– И вот спустя год после трансляции жалобщик подает этот удивительный по своему бесстыдству иск, в котором обвиняет многоуважаемого Варфоломея Ивановича чуть ли не во всех смертных грехах! Он-де мясник не по фамилии, а по своей сути. Кстати, такие заявления тоже не добавляют доверия к жалобщику. Ведь человек не выбирает себе фамилию, она дается ему от рождения… Он-де не предупредил ее о последствиях, хотя о каких последствиях он должен был предупреждать, если сам о них не знал? Он-де не врач, а дилетант и не может называться кожеведом, раз не знает о последствиях банальной операции. На это у меня тоже припасен аргумент: даже самому знающему врачу не дано знать об индивидуальных особенностях организма каждого своего пациента. Это жалобщик должна была перед операцией предупредить доктора о таких последствиях. Из-за них не только ухудшилось ее здоровье, из-за них возникли проблемы в жизни большого специалиста, который сейчас, вместо того чтобы помогать людям, вынужден сидеть в зале судебного заседания. Я уже не говорю о тени, брошенной на его репутацию.

Я посмотрела на судью. Она сидела с невозмутимым видом.

– Подвожу итоги. Первое. Аргумент жалобщика об альтернативных методах лечения является несостоятельным, так как метод, примененный к ней, считается в подобных случаях рекомендуемым. Ее утверждение о необходимости индивидуального подхода к каждому пациенту также не вызывает доверия, ведь система научных парадигм и методологий лечения, годами формируемая медсообществом, существует неспроста. Лучшие умы медицины не спят ночами не только, чтобы сделать методы лечения более совершенными, но и чтобы при этом докторам не приходилось каждый раз изобретать велосипед. Второе. Аргумент жалобщика о том, что площадь раны, возникшей в результате операции, была неадекватна характеру заболевания, также не может быть принят судом в расчет. Во-первых, жалобщик не имеет медицинского образования. Она профан в данной области и не может рассуждать о том, как следует проводить оперативные вмешательства. Во-вторых, в деле отсутствуют нотариально заверенные материалы, которые фиксировали бы объем кожного поражения до и после операции, так что сделать выводы об адекватности оперативного вмешательства не представляется возможным. Третье. Появление повторных бородавок на поверхности рубца спустя шесть месяцев после операции не свидетельствует о профессиональной несостоятельности хирурга: этот аргумент со стороны жалобщика также не выдерживает критики. Такое случается. Иммунная система пациента не всегда срабатывает, и хирург не может повлиять на данный процесс. Он и так сделал все, что мог – вместо одного сантиметра кожного покрова иссек десять, чтобы бородавки уж наверняка больше не появились. Но они, к сожалению, возникли. Однако, хирург не Господь Бог, он не может ручаться за иммунитет пациента. Четвертое. Аморальное поведение жалобщика в части ее желания воспользоваться чередой возникших случайностей, обусловленных индивидуальными особенностями организма, повлекших ухудшение ее здоровья, воспользоваться в корыстных целях, на мой взгляд, нельзя оставлять безнаказанным. Жалобщик хочет нажиться на моем клиенте, пытается втоптать в грязь его доброе имя. Прошу суд не оставаться равнодушным к данному акту дискредитации публичной личности, квалифицировать данный процесс как равносостязательный и применить к жалобщику меры пресечения, принятые для подобного рода процессов.

Судья помолчала. Она перевела взгляд на плюгавую и сказала ей:

– Жалобщик, ваши контраргументы.

Доходяга поднялась с места. Голос ее дрожал.

– Ваша честь, прошу меня извинить, я несколько шокирована речью уклониста, целиком и полностью состоявшей из демагогии. Напротив, свою доказательную базу я выстроила на вполне конкретных фактах, но уклонист перевернула все с ног на голову. Неужели наша судебная система работает именно так? И вы позволите назвать белое черным, а черное – белым?

– У вас есть что добавить по существу дела?

