– Я думала, ты баба что надо, но сейчас ты ведешь себя по-свински.

Куинн уставилась на нее.

– Да пофиг. Я все равно не хочу идти с Хермом, – сказала Харпер, накручивая на палец кончики волос. – Можешь идти с этим извращенцем, если хочешь. Мне все равно. Меня тошнит оттого, как он постоянно пялится на меня. Он думает, что я не замечаю, считает себя очень ловким, наверное. Но я знаю, что он все время пялится на меня. Я постоянно ловлю его на этом. А еще я знаю, о чем он думает. Это отвратительно.

Куинн почувствовала, что у нее начинает болеть голова, заболело в глазах. Возможно, просто от голода, жары и солнца. Она могла лишь надеяться на это.

– Лучше держи язык за зубами. Между Хермом и Джино уже и так напряженные отношения. Нам не нужно…

– Не будь тупицей. Будто я что-то сказала бы Джино. Боже, он же убьет его. Ты даже не представляешь, какой он иногда становится ревнивый. Если он узнает, что делает Херм…

– Херм безобидный. Уверена, в его поведении нет ничего плохого.

– Ты так говоришь, потому что он не пялится на твои сиськи днем и ночью.

Она пожала плечами, стоя в узеньком бикини, которое с каждым днем становилось все грязнее и изношеннее и оставляло все меньше пищи для воображения.

– Могу я хотя бы взять палку и попробовать поймать для нас немного рыбы?

Если б у Куинн осталась хоть капля юмора, она расхохоталась бы во все горло. Вместо этого она вздохнула и сказала:

– Валяй. Но не отходи слишком далеко и обязательно приглядывай за костром и Мердоком, хорошо? Мы с Хермом скоро вернемся.

«Нэт и Андре мертвы, а эта бесполезная сучка все еще жива», – подумала Куинн. Эта мысль казалась чуждой и неприятной, совсем не в духе Куинн, и тем не менее пришла ей в голову внезапно, неожиданно. С каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой они все глубже скатывались в бездну. Все меньше напоминали людей, которыми были и которыми хотели стать. Куинн никогда не отличалась агрессивностью, и все же чувствовала, как гнев и злость на Харпер быстро превращаются в желание причинить ей боль. Схватить ее за цыплячью шею и задушить, врезать ей по безмозглой башке, заткнуть болтливый рот чем угодно.

– Что? – спросила Харпер. – Почему ты так смотришь на меня?

Не ответив, Куинн повернулась и пошла к прибою.

* * *

– Хватайся, – задыхаясь, произнес Джино, протягивая Далласу руку. – Я подтяну тебя.

Солнце светило Далласу в глаза, поэтому он видел лишь силуэт Джино и руку, тянущуюся к нему сквозь слепящий свет. Даллас висел на краю вершины и был слишком слаб и измучен, чтобы подтянуться самостоятельно, но боялся отцепиться от скалы, чтобы ухватиться за руку Джино. Если Даллас промахнется или Джино не удержит его, то он будет катиться по каменистому склону больше ста ярдов и может здорово покалечиться или даже разбиться насмерть. Но висеть вечно он тоже не мог.

– Я удержу тебя, – пообещал Джино, широко расставив ноги для большей устойчивости. – Давай. Хватайся.

Даллас рванулся к нему, вскинул руку вверх, и Джино схватил его за запястье, так они держались крепче, тем более что с обоих градом лил пот. С силой, уверенно Джино затащил Далласа на скалу.

Оказавшись на вершине, Даллас упал и полежал какое-то время, взмокший, вымотанный и довольный, что остался целым и невредимым.

– Спасибо, друг, – произнес он, отдышавшись.

Джино, который все еще стоял согнувшись и тоже переводил дух, сказал:

– Добрались.

– Спускаться обратно будет весело.

Выпрямившись, Джино пересек неровную вершину утеса и встал у края. Даллас поднялся на ноги и присоединился к нему. Высоту он никогда не любил, и только сейчас понял, как высоко они забрались. Несомненно, это была самая высокая точка острова – футов четыреста над уровнем моря. Океан отсюда казался бескрайним, еще более зловещим и прекрасным, чем с берега. И небо было каким-то нереально большим и широким.

