– Анна, а вы всегда целуетесь и остаетесь на ночь у своих друзей – мужчин? – сыронизировал желтопрессник, заставив девушку сначала побледнеть, потом покраснеть. У Маркуса руки чесались задушить ублюдка. Вот суки!

Но Аня собралась и, с холодной вежливостью, ответила недоумку:

– Кажется, вы отстали от жизни, молодой человек. Сейчас вполне нормальное явление – секс по-дружбе. Советую вашему руководству подыскать вам замену! Вы слишком старомодны и к тому же, крайне невоспитанны! – у всех журналистов рты открылись от изумления.

Маркус захохотал, больше он ничего не стал слушать. Малышка просто умыла их всех. Нет, ну, надо же. Конечно, она разозлилась, ее вывели из себя, но, как она была прекрасна в гневе. Хотя выставить себя в таком свете – не лучшее решение, но, главное, она вышла победительницей из этой битвы, а это дорогого стоит. Не каждая знаменитость, привыкшая к шумихе вокруг себя, способна не растеряться в такой ситуации. А она, его скромная девочка, смогла ответить этим наглецам, да еще так корректно!

Маркус аплодировал ей, настроение поднялось.

Только теперь сам не знал, что сказать прессе. Он не хотел, чтобы все считали ее очередной его подружкой на пару ночей, но и не мог заявить о чем-то серьезном, не будучи в этом уверенным. Уверенности с каждым часом становилось все меньше и меньше.

Однако, когда предстал перед прессой, на его лице уже не было и следа неуверенности, была лишь вежливая и холодная маска успешного мужчины. Весь час представители СМИ пытались вытянуть из него конкретную информацию, но за десять лет он научился играть в их игры. Ответы были, но в тоже время совершенно ни о чем не говорящие, пока не прозвучал вопрос, которого Маркус долго ждал и на который до сих пор не знал ответа. Подумав, все же решил сказать правду:

– Наши отношения с Анной Гончаровой – это наше личное дело, но эта девушка – мне очень дорога!

На этой ноте он решил закончить общение с прессой. Позже, от скуки он посетил, как гость вечернее мероприятие, подобное шоу Летермана. Было довольно весело, хотя русский юмор ему был не совсем понятен.

В отель Маркус прибыл около половины седьмого. Разочарование и злость нарастали, точнее, завладели всем его существом.

Она не придет! И, наверное, правильно сделает. Слишком они разные, все у них слишком разное, между людьми рвутся такие связи – прочнее канатов, а между ними лишь тонкая нить чего-то непонятного.

Он бегал из угла в угол, желая, чтобы время быстрее истекло, и все кончилось. Маркус не любил неопределенность. Впрочем, все было и так ясно. Время шло, и ничего не происходило. Вскоре он успокоился и дал указание готовиться к отъезду.

Вот и всё… Маркус вышел из отеля, обводя взглядом улицу. Ощущения были двоякими и непонятными, такого он никогда не чувствовал. Какое-то сожаление и грусть, наверное. В этот момент он ненавидел этот город, эту страну, в которой обрел и потерял призрачную надежду на что-то более значимое. Ну, да ладно, хватит этих соплей, сказок не бывает! Ему ли не знать?

Он почти сел в машину, когда услышал ее окрик. Сначала подумал, что показалось. Гул стоял жуткий. Журналисты и фанаты создавали такую какофонию, что могло послышаться, что угодно. Однако она снова позвала его.

– Маркус! – он весь напрягся, в груди разлилось какое-то тепло.

Он не мог поверить глазам, глядя на нее. Она бежала к нему, проталкиваясь сквозь охрану и журналистов. Он кивнул охране, чтобы ее провели к нему. Черт, хотелось хохотать. Это же просто нереально, такое в слезливых фильмах показывают. Когда она подошла, то он заметил, что она очень взволнована, в глазах отчаянье и еще что- то, чего он не понимал, да и неважно это сейчас. Она здесь. Пришла, интриганка маленькая. Вот ведь, женщины не могут не пощекотать нервы! Маркус усмехнулся про себя, он радовался, как ребенок, хотя, внешне оставался невозмутим.

– Маркус! – задыхаясь, прошептала она, голос дрожал. Он не понимал ее состояния.

