Глава 14

Очередная бессонная ночь. Это уже вошло в привычку – не спать по ночам. Аня знала, еще чуть-чуть, и у нее будет нервный срыв, слишком много переживаний для одного человека, слишком много событий, впечатлений, слишком много для нее одной. С появлением Маркуса не было ни одной спокойной минуты.

«Решайся!»– сказал он. На такое действительно нужно было решиться. Готова ли она ходить по краю пропасти? С одной стороны, счастье принадлежать ему, с другой – постоянный страх потерять его. Готова ли она выставить свою жизнь напоказ? Сможет ли быть за тысячи километров от него? Готова ли, к бешеному ритму его жизни? Сможет ли соответствовать ему, встать на одну линию с самыми великолепными женщинами и не уронить лицо? Готова ли верить, несмотря ни на что? Сможет ли быть счастливой, зная, что однажды он уйдет?

Весь день она думала и, наконец, решила. Пусть будет больно, пусть горько, но это будет потом, а сейчас она будет с ним – со своим любимым мужчиной. Неважно, сколько это продлится, главное, что это просто будет в ее жизни.

Аня кинулась к телефону. Ей срочно нужно было все ему сказать, но кто-то уже звонил ей, номер был неизвестен. Разговор получился короткий, это даже не разговор был, а какое-то обличение.

– Анька, это ты? – спросил резкий женский голос.

– Да, а кто это? – удивилась девушка грубости женщины.

– Лидия Николаевна Дмитриева! – еще резче ответили ей. – Ты что там творишь?! Бабку в гроб загнать хочешь? Совсем там в своей Москве распустилась, скурвилась! Ты видела, тебя по всем новостям показывают? Знаешь, что Маргариту увезли с приступом? Бедная женщина! Дочь «прости господи», теперь и внучка туда же! Ужас! Да еще на всю страну показывают, как шалаву пьяную тащили…

– Где она? – Аня уже не слушала, все внутри цепенело от ужаса, вины и стыда.

Господи, почему она такая идиотка?! Почему о себе только подумала и даже не предположила, что и до бабушки это все дойдет?

Аня готова была на стену лезть от бессилия и невозможности что-то либо исправить.

Она ненавидела себя за то, что посмела так рисковать здоровьем самого дорого человека. Ведь знала же! Нет, она была ослеплена эмоциями и чувствами, у нее на первый план вышел мужчина, причинивший ей лишь одни неприятности. Господи, как же стыдно и мерзко!

В голове у Ани билась только одна мысль – ей нужно быть рядом. Ведь бабушка там одна, совсем одна, ей нужен уход!

Мысли лихорадочно проносились в голове девушки, заставляя ее паниковать.

Женщина ничего ей толком не сказала, только обвиняла во всех грехах, Аня не могла больше это слушать, да и время бежало, а время – это все в данном случае. Нужно было скорее найти деньги.

Вот только где она их найдет? Ни родственников, ни знакомых, у кого они есть. В этот момент она посмотрела на часы, они показывали полседьмого. Аня вспомнила, что через час у Маркуса самолет. Сердце сжалось. Не раздумывая более, Аня поехала к нему.

Она ужасно волновалась. Что, если он не стал ждать? Что, если он передумал? Как тогда попросить его о помощи?

Когда она подъехала к отелю, там негде было яблоку упасть. Аня очень боялась не успеть, она проталкивалась, как бешенная, но толпа плотным кольцом окружала Маркуса, каждый хотел быть ближе к звезде.

Ни на что не надеясь, она отчаянно позвала его. И он услышал. Замер на мгновение, а после нашел ее взглядом. Лицо было хмурым и бесстрастным, только глаза заблестели, губы тронула улыбка.

Ждал! О, боже, он её ждал! Но радость была недолгой. Аню провели к нему, и у нее началась истерика, все чувства прорвало. Рыдания душили, паника затмевала остатки разума.

Он стал ее утешением, опорой. Аня чувствовала себя в безопасности в сильных руках этого мужчины. Его уверенный взгляд придавал ей сил, его энергичность не позволяла отчаиваться.

Все эти дни Аня ни о ком не думала, кроме бабушки. Она не спала, практически не ела, плакала или смотрела в одну точку, молилась. Вся жизнь проносилась перед глазами, столько сожалений о том, что еще не сказано, о том, что еще не сделано и вина. Постоянная вина за то, что скрыла все от нее, за то, что разочаровала, опозорила.

Врачи делали вид, что ничего не слышали о ней. Спасибо им за это. Но вот медсестры и пациенты не были так тактичны и, часто на нее косились, спрашивая и перешептываясь – не та ли это девица, которая развлекала известного футболиста?

Все эти разговоры подливали масла в огонь в череде ее самобичеваний. Маркуса никто не узнавал, да кому придет в голову, что мировая звезда забредет в российскую глубинку? Лишь главному врачу было известно, что за «шишка» у него в больнице, но он не распространялся по этому поводу. Аня подозревала, что ему было заплачено за сию деликатность, но ее это мало заботило. Мысли и душа была только с женщиной, посвятившей себя ей. Когда сообщили о том, что угроза исчезла, Аня не знала, что делать от счастья. Она была благодарна всем и вся, а, главное – ему.

Ане казалось, что она умрет в эту секунду, чувства вдруг, словно бомба, взорвались внутри нее, разнося на кусочки. Радость, облегчение, благодарность и любовь, такая безграничная любовь и нежность. Хотелось подарить ему весь мир, всю себя. Просто любить. Любить до беспамятства этого мужчину. Она сдерживала себя, как только могла, но, увидев его в своей комнате с этой мягкой и уставшей улыбкой, с темной щетиной на впалых щеках, со всклоченными волосами, ей снесло крышу. Внутри все стягивало в узел от невероятных ощущений. Она прижалась к нему, вдыхая любимый аромат, покрывая лицо нежными поцелуями, каждую черточку, каждую резкую линию, не замечая, как щетина больно царапает кожу. Только бы никогда не отпускать его. Она готова была кричать о своей любви. Но реальность оказалась слишком далекой от состояния ее души.

