– Эй, – подошел он ко мне, – ты здесь еще?

– Здесь, – улыбнувшись, ответила я и взяла его за руку. – Храм Эхо?

– Не переводи тему, – и он заправил прядь моих волос за ухо.

Влюбленными глазами я заглянула в его глаза и лукаво произнесла:

– Не порть мне момент, мерзавец, – и ловко прильнула к его губам.

Он расплылся в широкой улыбке. Я просто тащусь от того, как Мартин улыбается.

– Знаешь, о чем я подумала?

Он удивленно посмотрел на меня и шутливо произнес:

– Ах, ты еще и думать тут успеваешь! – он начинает щекотать меня и смеяться. – Скажи, что ты думала о том, как мы проведем весь остаток дня, валяясь на моих простынях, поедая…

У меня зазвонил телефон.

– … кукурузу.

Я отвлеклась на звонок. Мелодия Алекса. Он сказал кукурузу?

– Кукурузу?

– Попкорн. Я хотел сказать попкорн. Это же та мелодия? – почесал он затылок пальцами. – Та, что вчера играла, когда мы на озеро собрались идти.

Я достала телефон из рюкзака, выключила звук и бросила его обратно, пока Мартин следил за каждым моим движением.

– Давай, возьми трубку.

– У меня нет желания с ним сейчас разговаривать.

– Но тебе придется сказать ему, что это конец. Так ведь, Эй? Скажи сейчас, если ты этого еще не сделала. Ты же вчера вернулась ко мне. Ты никогда не возвращалась, а вчера вернулась, значит все ясно как день. Вчера ты сомневалась, но сегодня ты… ты… слово бы подобрать… иная, что ли.

Я посмотрела в небо сквозь листву.

– Я поеду с ним на остров и скажу все там.

– И как ты после этих слов собираешься оттуда возвращаться домой? Ты об этом подумала? Зачем ехать за фигову тучу километров, чтобы сказать о расставании, когда можно сделать это здесь и сейчас, и никуда не ехать? – Мартин сделал паузу, выжидая ответа. – Эй, ты серьезно рассматриваешь вариант с возвращением к нему? – он напрягся и засунул руки в передние карманы джинсов.

– Нет, но я люблю Стефи, и мне бы не хотелось просто взять и исчезнуть из ее жизни. Вчера, по пути домой, я решила, что в эти выходные съезжу туда, чтобы распрощаться с прошлой собой и своей прошлой жизнью, – я потупила взор. – Я больше не хочу быть частью Алекса Тотта. Я больше не мечтаю стать миссис Тотт, если тебя это успокоит.

Он развернулся. И холодно произнес:

– Пошли отсюда.

Мне так чертовски хреново от всего происходящего. Нужно поскорее со всем этим разобраться и начать спокойно жить. Найти призвание. Влюбиться. Начать встречаться с заботливым парнем, выйти за него замуж. Желательно влюбиться и выйти за одного и того же. Стать какой—то там миссис.

Миссис Форсберг? Девчонки лукавят, когда говорят, что ни разу не примеряли фамилию своего парня.

Мы молча вышли обратно на тропу. Я все так же с тюльпанами в руке. Если мы сейчас в край поссоримся, я возненавижу тюльпаны.

Мартин развернулся вполоборота и протянул мне руку:

– До озера дойдем в другой раз. С третьего – должно сработать, – усмехнулся и продолжил. – Кофе?

– В «Бельвью»? Там столики под открытым небом. Можем спокойно посидеть, попить кофе и покурить.

– Смыслишь, Эйко, – и мы неспешно пошли обратно в сторону ресторана «Хага Форум», где Мартин встретил меня. Оттуда минут десять, и мы будем на месте.

– Марти, я второй день пытаюсь тебя спросить про Сэм. Как так вышло, что вы в одной комнате? – я подняла букет и поднесла его к носу, вдыхая аромат цветов. И тут же вспомнила, что он валялся на земле, и шутливо скривив лицо, опустила руку с букетом вниз.

– А я говорил, что тебе не о чем волноваться. Сэм, как парень. Ну, внешне далеко нет, но есть в ней что—то отталкивающее. Саманта превратилась в Сэм однажды, вот и вся история.

– Она… эээ, из команды ЛГБТ?

– Насколько я знаю, нет. У нас негласное правило – не водить никого на перепихоны.

