– Это не машина, а просто кошмар! – возмущался Маркус по дороге, чем очень веселил Аню.

– Да уж не Бентли, точно, – сыронизировала она, окидывая взглядом захудалую «девятку», взятую напрокат. Видеть Маркуса Беркета за рулем такой машины было, по меньшей мере, шокирующе и смешно. И Аня смеялась в голос, слушая пречитания мужчины.

– Да, какое Бентли?! Тут и велосипед предпочтительней.

– Ну, уж простите, что было – то и взяла. Никто не знал, что Ваше Величество прибудете в наше село, а то обязательно прислали бы вам карету.

– Сиди уже! – захохотал он в ответ. Так и доехали до больницы, где их ждали очень хорошие новости. Маргарита Петровна окончательно пришла в себя, у нее начала восстанавливается речь. Конечно, говорить ей нелегко, но все же. Аня побежала быстрее к ней, а Маркус остался ждать в коридоре.

Однако стоило подойти к палате, и Аня застыла. Было страшно увидеть в глазах бабушки разочарование и осуждение, она не знала, что будет делать тогда. Но все же, собравшись с силами, Аня тихонько приоткрыла дверь в палату. Женщина полусидя просматривала какую-то газету, она была очень бледной. У Ани сжалось сердце, а когда их глаза встретились, девушка, не выдержав, со слезами кинулась на колени рядом с койкой. В глазах самого дорого ей человека не было ни упрека, ни разочарования, была лишь радость и беспокойство. Через секунду Аня почувствовала любимые руки на своей голове, ласково успокаивающие ее.

– Бабулечка, родная моя…– всхлипывала она. – Прости меня, пожалуйста!

Она рыдала, пока все слезы не были выплаканы, а бабушка продолжала гладить ее по голове, плача вместе с ней и улыбаясь своей мягкой улыбкой. Аня понимала, что не нужно было сейчас ее так беспокоить, что все это она зря, но не могла сдержаться.

– Нюрочка, – тяжело произнесла Маргарита Петрововна. – Мне тяжело говорить, просто расскажи мне все.

Аня знала, что разговор неизбежен, поэтому, как бы не было тяжело, рассказала все, ничего не тая и не скрывая. Они вместе плакали и смеялись, а когда она закончила, Маргарита Петровна посмотрела на нее очень печально и задумчиво.

– Бабуль, ты прости меня! Прости, что на всю страну опозорилась и что так все получилось! – растерянно прошептала Аня, целуя ее руки.

– Нюра, да бог с ней- со всей этой страной! Я за тебя переживаю, – покачала головой Маргарита Петровна. – Такие мужчины – это испытание для женщины. Они не способны любить кого-то, кроме себя. Я понимаю, ты все для себя решила, но я так боюсь и не хочу, чтобы ты страдала. А ты будешь страдать, и у меня душа разрывается.

– Прости, но я не могу без него, – тихо ответила Аня.

– Вижу, милая, поэтому ни на чем не буду настаивать. Просто не скрывай от меня больше ничего, я всегда с тобой и на твоей стороне, запомни! И я нехрустальная, не разобьюсь!

– Спасибо, бабуль! – кивнула девушка, вытирая слезы.

– И еще… Поезжай -ка в Москву, мне уже лучше, а тебе надо учиться.

– Но…

– Никаких, но «Нюра»! – устало махнула женщина. Аня не стала спорить, видя, что и так утомила ее, да и последовавшая просьба ошарашила. – А сейчас пригласи, пожалуйста, мистера Беркета. Я бы хотела поговорить с ним и выразить благодарность за оказанную помощь.

– Эм, хорошо, – неохотно согласилась девушка, тут же ругая себя, что опять скрытничает, но скорее это было от смущения. Когда она вышла в коридор, Маркус сидел и тихо разговаривал по телефону, но увидев ее, попрощался и подошел к ней, обеспокоенно заглядывая в лицо, отчего ее сердце радостно забилось. Он ведь беспокоится о ней, значит что-то чувствует.

– Плакала?! – неодобрительно покачал он головой, нежно гладя по щеке, она легонько улыбнулась в ответ и поцеловала его ладонь.