– Эни? – спросил он, его беспокоила бледность девушки. – Садись в машину! – распорядился он, ему хотелось разобраться, в чем дело.

Когда они отъехали, Аня зарыдала. Маркус с изумлением смотрел на эту истерику. Наверное, это эмоции. Но через минуту девушка подняла на него отчаянный взгляд и горячо заговорила, заставляя внутри все холодеть от разочарования и злости на собственную наивность.

– Маркус, прошу тебя, мне не к кому больше обратиться. Я умоляю тебя, помоги мне! Моя бабушка… – девушка рыдала, а он медленно, приобретал ясность ума. – У нее был приступ. В общем, она в реанимации, она уже перенесла один инсульт. Кажется, повторно, я не знаю, мне ничего не сказали! Боже, это все я виновата! Для нее такое потрясение! Маркус, прошу тебя, я…мне…помоги, это самый родной для меня человек, прошу тебя…

– Замолчи! – поморщился он, ему было неприятно и… больно. Как дурак верил во что-то, радовался чему-то. А на самом деле очередная корысть. Впрочем, на что он рассчитывал? Сегодня редкая женщина поедет за мужиком в Сибирь, если у него там нет собственных нефтяных скважин. И почему он вдруг решил, что с ней будет по-другому?

Маркус тяжело вздохнул и задвинул свои чувства подальше. Он понимал ее, более чем, понимал. Он видел в ней себя, сестер и мать, мечущуюся, не зная, что делать, где взять денег, чем помочь, как оплатить операцию отца. Все всплыло и заныло, как будто было только вчера.

– Джо, нам нужен джет, – устало сказал Маркус. – И побыстрее! – повысил он голос, видя, что вся его команда готова взорваться. – Роб, заткнись! Ты летишь в Лондон и там разбираешься со всем, пока меня не будет! – оборвал он помощника, готового возразить. Если честно, он и сам не понимал, зачем ему лететь с ней, можно же просто дать денег. Тем более, что ей от него больше ничего и не нужно. Впрочем, как и всем.

С другой стороны, разве это – корысть? Скорее отчаянье. Он бы и сам на коленях ползал, лишь бы вернуть отца. Он поедет с ней, потому что хочет быть рядом, хоть что-то в жизни он должен сделать не для себя. Остальное все потом.

Их высадили возле небольшой гостиницы, сняв дешевый номер, Маркус ждал, пока Аня съездит в общежитие, соберет вещи и документы. Он лежал на убогой кровати, глядя в потолок, внутри была какая- то пустота. Он предался совершенно пустым размышлениям.

Как же все цинично в этом мире! Люди готовы инвестировать моду, кинематограф и прочее дерьмо, покупая все эти диски, журналы, шмотки, но никто не даст ни копейки, чтобы помочь ближнему. Сегодня за одну только улыбку Маркуса Беркета в модном журнале готовы платить миллионы, только сейчас это уже ему не нужно. А тогда… тогда никому не нужен был шестилетний мальчик и его больной отец. Было очень горько, но такова жизнь, общество.

Он поможет ей, несмотря или… благодаря тому, что его семье в свое время никто не помог и, еще потому, что у него была странная потребность защищать и оберегать эту девочку от всего мира. Чтобы она никогда не узнала, насколько грязно и жестоко в этом мире. Чтобы пронесла свою веру в лучшее, как можно дольше.

Через некоторое время зазвонил телефон. Это был Джо, которого он отправил разбираться с прессой.

– Джо, как представление?

– Удалось, только все, естественно, в очередном шоке, – усмехнулся его представитель.

Ну, что же, ему не привыкать шокировать людей.

– Отлично! У меня еще одно задание! Нужно, чтобы та газетенка или что это было, неважно, исчезла. Прижми их. И еще Ольгу Казанцеву. Надави на ее слабые места. Образование, кажется, отличный козырь. В общем, ты меня понял.

– Как всегда. Только могу я поинтересоваться, зачем тебе это?

– Не люблю выскочек, особенно, когда это делают за мой счет.

– Понятно.

– Хорошо. Созвонимся позже, – отключился Маркус. Он был удовлетворен. Каждый должен платить за все. И эти скоты заплатят за минутную славу за счет унижения его девочки. Слава слишком дорого обходиться, ему это известно лучше других.