Я вспомнила мой последний визит к нему. И как он сжимал мой зад, когда усаживал на стол.

–Я не в счет?

Он посмотрел на меня со всем своим обаянием и прыснул со смеху:

– Эй, ничего же не было! А насчет Сэм. Ее мама состоит в ученом совете. А любимой дочке не захотелось жить в женской общаге. Поэтому Сэм никого не водит к нам, смекаешь?

Я прищурила глаза, глядя на него, пытаясь сообразить в чем суть сказанного.

– Мелкая, не глупи. Она живет в общаге парней и ходит к любому, кто ее впустит. Так что еще раз повторяю – расслабься, мне до нее нет дела, – и он потрепал рукой мои волосы. – Ты с этими цветами, как курица с яйцами – выкинь уже.

– Обойдешься. Я передумала. Я донесу его до дома и поставлю у кровати.

– Твое дело.

И шли мы до кафе, обсуждая предстоящий диплом Мартина. Как никак, выпускной год. Я закончила Королевский Университет раньше него из—за того, что Мартин взял два года после школы на поиски себя и своего будущего дела. А я толком и не знала, кем хочу стать, поэтому просто поступила на факультет экономики инноваций и роста. Теперь думаю, не пойти ли мне на курсы. Курсы философии, например. Или на курсы физики термоядерной плазмы, и изящно провалить все экзамены.

Я хохотнула.

– Тебя рассмешило то, что мне предстоит написать о высокоэффективных сенсорах на основе нано—структур гексацианоферратов переходных металлов?

– Мартин, это выговорить сложно, а написать про это диплом сродни медленному самоубийству.

– А какая тема диплома была у тебя? Какое—нибудь налогообложение? Или управление активами?

– Обычно, это темы курсовых. Мой же был о новых методах управления кризисными процессами в современном мире.

– О, – воскликнул он, – у тебя даже диплом о кризисах. Тяжко.

Я гневливо посмотрела на него:

– У тебя совсем нет инстинкта самосохранения? Или ты сохранился на предыдущем уровне?

Мартин расхохотался и прижал меня к себе, пока мы целенаправленно шагали в сторону «Бельвью».

– Люблю тебя в гневе.

Я остановилась и подняла глаза на него.

– Ты только что сказал, что любишь меня?

– Да. Завуалированно вышло, скажи? – улыбка не сходила с его губ.

– Повтори.

– Люблю… тебя… – повторил он, – в гневе.

– Для первого раза пойдет, – сказала я и подошла к нему впритык, приподнялась на носочки и коснулась его губ своими. – Но только лишь для первого.

И поцеловала его. Он обнял меня за талию и прижал к себе. Я мечтаю лишь об одном – чтобы эти поцелуи никогда не заканчивались.

– Мы до кафе не дойдем так же, как не дошли до озера, Эйко.

Я чуть отстранилась.

– Ни в коем случае. Я очень хочу американо с молоком. Мама с утра приготовила мне черный, и это совсем не то.

– Какие мы привереды.

– Сказал фанат артишоков. «У вас средиземноморский салат и без артишоков? А мясные фрикадельки без брусничного соуса, видимо?».

– Ты запомнила? Это было сто лет назад! Мы тогда с тобой под такой ливень попали. И град. И выкинули твой зонт, потому что он предательски развалился от легкого ветерка.

– Легкого, – со смехом повторила я. – То было штормовое предупреждение, Мартин!

– Приятно, что ты дословно помнишь о моих вкусовых предпочтениях, – задумался Мартин, видимо, вспоминая тот день, и продолжил. – И как нас вообще занесло в тот ресторан.

– Ты за артишоками в тот вечер в саму Испанию готов был ехать, так что…

Artichokes

Мы подошли к кафе «Бельвью». Я выбрала самый крайний столик во дворе, отправив Мартина за кофе во внутрь. Я плюхнулась на стул, что было крайне опрометчиво, потому что на сиденье не было никакой подушки. Положила букет на стол, достала пачку сигарет из рюкзака и телефон.

Пришло несколько сообщений. Мия пишет, что завтра идет на свидание с каким—то парнем, помешанным на тачках. Я улыбнулась и отправила ей в ответ:

«Удачи, подруга! Жду офигенных историй!»

Еще одно сообщение. Уже от мамы, что на ужин у нас будет фаршированная сельдь. Я не особо люблю рыбу, поэтому мама, видимо, заранее предупреждает меня, чтобы я поела в Макдональдс. Ну или просто, чтобы я была готова к тому, что я буду есть один гарнир.