– А разве я не по существу добавляю? Больше всего в прозвучавшей речи мне понравилось, цитата: «человеку свойственно ошибаться». Это истина. Но на что нам закон, если он не встает на защиту того, чьи интересы ущемлены в результате врачебной ошибки? Врач – не банальная профессия, от его ошибки зависит качество жизни пациента, поэтому он должен нести за них ответственность. Паблик-ин-ло заявляет, что уклонист отрезал мне на стопе кусок ткани в десять раз больший, чем следовало во избежание рецидива. Тем не менее он наступил. Вопрос: раз возможен рецидив, зачем было отрезать в десять раз больше? Это ли не является аргументом в пользу моего утверждения, что уклонист – мясник не по фамилии, а по своей сути?.. Паблик-ин-ло ссылается на то, что в деле отсутствуют нотариально заверенные материалы картины до операции и после нее. Вопрос: вы перед каждой операцией ходите к нотариусу? Зачем нужно подтверждение, если пабли-ин-ло сама признает, что хирург отрезал в десять раз больше? Ведь, говоря, что «человеку свойственно ошибаться», она тем самым подтверждает, что ошибка была. И потом никак не могу понять… причем здесь нотариус, если все зафиксировано в прямом эфире… Паблик-ин-ло заявляет, что хирург не предупредил меня о последствиях, потому что сам о них не знал. Вопрос: неосведомленность хирурга о возможных последствиях операции – признак профессионализма? Это первая операция в его практике? Разве не ясно, что если вырезать прямо под опорной костью стопы кусок ткани размером со спичечный коробок, то человек долго не сможет ходить? Мне же при этом обещали, что все придет в норму через пару недель, поэтому я и согласилась… Паблик-ин-ло заявляет, что ко мне был применен оптимальный метод – иссечение лазером. При этом она ссылается на документ института имени Курвиле́нко, в котором говорится об оптимальности этого метода. Таким образом, она в качестве доказательства использует внутренний документ той организации, которую представляет. А судья этот документ принимает. Вопрос: суд считает эту бумагу допустимым доказательством?.. Паблик-ин-ло заявляет, что нельзя принимать в расчет наличие альтернативных путей лечения. Но я выяснила, что вирусные бородавки поддаются лечению лучевым способом, который абсолютно безболезнен и не оставляет никаких следов. Вопрос: хирургической практики уклониста было недостаточно, чтобы оценить ущерб от операции и назначить иной способ лечения? Сравнивая два метода: первый, после которого у пациента образуется глубокая рана, а через несколько месяцев на том же месте опять появляются бородавки, и второй, после которого не наступает вообще никаких последствий и бородавки исчезают навсегда – какой из них является более предпочтительным? Но паблик-ин-ло сваливает все на мое здоровье, которое, между прочим, до злосчастной операции было в порядке. Она говорит об индивидуальных особенностях моего организма. Каких именно? Не припомню, чтобы в материалах дела были какие-то данные о наличии у меня таких особенностей. Может, она хочет сказать, что если бы ей сделали такую операцию, то она через три недели стала бы бегать как козочка?

– Жалобщица, или говорите по существу, или я больше не дам вам слова. Здесь судебное разбирательство, а не бытовая разборка.

– Прошу прощения! То, что можно Елене Платоновне – нельзя простым смертным. Она может фабриковать нелепые обвинения, а я не имею права называть вещи своими именами. Мой главный аргумент в данном процессе – огромная рана, несовместимая с возможностью нормально ходить – теперь обращен против меня самой. Выясняется следующее: я ходила на костылях спустя год после операции потому, что просто рана расположена в таком месте. Она не зарастала, потому что на нее опирались. Вопрос: по какому поводу мы все здесь собрались? Кто мне эту рану нанес? Происходящее можно описать одним предложением: «Вода мокрая потому, что она вода, а вода она потому, что мокрая». Но это уже не важно… Важно, что у меня индивидуальные особенности. Их, и в самом деле, две. Борьба за справедливость и поиск правды. Как выяснилось, они очень мешают жить. Ведь, решив поискать правды и справедливости, я угодила в гораздо больший переплет, чем когда попала под нож хирурга-мясника.

– Жалобщица, достаточно! Вы не сообщили суду ничего нового, а лишь повторили изложенные ранее факты. Все они давно изучены судом и учтены. Елена Платоновна, вам есть что добавить?

– Нет, уважаемый суд. Кроме того, что, на мой взгляд, авксомская система урезонивания дофигаумных – одна из самых совершенных в мире. Уверена, что исход данного процесса будет полностью соответствовать мировым стандартам. У меня все.

– Что ж, тогда я оглашаю решение. Жалобщица, что вы стоите как истукан, суд вас выслушал, займите свое место.

Доходяга села. Судья обратила свой взор на бумагу, лежащую перед ее глазами.

– Рассмотрев материалы дела по заявлению Умнóвой Валерии Валерьевны, агроинженера колхоза «Мира и добра», к Мясник Варфоломею Ивановичу, хирургу-кожеведу института имени Курвиленко, суд решил: метод, примененный к лечению у жалобщика вирусных бородавок стопы одобрен сообществом хирургов-кожеведов, а, значит, является допустимым. Сделать вывод об адекватности объема, примененного к жалобщику оперативного вмешательства, не представляется возможным, так как отсутствуют данные о первичном объеме кожного поражения, зафиксированные должным образом. Требования жалобщика в части затрат на лечение подтверждения в ходе судебного разбирательства не нашли: данных о том, что затраты были произведены на объективное лечение нет. Требования жалобщика в части компенсации морального вреда в размере, указанном в заявлении, обратно пропорциональны объему ответственности, которую жалобщик обязан понести за попытку создания судебного прецедента. Жалобщик, как проигравшая в равносостязательном процессе сторона, обязан выплатить данную сумму уклонисту в счет морального вреда, который был ему нанесен вследствие участия в данном процессе.

Судья подняла глаза на плюгавую.

– Сторонам все понятно?

Доходяга встала с места:

– Повторите так, чтобы хоть что-то можно было понять.

– Вы, жалобщик, участвовали в равносостязательном процессе. Это означает, что и вам, и стороне уклониста были даны абсолютно равные возможности для доказательства правильности своей позиции. Вы – проиграли. Поэтому груз расходов в полном объеме ложится на вас. Вы обязаны выплатить уклонисту весь объем заявленных вами требований, то есть ту сумму, которую указали в заявлении. Сколько там миллионов? Не помню, ну посмотрите, в решении будет указано. Срок исполнения вновь возникших обязательств – двадцать четыре часа, с двадцать пятого часа пойдут пени, по пять процентов от общей заявленной суммы за каждый час просрочки. Реквизиты для оплаты также будут указаны в решении. Дело закрыто.

Судья ударила молоточком. Доходяга застыла на месте.