– Господи, – произнес Даллас, – да мы и впрямь на краю земли, верно?

– Но здесь очень красиво.

– Не когда эта красота пытается тебя убить.

– И тем не менее.

Даллас посмотрел на пляж. Вдалеке он увидел лагерь, костер, рядом – Мердока и Харпер, а у камней Херма и Куинн.

– Отсюда будто виден весь мир, – сказал Джино.

– Во всяком случае, наш мир.

– Только он и важен теперь.

Они перешли на другой край скалы, чтобы внимательнее рассмотреть противоположную сторону острова. В отличие от океана и неба, остров выглядел гораздо меньше, чем представлял себе Даллас. Вероятно, верхушка потухшего вулкана, он был мили четыре в длину и ярдов пятьсот в ширину. Восемьдесят или девяносто акров, в основном окруженные крупными скалами и коралловыми рифами. Отсюда и до противоположного края его покрывали сплошные джунгли, за которыми тоже виднелся пляж и залив, напоминающий небольшую лагуну. В отличие от их стороны острова, скал у берега и рифов там не было.

А затем, в одной части джунглей, недалеко от противоположной стороны острова, они увидели кое-что странное. Ни Джино, ни Даллас не смогли сразу понять, что это. Галлюцинация, игра солнечного света, последствия голода или там и впрямь что-то есть?

– Ты… ты видишь это? – пробормотал Даллас, указывая в ту сторону.

Джино прикрыл глаза рукой.

– Джино…

– Я вижу.

– Что, по-твоему, это…

– Нам нужно вернуться к остальным, – сказал Джино. – Немедленно.

– Ага, – ответил Даллас, не в силах отвести взгляд от увиденного.

Их открытие меняло все.

Глава седьмая

– Что? – Куинн замотала головой, будто стряхивая с себя то, о чем только что узнала. – Здания? Вы уверены?

– Целое скопление в расчищенной части джунглей, – сказал Джино.

– Значит, здесь есть люди? – с надеждой в голосе спросила Харпер. – Они же смогут помочь нам!

– Господи, – простонал Херм. – Есть у кого-нибудь блестящий красный мячик, чтобы она поиграла им, пока взрослые разговаривают?

Харпер растерянно и вопросительно посмотрела на него.

– Заткнись, мудак, – рявкнул Джино.

– Они выглядят так, будто их оставили несколько лет назад, – произнес Даллас, игнорируя обоих. – Даже издали видно, что они полуразрушены.

– Удивительно, – сказала Куинн. – В какой-то момент здесь действительно жили люди.

– Хорошо, но теперь их здесь нет? – спросила Харпер.

– Нет, – вздохнул Джино, даже его терпение к Харпер иссякало. – Теперь их здесь нет.

– Тогда кого это волнует? – Надувшись, она топнула ногой. – Какого хрена?

– Простите, господин Большая Шишка. – Херм поднял руку. – Можно мне сказать?

– Говори, что хотел, кретин.

– Скорее всего, это старый японский лагерь, – пояснил Херм. – Вероятно, остался со Второй мировой, тогда же его и забросили. Не могу представить, чтобы здесь был кто-то еще. На самом деле, я пытаюсь понять, что здесь делали японцы, но они – самое логичное объяснение.

Мердок, присоединившийся к обсуждению, согласился:

– Я тоже не понимаю, зачем японцам понадобился этот остров. Он не дает никакого стратегического преимущества. Здесь нельзя посадить самолет, сюда сложно и чертовски долго добираться. И, если я ничего не пропустил, здесь нет ничего ценного. И все же логика во всем этом есть. Черт, этого места даже нет на картах, что сейчас уже редкость. Я годами жил и зарабатывал на жизнь в этих водах. И пока мы не оказались здесь, я поклялся бы на куче Библий, что здесь нет суши до самой Антарктиды, а это совсем не близко.

– Мы не видели всего, – сказал Даллас, отхлебывая воды из истощающихся запасов. – Там есть лагуна, и, похоже, что риф не тянется до той стороны острова. Здания находятся меньше чем в миле от пляжа. Они выглядят очень старыми и обветшалыми, но еще стоят. По крайней мере, те, которые мы видели.