– Марусь… я… – ей было неудобно просить его, но она не могла отказать бабушке. – Бабушка очень хотела бы с тобой поговорить, надеюсь, тебя не затруднит эта просьба? – робко попросала она, видя, как его губы сжались в тонкую линию.

Несколько долгих секунд он молчал, но потом все же согласно кивнул и направился в палату. Аня со страхом и облегчением смотрела, как закрылась за ним дверь. Через полчаса облегчение сменилось беспокойством и любопытством.

О чем они так долго беседуют? В конце концов, бабушка устала, ей нужно отдыхать. Но от всего этого ее отвлек телефонный звонок, не посмотрев на дисплей, она быстро ответила.

– Анют, привет! – услышала она голос Андрея.

–Привет, Анрюш, рада тебя слышать, – она действительно была ему очень рада, все-таки за последние месяцы они очень сдружились, она привыкла к их беседам – перепискам, хоть и понимала, что это не очень хорошо по отношению к нему.

– Как ты? Я не мог тебе дозвониться, очень волновался. И вообще мы все тут места себе не находим. Девчонки тоже тебе звонили. Как бабушка? – услышала она такой милый и даже, в какой- то степени, родной голос. Ей было стыдно, ведь она совсем забыла про всех и телефон сегодня взяла случайно, а так, наверное, и не звонила бы никому.

– Ой, прошу прощение, я просто здесь была вся на нервах. Все хорошо, бабушке сделали операцию, она уже говорит и вполне хорошо себя чувствует, спасибо! – покаялась Аня.

– Анют, я очень рад, просто безумно, скорейшего ей выздоровления! Когда обратно?

– Я еще не знаю.

– Мы тебя очень ждем. Приезжай скорее, я очень соскучился… – от этих слов внутри все сжалось. Надо бы все обрубить на корню прямо сейчас, но она не могла так жестоко, да и Маркус вышел из палаты. Сама не понимая почему, Аня растерялась, испугалась, словно ее застали на месте преступления, поэтому быстро попрощалась.

– Кто звонил? – спросил подошедший Маркус

– Подруга! – быстро ответила Аня. Она не понимала, зачем соврала, что это вообще за глупость, но почему-то чувствовала, Маркус разозлится, если узнает, что звонил Андрей. Эта маленькая ложь ей не нравилась, да и Маркус как-то странно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– О чем говорили? – задала она интересующий ее вопрос, когда они отъехали от ворот больницы.

– О тебе, о чем же еще? – отрезал он раздраженно, Аня поняла, что вряд ли он ей что-то скажет. – Сейчас приедем, забронируй билеты. Себе до Москвы, а мне – до Лондона.

– Что это значит? – удивилась она такому повороту событий.

– Не задавай глупых вопросов. Мы и так тут задержались: у меня куча дел, да и тебе надо учиться.

Аня была возмущена таким ответом и тоном, каким он был сказан.

– Никуда я не поеду, пока бабушка не поправится! Ты совсем что ли, как ты себе это представляешь?! – воскликнула она.

–Слушай, Ань, хватит! Завтра мы вылетаем и точка! Я не собираюсь тут распинаться и объяснять элементарные вещи. Немаленькая и вроде не дура!

Нет, это было слишком!

– Я же сказала – я не поеду никуда, пока она окончательно не поправиться!

– И чем, интересно, твое присутствие поможет ей? Добавит переживаний? Твоя бабушка сама попросила меня об этом, и я с ней полностьюсогласен, так что прекращай эти спектакль!

Это было очень обидно и неприятно. Она не понимала, какая муха его укусила. Почему он так груб? Конечно, учеба – это очень важный в ее жизни аспект, но все же бабушка важнее. Она отвернулась, боясь заплакать, но не удержалась, когда почувствовала его руку на своей.

– Эни, прости, малыш, я, наверное, погорячился, – невесело усмехнулся он. – Но ты же знаешь, что мы правы. Я понимаю твои страхи. Не волнуйся, мы наймем хорошую сиделку и личную медсестру, а ты сможешь навещать ее каждые выходные. Только давай ты не будешь спорить и сделаешь, как она тебя просит, хорошо?

Аня ничего не ответила, лишь кивнула. На душе было неспокойно. Ужасно не хотелось оставлять бабушку на попечение чужого человека, даже квалифицированного. Но деваться некуда, ей действительно нужно учиться. Последний год все-таки, академический брать не хотелось. Всю оставшуюся дорогу до дома они молчали, каждый был погружен в свои мысли.

Дома она занялась билетами, поиском сиделки и сбором вещей, Маркус же с кем-то разговаривал по телефону, решая какие-то вопросы. Пока Аня была занята, не слушала его разговор, но закончив дела, нехотя вслушалась и застыла в дверях.

– Да и еще… В Москве купи квартиру на имя Анны Гончаровой, все данные я скину позже. В центре. Ну, естественно! Думаю, четырех будет достаточно. И найми паренька у Билла, пусть сразу же вылетает, присмотрит пока за ней. Не хочу, чтобы журналисты совались. С его проблемами сам утряси. И еще машину на ее имя тоже. Подойдет LexusGX. Да! До завтра.

Аня была в гневе, она не хотела ругаться или выяснять отношения, понимая, что бесполезно – все уже решили за нее, но и сделать вид, что все хорошо, тоже не получалась. Какого черта он вмешивается в ее жизнь, разве она о чем-то его просила?! Хлопнув дверью, она влетела в свою комнату, руки так и чесались разнести что-нибудь, но вместо этого она стала лихорадочно наворачивать круги. Такой ее и застал Маркус.

– Ты чем-то недовольна? – отлепился он от двери и прошел в комнату.

– Да, черт возьми, недовольна! – метнула она на него яростный взгляд. – Знаешь, мне не очень нравится, точнее мне совсем не нравится, когда лезут в мою жизнь и, тем более, когда что- то в ней решают, даже не спросив моего мнения!

– Значит, тебе придется привыкнуть, – невозмутимо ответил он, чем взбесил ее еще больше.

– Я не собираюсь к этому привыкать, я на это не подписывалась! Я не буду никуда переезжать, не буду терпеть рядом с собой какого-то охранника! Мне это все не нужно, мне вообще ничего от тебя не нужно! Содержи своих шлюх, если у вас так принято, а я не буду содержанкой! – кричала она, продолжая бегать по комнате.

– Да, что ты? Не хочу тебя огорчать, милая, но ты уже моя содержанка, так что хватит нести эту херню! Еще бы ты жила в общежитии… Ты вообще, как это себе представляешь?

–Нормально представляю! – огрызнулась она, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. Такой униженной она еще никогда себя не чувствовала. Он же, будто не слыша ее, продолжил:

–И вот еще что! Если ты еще хоть раз мне соврешь, то тебе будет очень – очень плохо, моя девочка!

Аня непонимающе взглянула на него. Он же помахал перед ней ее телефоном.

– Ты что, рылся в моем телефоне? – задохнувшись, ошарашенно воскликнула она. – С какой стати?

– С такой, Эни! Просто запомни – никогда не ври мне! Ладно, я не хочу тратить на эти глупости наш вечер. Неизвестно, когда мы увидимся в следующий раз.

Сказать, что она была в шоке – не сказать ничего. У нее дар речи пропал от такого свинства.

– Убери от меня руки! – вскричала она, когда он подхватил ее на руки и бросил на кровать, наваливаясь сверху, подавляя своей тяжестью ее сопротивление.

– Завязывай! Не пройдет и пяти минут, будешь умолять! – нагло заявил он, вызывая у нее омерзение. Она барахталась, вырывалась, но в конечно счете все было, как он и сказал. Вскоре под его ласками она забыла о своей злости и гордости. Она так хотела его, что готова была умолять. Впрочем, долго ждать не пришлось, Маркус поставил ее в коленолоктевую, задрал платье, отодвинул трусики, и стянув с себя джинсы, резко вошел в нее. В этом не было ни романтики, ни любви, ни нежности, которых ждешь от мужчины. Но ей уже было плевать, ей просто хотелось чувствовать его, хотелось быть с ним одним целым.

– Я же сказал, – довольно усмехнулся он, когда она начала стонать. Ане было все равно, что он пытался ее задеть, у нее голова кружилась, ей было слишком хорошо. У них ведь действительно последний вечер. Когда они увидятся еще и… увидятся ли?

****

Нью-Йорк.