Вскоре вернулась Аня, и они поехали в Домодедово. Постарались одеться неприметно, чтобы их никто не узнал. По дороге они особо не разговаривали, делали все машинально. Регистрация, посадка.

– Маркус! – прошептала она, когда они взлетели.

– Да? – посмотрел он в ее блестящие от непролитых слез глаза.

– Спасибо…– она сжала его руку и поцеловала. Ему стало не по себе от этого жеста.

– Не надо, малышка, – ему было тяжело видеть ее такой. Он прижал ее к себе, гладя волосы, вдыхая полюбившийся аромат жасмина, а внутри все сворачивалось в тугой ком. Успокаивая ее, не заметил, как они уснули. Проснулись, когда объявили пристегнуть ремни, самолет заходил на посадку. Дальше была суета, поиск и аренда машины, быстрая езда до ближайшей гостиницы. Аня по телефону выясняла, в какой больнице лежит ее бабушка, звонила в университет и что-то там объясняла. К больнице они подъехали только в полдень. Девушка пошла одна, он ждал около часа. Когда она вышла, была похожа на приведение, он испугался, что она сейчас упадет. Такая бледная, худенькая, хрупкая. Маркус усадил ее в машину, Аня, не выдержав, начала плакать.

– У нее геморрагический инсульт, субкортикальная гематома в тридцать миллиметров, она в коме! Это все я виновата, она переживала, а ей нельзя ни в коем случае… – у Ани началась истерика. Маркус поджал губы, он ничего не понял в этих медицинских терминах, кроме того, что состояние очень тяжелое. Да уж, бабуля, похоже, очень впечатлительная!

– Тише, маленькая моя! Успокойся, все будет хорошо, обещаю, – обнял он ее. Когда она немного пришла в себя, Маркус отпустил ее и сказал:

– А теперь ты спокойно все объясняешь, и мы решаем, что будем делать. Давай, соберись, малыш!

Всхлипнув, Аня решительно кивнула.

– У нее кровоизлияние в мозг, операция пока невозможна. Препараты нужны, чтобы ее вывести из этого состояния, – вновь начала задыхаться девушка от безысходности. Маркусу все стало ясно. Деньги, как всегда, деньги.

– Так, успокойся! Давай иди, узнавай, сколько это все стоит и позволяет ли их оборудование успешно провести операцию.

Через час все было улажено. Операцию решили проводить здесь, оборудование как раз новое. Маркус позвонил в Лондон и к вечеру прилетел один из лучших врачей в области нейрохирургии. Состояние женщины было стабильное. Около двух суток они провели в больнице, Маргарита Петровна вышла из комы, ей сделали операцию и успешно, осталась постинсультная реабилитация, которую уже начали активно проводить. Женщина была переведена в первоклассную палату с личной медсестрой и сиделкой. Сосудистая терапия, самые лучшие препараты – все, что было необходимо, Маркус оплатил. Они с Аней были вымотаны, выжаты до нитки. Когда им сообщили, что все в порядке, он сам от радости разве что не танцевал, видя, как счастливо смеется и плачет его девочка.

Позже Маркус уговорил ее поехать домой и отдохнуть. Она долго не решалась, но он видел, что еще чуть-чуть и она сама загремит в больницу с нервным срывом, поэтому настоял.

Приехав в небольшую деревню, недалеко от города, Маркус, несмотря на усталость, оценил окружающую красоту. Домик был небольшой, но очень уютный. Вот значит, где выросла его принцесса… Маркус решил, что посмотрит все позже, сейчас же хотелось хорошенько выспаться.

– Эни, где я могу лечь спать? – спросил он, проходя в гостиную и ставя сумки.

– Сейчас покажу, пойдем, – позвала она его, устало поднимаясь по лестнице. Они зашли в светлую комнату. Деревянные панели, ментоловые занавески, покрывало с оборками на кровати, стол, на нем фарфоровые коллекционные куколки, цветы в горшочках. Это была ее комната и она на все сто отражала свою хозяйку: такую же солнечную, нежную, уютную.

– Уютненько, мне нравится, – улыбнулся он, оглядываясь.

– Маркус…– Аня не спешила уходить и смущенно смотрела в пол.

– В чем дело?

Она не ответила, подошла и крепко обняла. Затем, посмотрела в глаза и осторожно коснулась губами его губ, шепча взволнованно: