену дома, оставив огромную трещину. Женский визг, пьяное «Ура-а-а!», «Да что вы творите!» и «Бей его!» прерывались веселой музыкой. Что за свадьба без драки? С моей головы на колени шмякнулся кусок торта. Вкусный торт. Руки были липкие, ручку я где-то потеряла, планшет с записями был заляпан кремом. Крем был даже в ушах, а к плечу прилип кусок отличного бисквита.

Мимо меня пробежал какой-то парень, таща за руку девушку. Через секунду они исчезли. Жених отступал вместе со своими товарищами. «Соберись!» – орал его отец. – «Ты что? Немаг какой-то!». На его лице был торт. Невеста, заляпанная белым кремом почти с ног до головы, в порванном платье и с разрушенной прической, закатив юбку почти под самую грудь, перелезала через стол, прячась от летящих в нее заклинаний. «Эмма!» – орал женский голос. «А ну быстро прекратите!» – кричал какой-то мужчина, призывая всех к порядку.

Внезапно я увидела вспышку перед носом, такую яркую и такую внезапную, что сама удивилась. Вспышка разорвалась и ослепила меня. Я шарила руками вокруг себя, пытаясь понять, что вообще произошло.

– Анабель! – услышала я голос Томаса. – Прекратите! Живо! Анабель! Ты где?

Нет, Том, с тобой я ни в разведку, ни в супермаркет за покупками не пошла бы. Я крикнула, что здесь, ощущая шершавый ствол дерева, липкими пальцами. «Получай!» – орал женский голос над ухом. «Давай, Ильза, оглуши его!» – кричал какой-то мужской голос. – «Пусть знают, что с универмагами связываться – себе дороже! Да целься лучше! Оу! Изви…».

Очнулась я, когда кто-то отчетливо произнес: «Мне кажется, что все-таки левая!». Я открыла глаза и увидела, что меня и невесту держат на руках инквизиторы. Процедура опознания была окончена фразой: «Да, левая. Точно. Правую в камеру к остальным! Левую сюда!» То, что я – левая, я уже поняла по взгляду.

«Отдам котенка, девочку, к лотку приучена, в хорошие руки!» – съехидничал демон, наслаждаясь ситуацией. «Котенок!» – жалобно всхлипнул ангел, вспоминая всех пушистых котят, которых имел счастье гладить. «Держись, котенок, сейчас хорошие руки тебя задушат!» – сардонически заметил демон. – «Опустим занавес жалости над этой сценой!».

Если на меня будут смотреть таким взглядом, то про лоток можно забыть.

– Сорок три часа, тридцать шесть минут, три секунды. Это так мило, что ты со свадьбы ушла не с пустыми руками,– раздался голос надо мной. – Ты весь торт на себе унесла, или гостям что-то осталось?

– Для тебя старалась. Ты что больше любишь? Бисквит или крем? – вздохнула я, приходя в себя и глядя на заляпанные тортиком туфли и грудь. – Тебя не сильно смутит, если я соберу тебе тортик в тарелочку?

– Нет, меня уже смутило то, что родственники требовали отдать им невесту, тыкая пальцем на тебя, – раздался голос. Я боялась поднимать глаза.

– Не, невеста была – «правой». Просто мы с ней немного похожи оказались… У нас платья оказались одного цвета, волосы одного цвета и ростом мы с ней … эм… не вышли. С этого все началось… – я облизала сладкие губы, и попыталась липкими руками убрать прилипшие к лицу волосы. – Меня попросили статью написать про свадьбу.

– Это я уже заметил, наказание мое, – мне протянули салфетку. Я все еще боялась поднять глаза. Я молча схватила салфетку, растирая крем по лицу. – Недавно я поймал себя на мысли, что наручники были бы отличным решением проблемы. Я бы таскал тебя за собой, устроив секретарем на полставки. Но морально – этическая сторона вопроса меня пока что очень смущает.

– А почему на полставки? – возмутилась я, снимая с себя крем и облизывая палец.

– Потому, что пристегнута будет только одна рука, – услышала я ответ, сопровождаемый тяжелым вздохом.

– А перспективы карьерного роста есть? – спросила я, вытирая шею.

– Будешь хорошо себя вести – куплю тебе туфли на каблуке, – услышала я, осторожно подняв глаза. «Залезть на шею и свесить ножки! – вот венец твоей «карьеры»!» – заметил демон.

– Тогда я лучше буду носить за нами стульчик! – смиренно ответила я. – А когда надо я буду на него забираться и рапортовать! Громко и звонко! А еще я хочу плащ и маску! Нет, серьезно! Мы с тобой и в патруль вместе будем ходить! Ты, я и стульчик. Мы будем наводить ужас на округу. Нас будут узнавать по характерному «тук-тук-тук» по брусчатке. Хотя, можно решить вопрос по-другому. Я несу стульчик, ты несешь меня. Короче! Я согласна! Кстати, можно в патруль ходить на каблуках?

Меня отвели к умывальнику, где я смыла с себя торт, помыла голову и почистила платье. Господи, да я в его кабинете бываю чаще, чем у себя дома!

– Давай, сохни и собирайся домой. Ты время видела? – услышала я тонкий намек, что мне пора спать.

– Хорошо, если ты меня прогоняешь, то я уйду, – вздохнула я, вставая с места и направляясь к двери. Через пятнадцать минут меня взяли под конвой и повели в сторону дома. Я не знаю, что обо мне думают эти молчаливые товарищи, но если бы это было в любом другом коллективе, то слухи о том, что у кого-то налаживается личная жизнь, расползлись со скоростью света. А может быть они идут и гаденько улыбаются под масками? Кто его знает?

Я стояла и смотрела на свой дом, тяжело вздыхая. Моя тень от фонаря почти дотянулась до самой двери. Я еще раз посмотрела на тени, прищурилась и обернулась.

– А как же «время видела»? – заметила я, глядя на то, как Альберт снимает маску. – Так как на счет работы? Ты не будешь против, если я буду совмещать работу журналистом с работой секретарем? Я понимаю, что для инквизиции я ростом не вышла, но если будет нужно выглядеть солидно, я буду забираться на бордюр, чтобы не портить общей картины! Надо будет, я на носочки встану!

Я забралась на бордюр и встала на носочки. Альберт стоял напротив меня и смотрел на меня взглядом, от которого к стулу должна прилагаться веревочка и мыло. Ничего, я уже привыкла.

– А если все будет совсем плохо, то я в нужный момент буду подпрыгивать! – заметила я, слегка подпрыгивая. «Ты что творишь? Тебе сколько лет? Десять? Двенадцать?» – демон прикрыл мохнатой лапкой мордочку. Я не знаю, суждено мне было оступиться и упасть или нет. Этого я не узнаю никогда, потому что через секунду я прижималась к чужой груди, чувствуя, как меня крепко держат в объятиях. «Нифига себе!» – усмехнулся демон. – «Беру свои слова обратно! Эй, пернатый, принимай бразды правления!»

– Вот что мне с тобой делать? – услышала я тихий голос, чувствуя, как руки на моей спине сцепились в замок. – У меня действительно такое чувство, что ты – мое наказание.

– А вдруг я – не наказание? Вдруг я – награда? – поинтересовалась я, поднимая голову и пытаясь скрыть улыбку. – Кстати, как на счет интервью? Не сейчас. Сейчас у меня ручки с собой нет.

– Я подумаю, – услышала я ответ.

– Почему ты мне ничего о себе не рассказываешь? – спросила я, глядя на него снизу вверх. Сердце в груди такими темпами скоро вылетит наружу.

– Потому, что ты – журналист, – я увидела улыбку. – Мне не хочется, чтобы в свежем выпуске появилась статья. А ты почему не спешишь рассказывать о себе?

– Потому, что ты – инквизитор, – парировала я, снова пряча лицо. – Мне не хочется, чтобы на каждый факт моей биографии для меня нашлась бы подходящая статья. Я же говорила. Был бы человек, статья найдется.

Глава пятнадцатая. … когда получил диплом, не знаешь куда пойти

– Какое у вас образование?

– Высшее! Я – специалист.

– Извините, вы нам не подходите! Нужен как минимум магистр!

(Собеседование на должность уборщицы)

Лучшим подарком для новобрачных было то, что я не написала статью. За это меня пылко благодарили. Посчитав свои финансы, которые вместо грустных романсов запели что-то более жизнеутверждающее, я решила пройтись по магазинам. Витрины, которые раньше казались мне музейными, теперь, когда я стала вполне платежеспособная, а призрак банкротства перестал маячить перед глазами, стали интересовать меня не только, как Джоконда в Лувре, но и с точки зрения потенциального покупателя. Наконец-то я дошла до ручки, заглянув в магазин письменных принадлежностей. Мне сразу предложили именную ручку, ручку, которая бьется током для особо «забывчивых» клептоманов, ручку, которая сама проверяет правописание, с устаревшим словарем, ручку, которая никогда не теряется, начиная вопить дурным голосом, если ее где-то забыли.

– Есть ручка для самозащиты! Ее только выпустили в продажу! – гордо ответил продавец с испачканными чернилами пальцами, доставая коробочку с ручкой и выкладывая ее на стол.

– А что она делает? – поинтересовалась я, представляя, как стану обладателем столь грозного оружия.

– У нее выдвигается лезвие! – сообщил продавец таким голосом, словно легким движением руки обычная чернильная ручка превращается в мачете.

– Смотрите внимательно! – предупредил меня он таинственным голосом, от которого я ощутила легкое волнение, словно в цирке перед смертельным номером. Оп! И из ручки появилось лезвие, смахивающее на перочинный ножик – «ковырялочку». Хомяк с маникюрными ножницами против маньяка с тесаком. Тю! Я думала, что легким движением руки ручка превращается в лазерный меч!

– Ладно, – усмехнулась я, ковыряясь под ногтями ножичком. – Беру. А инструкция, как правильно шинковать врагов прилагается? Мне просто интересно, как правильно? Кубиками или колечками?

Перед магазинами одежды я стушевалась. Вместо того, чтобы читать вывески, я включила фантазию. Теперь справа был магазин – «Магический шик», слева – «Пуританский лоск». На витринах обоих магазинов стояли манекены. Если справа пьяный мог спокойно подойти к манекену и поинтересоваться прейскурантом за час и ночь, то на счет левого магазина, я бы сказала, что единственным украшением платья могла быть только его обладательница.