Она не понимала, что произошло, но почувствовала, как его руки крепко сжали ее пальцы и убрали с шеи. Сам он отстранился, обдавая холодным взглядом и, снисходительно так, с презрением высказал все, думает о ее чувствах. Она ничего не понимала в этот момент, но унижение и обида готовы были пролиться горючими слезами. Аня думала, уже выплакала все, но оказалось – нет. Поджав хвост, как побитая собачонка, она скрылась в бабушкиной комнате, зарываясь с головой в одеяло, прячась от жестокости и насмешки.

Спустя некоторое время она смогла успокоиться и привести мысли в порядок. Аня пыталась понять, что сделала не так, что случилось. Она лежала, прожигая потолок задумчивым взглядом, анализируя каждую минуту с того момента, как села в машину у отеля. Да, именно тогда все изменилось. И она поняла: он ведь ждал, а она пришла в последнюю минуту, пришла, чтобы просить о помощи.

Боже мой! Ну, конечно! Понятно, что ты подумал…

Хотелось волком выть от всех этих случайностей, а также улыбаться собственным малюсеньким надеждам. Они окрыляли, возносили до небес, они захлестывали. Какой теперь может быть сон? Теперь надо придумать, как пробить эту броню. Хватит уже воевать, надоело. Мир, воссоединение!

Девушка спрыгнула с кровати, не зная, куда девать вдруг появившуюся энергию, нужно было что-то сделать прямо сейчас, иначе она умрет просто, собственные нерастраченные килоджоули ее сожгут.

Мысль, безумная мысль, шаловливая, простая и гениальная проскользнула и заставила подскочить. Аня, не раздумывая, тихонько двинулась в комнату, где спал Маркус. Ее трясло от волнения, страха, возбуждения, но она не останавливалась. Смелость – есть начало победы, как сказал Плутарх.

Когда Аня зашла в спальню, дыхание перехватило. Она и представить не могла, что вид спящего мужчины может так завести. Маркус лежал поперек кровати, обхватив руками подушку. Ее взгляд скользил по мощным трапециям, переходил на широчайшую мышцу. Аня даже усмехнулась своему профессиональному подходу. Простынь сползла, открывая упругие ягодицы, облаченные в белые брендовые трусы. Аня жадно подмечала каждую деталь, признавая, что физически Маркус Беркет совершенен.

Да на нем анатомию мышц изучать можно!

Стало смешно, стоило представить Маркуса на занятиях по анатомии в качестве экспоната. Да уж, выучили бы они…

Медленно, трясущимися руками она расстегнула на себе рубашку и, набрав в грудь больше воздуха, словно перед прыжком в воду, юркнула под прохладную простыню, прижимаясь к горячему телу. Осторожно руки скользнули по загорелой коже, и сердце заколотилось, как бешеное от собственной смелости и безрассудства. Аня не хотела думать о том, что будет, если Маркус сейчас проснется. Ей просто хотелось чувствовать его, быть рядом, вдыхать любимый аромат. В ней проснулась женщина: влюбленная, дерзкая, смелая.

Плевать на правила и приличия! Почему она не может хотя бы раз позволить себе сделать то, что ей нравиться или хочется? А ей это нравится, очень нравится!

Эта иллюзия власти над ним возбуждала. Но иллюзия оказалась недолговременной. Маркус даже во сне контролировал ситуацию. Перевернувшись, он резко подмял ее под себя. Ее сердце ухнуло куда-то вниз, близость его тела обожгла. Коленом он грубо развел ее ноги, и она почувствовала его эрекцию, отчего между ног стало влажно.

Он потерся членом о ее промежность, вызывая сладкую дрожь и горячую волну возбуждения. Его рука зарылась в ее волосы, легла на затылок, другая спустилась вниз по спине и легла на попу, грубо ее сжимая. У Ани перехватывало дыхание от его действий.

Черные глаза смотрели в упор, заставляя краснеть и дрожать.

Боже, Маркус Беркет! Обнаженный! И он хочет ее!

В этом есть что-то такое, что вряд ли можно объяснить. Но размышления девушки были прерваны, когда Маркус резко перевернул ее на живот, затем звонко хлестнул по заднице. И ей бы возмутиться, но вместо этого она едва сдержала стон наслаждения. Это было больно и так сладко… Его дыхание обожгло, когда он намотал ее волосы на руку и дернул на себя, заставляя прогнуться. Прикусив ее шею, он хрипло прошептал:

– Ну, как? Нравится?

Было больно и в тоже время хотелось продолжения.

– Нравится, – с вызовом простонала она, закрывая глаза. Было страшно, она боялась его такого осатаневшего, но все равно хотела. Безумно хотела.

– Хочешь поиграть в плохую девочку? Да, Эни? – с усмешкой спросил он, проводя языком по шее. Она не играла и ей не нравился его тон, но желание не исчезало. Было что-то опасное в этом, острое и притягательное. Маркус сдернул с нее бюстгалтер, высвобождая ее грудь, слегка сжал сосок, от чего тот затвердел. У Ани внизу живота образовался сладкий спазм, кожа горела от поцелуев, от легких укусов, которые он тут же нежно зализывал. Она извивалась под ним, а он, будто с каждым ее стоном злился все сильнее.