Куинн нахмурилась:

– Знаю, это похоже на безумие, но, помню, я читала про японских солдат, которых обнаружили на нескольких отдаленных островах в южной части Тихого океана спустя много лет после окончания войны. Они думали, что она все еще продолжается, и не могли назвать, какой сейчас год. Может… имею в виду… Андре… может…

– Думаешь, какой-нибудь спятивший старый японский солдат бегает где-то там?

Джино усмехнулся, хотя и без особого юмора.

– Ты шутишь, верно?

– Такое уже случалось, – сказала Куинн.

– Херм? – Даллас жестом указал на него. – Ты же учитель истории.

– Так и есть, но вам, ребята, нужен урок математики, а не истории.

– Балбес наконец хоть в чем-то оказался прав, – сказал Джино, отхлебнув воды. – Эти япошки были бы уже очень старыми.

– Хотя я не хочу признавать, что математика – одна из сильных сторон Джино, он не ошибся. Даже если мы рискнем предположить, что солдат, служивший на этом острове, каким-то образом остался здесь, и ему было на тот момент, скажем, лет пятнадцать – скорее всего, он был минимум на пару лет старше, но чисто теоретически будем отталкиваться от этого возраста. Вторая мировая война закончилась третьего сентября тысяча девятьсот сорок пятого года. Сейчас две тысячи четырнадцатый. Прошло уже шестьдесят девять лет. Даже если в тысяча девятьсот сорок пятом нашему солдату было пятнадцать – что маловероятно – сегодня ему будет как минимум восемьдесят четыре года. Поэтому, скорее всего, это не ответ на наш вопрос, если только мы не имеем дело со вздорным старикашкой, который хочет прогнать нас со своего газона.

Какое-то время все молчали. Каждый думал об Андре, но больше сказать было нечего. Ничто не могло стереть или хоть как-то приглушить память об отрезанной руке, лежащей в джунглях. Теплый ветерок, подувший с океана, заполнил тишину жутким звуком, к которому они уже привыкли.

– Как далеко отсюда здания? – спросил Мердок.

– В длину остров мили четыре и пять-шесть футбольных полей в ширину, – сказал Джино. – Поэтому, чтобы добраться до них, нам нужно идти примерно шестьсот ярдов джунглей.

– Мы не знаем, что там, – сказала Куинн, – или что там могло остаться полезного для нас. Возможно, там есть даже еда.

– У японцев были сухпайки, похожие на американские, – сказал Херм.

– Вот только будут ли они съедобны, столько лет прошло?

– Некоторые должны. По крайней мере, теоретически, при условии, что они остались запечатанными.

Походив у камней, Куинн и Херм принесли лишь несколько крошечных крабов и маленькую ракушку, которая оказалась пустой. Попытки Харпер наловить рыбы с помощью палки были еще менее успешными. В итоге из еды у них осталось лишь несколько кусочков последнего расколотого кокоса.

– Я сейчас съела бы почти что угодно, – сказала Куинн.

– Да уж, – согласился Херм, – от этих кокосов у меня только понос.

Харпер поморщилась:

– Спасибо за столь подробную информацию.

– Это не смешно, – сказал Джино. – Мы голодаем, и у нас почти закончилась вода. Сегодня мы с Дэлом уже потратили очень много сил. Поэтому, если не раздобудем сколько-нибудь питьевой воды и протеинов, у нас начнутся проблемы.

– Никто и не говорил, что это смешно. – Херм поднял заостренную палку. – Ты видишь, что кто-то смеется?

Даллас – он сидел и отдыхал – поднялся на ноги и потянулся.

– Давайте уже покончим с этим. Если будем стоять и разглагольствовать о лагере целый день, то не узнаем о нем ничего до самой ночи. Нам нужно как можно быстрее добраться до него и посмотреть, что там к чему.

– Совершенно верно, – сказал Джино. – Поскольку речь также идет о потенциальном укрытии. Возможно, оно не идеальное, но, наверное, лучше, чем прямо на пляже или в тех пещерах.

Куинн положила руку Мердоку на плечо.

– Джон, я не уверена, что ты готов пойти с нами. Особенно учитывая, что идти трудно, а джунгли густые. Как ты себя чувствуешь?