И сообщение от Алекса:

«Привет, Эй. Я звонил спросить, не передумала ли ты ехать со мной завтра?» 14:14

И еще одно от него же.

«Надеюсь цветы подняли тебе настроение этим утром» 14:16

Надеется он. Сижу, задумавшись, отвечать ему или нет. Пожалуй, наберу его вечером.

Мартин подходит к столу и протягивает мне небольшую чашку с кофе:

– Это максимальный размер, увы.

Я беру чашку из его рук и делаю глоток. Обращаю внимание на вкус – приятные нотки карамели и темного шоколада. Прикуриваю сигарету, глубоко затягиваюсь и выпускаю в небо дым, запрокинув голову назад.

– Кааааайф, – шепчу я.

Мартин ставит стул рядом со мной, садится и обнимает меня рукой вокруг шеи:

– Я рад, что тебе хорошо, – и утыкается носом мне в щеку. Медленно целует в нее.

Я разворачиваю голову к нему. Смотрю нежным взглядом на Мартина и произношу лишь губами «люблю тебя». Он широко улыбается и произносит без единого звука «я тоже, Эйко». Прошло минуты две, как мы целуемся. Он отрывается от меня, делает глоток своего латте:

– Мне в универ к 16:20. Можешь посидеть в моей комнате, почитать или посмотреть сериал, сама выбирай. Я вернусь часа через три.

Он заправил мне прядь волос за ухо и, нагнувшись к нему, прошептал:

– А после, я зацелую каждый сантиметр твоего тела.

Я напрягла бедра. Какое-то инстинктивное движение, которое невозможно контролировать, когда тебе шепчут подобные вещи.

Он сжал мое бедро и отхлебнул свой кофе.

– А как же негласное правило?

– Ну, я останусь в долгу перед Сэм. Но оно того стоит, поверь! – и Мартин улыбнулся от уха до уха. – Как тебе мой стратегический план?

– Напомни, на кого ты учишься? – рассмеялась я.

– Химик—инженер.

– Не похоже, что у вас был факультатив по стратегическому мышлению.

– Ты ходишь по тонкому льду, мелкая, – и сжимает мое бедро еще сильнее.

Я опустила взгляд на его руку. Эти изящные длинные пальцы впиваются так, что на моей коже останется след глубиной с каньон.

– Я останусь, но мне нужно будет успеть на поезд. Пока машина мне не светит в ближайшее время.

– Насколько я помню, последний отправляется около полуночи от универа. Я очень постараюсь отпустить тебя к этому времени.

Я поперхнулась своим американо.

– Если я не успею на поезд, ты поедешь со мной на автобусе сопровождающим, – уверенно произнесла я.

– Ты только что подала мне идею задержать тебя еще на час дольше, – он оторвал мои ступни от земли и положил обе ноги себе на колени. Достал пачку из кармана своей толстовки, вынул сигарету и прикурил.

Толстовка. Может мне просто оставить себе ту желтую, что я у него вчера взяла? А лучше поехать в ней к Стефи. Для уверенности.

– Что не так с артишоками?

Я удивленно выпучила глаза:

– А что с ними?

– Почему ты запомнила фразу именно с артишоками? Они же вкусные! Как кабачки с грецкими орехами. Даже звучит вкусно, ты только послушай. Ар—ти—шо—ки! Твою мать, аж слюна потекла, – он закрыл глаза и облизнулся.

– У них вкус металла! – через смех выпалила я.

И вспомнила поцелуи Алекса. С холодком от металлического кольца в губе. Теперь уже я закрыла глаза, чтобы прогнать эти картинки из своих мыслей.

– Нет у них такого вкуса, не выдумывай. Ты путаешь с минералкой. Вот ее реально пить невозможно из—за этого, – он провел рукой по бедру. – Эй, ты тут?

Я открыла глаза, сделала последнюю затяжку и потушила сигарету:

– Теперь, да.

Одним глотком допила кофе. Отогнала все мысли об Алексе и обвила шею Мартина, запустила пальцы правой руки ему в волосы на затылке со словами:

– Да, мистер Форсберг, я тут.

– Еще раз так назовешь меня, и я получу выговор за сегодняшний прогул, – он нежно поцеловал меня. – Нам пора.